Уважаемый суд!

После выступления прокурора с обвинительной речью так и хочется, перефразируя известное высказывание "А был ли мальчик?", воскликнуть: "А был ли прокурор?".

Действительно. Был ли прокурор в суде?

Слышал ли он, что здесь происходило в течение пяти месяцев?

Если был, то почему не слышал, происходившего в зале суда? Словно не было свидетельских показаний, а также других доказательств о невиновности подсудимого ПАСЬКО. Будто не было заключений экспертов о фальсификации доказательств по делу. Словно не исследовались многочисленные факты нарушений законности при проведении оперативно-розыскных мероприятий и расследовании уголовного дела.

Словно за этим делом не стоит судьба человека и его близких.

Почему в своей речи он ссылался только на материалы предварительного, а не судебного следствия?

Или обвинительная речь поступила в военную прокуратуру из УФСБ по ТОФ вместе с обвинительным заключением?

Слушая обвинительную речь прокурора, я неоднократно ловил себя на мысли: неужели он думает так, как говорит? Неужели он и в самом деле считает, что в деле есть хоть какие-то доказательства виновности ПАСЬКО Г.М.?

При этом невольно вспоминались слова Гете: "Думать легко; действовать трудно. Действовать согласно тому, как думаешь, самое трудное в мире".

Или прокурору, также как и тем, кто расследовал дело, доказательства не нужны? Только чутье и нахрап. Таким, как и следователь ЕГОРКИН, который во время его допроса в суде на вопрос: "где же доказательства виновности ПАСЬКО?" отвечал: "А я убежден, что он шпион". Вот и все доказательства. Он убежден.

Между тем, отрицание ценности процессуальных норм ведет к произволу государственных органов и должностных лиц.

Газета "Утро России" вот уже в течение нескольких лет под рубрикой "Назовем всех поименно" публикует списки приморцев, ставших жертвами политических репрессий.

Вот имена только нескольких наших земляков, ставших жертвами шпионофрении, искалечившей жизни миллионов советских граждан:

• ШОХ Петр Яковлевич, неграмотный, расстрелян в 1938 году за контрреволюционную пропаганду. Реабилитирован через 50 лет

• ШОХ Федосья Сафоновна, домохозяйка, расстреляна в 1938 году за шпионаж в пользу Германии. Реабилитирована через 50 лет.

• ШПАКОВСКИЙ Виктор Харитонович, малограмотный, расстрелян в 1938 году за контрреволюционную пропаганду. Реабилитирован через 40 лет.

• ШПИЛЬКА Емельян Никифорович, образование 3 класса, расстрелян в 1938 году за контрреволюционную пораженческую агитацию. Реабилитирован через 20 лет.

Есть среди них немало и японских "шпионов". Вот, например, один из них: ШПАТОВ Александр Иванович. Расстреляли его в возрасте 26 лет по решению тройки ОГПУ как агента японской разведки за шпионскую деятельность. Как вы понимаете, он, как и миллионы других, был полностью реабилитирован. Но спустя 28 лет.

Подобный полный список всех тех сограждан огромной страны, по ком прошелся "не ошибающийся" чекистский каток в настоящее время составить невозможно, поскольку потребуется еще не один год, чтобы пересмотреть миллионы дел "врагов народа" с грифом "хранить вечно".

Как здесь не вспомнить поздравление с профессиональным праздником сотрудников спецслужб, опубликованное 19 декабря 1998 года в "Российской газете", учредителем которой является Правительство Российской Федерации. В нем сказано: "Во все времена сотрудники органов безопасности служили своему народу, оберегали Отечество от врагов".

Ни больше. Ни меньше.

Совсем безотносительно к России, но как точно в свое время сказал Антоний Грамши: "Старый порядок умирает, а новый все никак не может придти ему на смену. В этом промежутке возникает множество злокачественных симптомов".

= Приходилось ли вам видеть, как потрошит ворона гнездо с птенцами малой птахи? Я видел и был потрясен. Развернув когтистыми лапами соломенную застреху сарая, она с удовольствием поглощала еще неоперившихся воробышков и воинственно оглядывалась вокруг. Попробуй, мол, подступись. Тревожно чирикая, хозяева гнезда настороженно сидели в дальнем углу сарая.

Спокойно очистив клюв после удачной трапезы, ворона улетела. Воробьи, смирившись с горем, долго сидели рядышком. Потом куда-то исчезли. В разоренное гнездо они не вернулись. Так бывает в жизни малых птах. Вот как случается в жизни человека.

