Дело Пасько: день пятьдесят второй (7 декабря)

Я занял свой привычный пост у подоконника. С нетерпением ждал появления прокурора Кондакова, а вдруг на его лице смогу хоть что-то прочесть? Обычно он появлялся без пяти минут десять. Но в этот раз не пришел. Адвокат Анатолий Пышкин пошел в канцелярию суда и пришел с ошеломляющим известием:

— Вместо себя прокурор прислал справку о том, что он 6 декабря госпитализирован с приступом остеохондроза шейно-грудного отдела. Надеется выйти 24 декабря.

Ровно в десять судейская бригада вошла в зал, а через четыре минуты вышла. Это было самое короткое заседание в этом судебном марафоне. Суд решил перенести заседание на 13 декабря и предложить прокурору ТОФ Сучкову выставить другого обвинителя.

Хочу напомнить, что этот судебный процесс должен был начаться 22 марта, был перенесен на 4 июня, потом на 20, затем на 11 июля.

Анатолий Пышкин, проработавший многие годы судьей, в связи с этими приступами хворей, вспомнил, что когда судебной машине надо дать подсудимому срок, то его доставляют в суд даже на носилках. Был такой случай: одного подсудимого положили на носилки, но до суда довезти не успели, он помер в здании следственного изолятора.

Через час после описанных событий я уже входил в палату No.7 отделения неврологии Тихоокеанского военного госпиталя. Александр Федорович Кондаков только что получил капельницу, выглядел худо, его слегка скособочило на левый бок. Меня он приветствовал в свойственной прокурорам манере:

— А, разведчик прибыл!

Но яблочный сок от меня все же принял. И посетовал на адвокатов – вот не дали они ему время отлежаться дома до 11 декабря, нажали, чтобы он выступил 7-го, так пусть теперь сами на себя обижаются. Прощаясь, Кондаков сказал:

— Я тоже заинтересован в скорейшем окончании процесса. И постараюсь выздороветь до 24 декабря.

Нет, чтобы изверги-адвокаты не говорили, а прокуроры – тоже люди. И ничто человеческое им не чуждо. Ну, запросит Кондаков для Пасько лет эдак 14 лагеря строгого режима, так ведь – любя. А если бы не любил – всю двадцатку затребовал.

PS. Из Петербурга мне переслали пришедшую туда открытку от Игоря Сутягина, с которым я давно переписываюсь. Игорь уже два года сидит в Калужской тюрьме. Обвинение трафаретное – шпион. Прокурор запросил для него наказание – 14 лет лагеря. Вынесение приговора отложено – до 24 декабря. Вскоре после ареста Игоря, его отец пришел в Калужское управление ФСБ и следователь ему сказал:

— Да разве ваш сын не шпион – мы у него на столе во время обыска нашли 18 российских газет!

Ох, верно поет наш мудрый народ в частушке:



Выйдешь, крикнешь – «Хрен вам в глаз!».

Помолчишь и снова.

Хорошо в стране у нас со свободой слова!