Четыре года назад, 20 ноября 1997 года при возвращении из служебной командировки в Японию в аэропорту г. Артема одна группа сотрудников ФСБ задержала журналиста газеты "Боевая вахта" капитана 2 ранга ПАСЬКО. Спустя 2 часа вторая группа начала обыск в его квартире, который длился почти до утра.

Хотя, строго по закону, они должны были это делать в присутствии задержанного Григория ПАСЬКО, но не посчитали нужным. К тому же, не было оснований для производства обыска в ночное время. При производстве обыска были допущены и другие нарушения закона, на которые защита обращала внимание суда в письменном заявлении 12 сентября 2001 года.

Но нарушения закона начались гораздо раньше. Еще при проведении оперативно-розыскных мероприятий. Когда, не имея на то законных оснований, прослушивали телефонные разговоры не только ПАСЬКО, но и его жены.

С нарушения закона началось и расследование уголовного дела. Когда уже в первый же день производства по делу при вынесении постановления о возбуждении уголовного дела в нем убыли указаны ложные сведения.

В обоснование возбуждения уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ст.275 УК РФ, следователь ЕГОРКИН указал в постановлении, что при вылете ПАСЬКО в Японию при таможенном досмотре у него были изъяты документы, содержащие сведения, составляющие государственную тайну. Хотя ни одного секретного документа у ПАСЬКО не было.

Это потом подтвердится многочисленными доказательствами, в том числе и заключениями экспертов.

То есть, у следователя не было законных оснований для возбуждения уголовного дела.

Не было у ФСБ законных оснований и для задержания ПАСЬКО.

Как указал следователь ЕГОРКИН в протоколе задержания от 20 ноября 1997 года, основанием для этого послужило то, что ПАСЬКО якобы по поручению представителя иностранной организации собрал, хранил и пытался передать документальные материалы, содержащие сведения, составляющие государственную тайну.

Между тем, доказательств, подтверждающих это, не было у ФСБ ни при задержании ПАСЬКО 20 ноября 1997 года, ни через полгода при направлении уголовного дела в суд. Потому что не было у ПАСЬКО таких документов.

В тот же день, 20 ноября, был сфальсифицирован и протокол осмотра дела оперативной проверки. В этот протокол были внесены сведения, о которых ЕГОРКИН мог узнать не ранее, чем 21 ноября 1997 года.

Фальсификацией материалов уголовного дела занимался не только старший следователь ЕГОРКИН, сначала возглавивший следственную группу, а вскоре ставший начальником следственного отделения УФСБ по ТОФ.

С нарушениями закона был составлен старшим оперуполномоченным УФСБ по ТОФ ДОРОВСКИХ протокол осмотра документов, якобы изъятых при обыске в квартире 20 ноября 1997 года.

В протокол осмотра им были внесены документы, которые не изымались во время обыска. Причем как раз те документы, которые в последующем будут фигурировать в обвинении как якобы переданные японским журналистам.

Прямо какой-то бред получается. Документы передал японцам. А после того, как передал, их обнаруживают в его же квартире. Или после того, как передал забрал обратно? Или, все-таки, не передавал? Или их вообще не было у него, как это следует из протокола осмотра, в котором принимало участие не менее шести человек, заверивших содержание протокола?

Как в первом, так и в настоящем судебном заседании по этому протоколу проводились экспертизы, и эксперты разных ведомств пришли к одному выводу, что в нем на нескольких листах вместо понятых расписались другие лица.

То есть, протокол в силу ст.50 (часть 2) Конституции Российской Федерации и ст.69 (часть 3) УПК РСФСР не может использоваться как доказательство.

Эксперты установили наличие дописок и в протоколе осмотра документов от 26 ноября 1997 года.

Как показали в суде свидетели ВОРОЖБИТ и ЕРОШЕНКОВ, сотрудники ФСБ сами составили заключение военно-технической экспертизы и представили его на подпись офицерам и адмиралам Тихоокеанского флота.

С нарушением закона была создана следственная группа и десятки следственных действий по делу выполнены лицами, не имевшими на то право. При этом игнорировались требования уголовно-процессуального законодательства при выемке документов и корреспонденции, при приобщении к материалам дела вещественных доказательств, при предъявлении для опознания документов, фотокарточек и различных предметов.

Причем, при проведения опознания в качестве понятых участвовали военнослужащие ФСБ. В качестве переводчиков также привлекались сотрудники ФСБ.

Допросы некоторых свидетелей проводились по 9-12 часов без перерыва, в том числе, и в ночное время.

С нарушениями требований закона представлялись следствию результаты оперативно – розыскных мероприятий.

Неоднократно при расследовании дела предпринимались попытки нарушить право ПАСЬКО на защиту, в том числе, и не допустить к участию в деле избранного им защитника.

На эти и другие нарушения закона защита обращала внимание суда в своих многочисленных заявлениях. Как письменных, так и устных.

Расследовав уголовное дело с демонстративным пренебрежением к правовым нормам, уверенные в правоте своего дела органы ФСБ направили его в суд, сообщив прессе и общественности о полном изобличении журналиста в шпионской деятельности. Где это видано, чтобы в стране со столь сильными карательными традициями человеку не смогли пришить шпионаж. Ведь до этого миллионы расстреливали за это. И ни у кого сомнений не возникало. А здесь надо только одного посадить. Всего лишь.

Они обвинили ПАСЬКО Григория Михайловичав государственной измене в форме шпионажа, то есть в совершении преступления, предусмотренного ст. 275 УК РФ.

Как указано в обвинительном заключении, наряду с другими эпизодами, о которых передо мной говорил мой коллега ПАВЛОВ Иван Юрьевич, это преступление было совершено при следующих обстоятельствах.

После открытия в 1992 году в г. Владивостоке корпункта японской телерадиокомпании NHK ПАСЬКО стал представлять японским журналистам корпункта НАСУ ХИРОЮКИ, а с 1996 года — ТАКАО ДЗЮН, также корреспонденту японской газеты "Асахи Симбун" ТАДАШИ ОКАНО по их предложению и по своей инициативе за материальное вознаграждение различную информацию, в том числе и закрытого характера:

• о Тихоокеанском флоте;
• о местах хранения списанных атомных подводных лодок и их утилизации;
• об оборонной промышленности;
• о переподготовке увольняемых в запас офицеров Вооруженных сил РФ;
• о населенных пунктах и социально-политической обстановке в Приморье.

Испытывая неудовлетворенность своим материальным положением и имея намерения получить материальную выгоду и с учетом того, что в силу исполнения им служебных обязанностей он мог практически беспрепятственно собирать информацию и сведения, интересующие представителей иностранных организаций, ПАСЬКО стал выполнять поручения НАСУ ХИРОЮКИ, ТАДАШИ ОКАНО и ТАКАО ДЗЮН.

Согласно обвинительному заключению, наряду с другими документами, ПАСЬКО передал им следующие сведения, составляющие государственную тайну.

В августе-ноябре 1997 года он получил в техническом управлении ТОФ документ "Справка-доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ", хранил у себя на квартире по адресу: г. Владивосток, ул. Ивановская, д.2, кв.24, а впоследствии передал представителям вышеназванных организаций.

В последующем ПАСЬКО по месту жительства литературно обработал на персональном компьютере документ "Справка-доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ". В подготовленной статье под названием "Меры предусмотрены, долги не погашены" он привел сведения из этого документа, позволявшие определить наличие (количество) ядерного горючего на атомных подводных лодках. Распечатанный экземпляр статьи он передал представителям указанных иностранных организаций.

По поручению НАСУ ХИРОЮКИ и ТАКАО ДЗЮН ПАСЬКО получил с нарушением установленного порядка разрешение должностных лиц ТОФ на посещение береговой технической базы (БТБ). Предстоящие посещения базы он согласовывал с ТАКАО ДЗЮН.

В июле 1996 года и в октябре 1997 года он собрал и передал ТАКАО ДЗЮН в помещении корпункта NHK сведения о месте и времени отправки эшелона с отработанным ядерным топливом и о БТБ, а также произведенные им фото- и видеоматериалы объектов указанной базы и загружаемого отработанным ядерным топливом эшелона для выпуска в эфир по японскому телевидению.

В этот же период он изготовил схему БТБ с указанием мест хранения ядерного топлива и пояснениями, раскрывающими предназначение базы и расположенных на нем инженерно-технических сооружений, копию которой передал ТАКАО ДЗЮН в помещении корпункта.

По поручению ТАКАО ДЗЮН и ТАДАШИ ОКАНО ПАСЬКО также собирал сведения об утилизации ракетного оружия. С этой целью он неоднократно посещал режимную часть – техническую ракетную базу ТОФ и оборонные предприятия Приморского края, где производил фото- и видеосъемку. Видеоматериалы он передал ТАКАО ДЗЮН в первом полугодии 1997 года.

Во время нахождения 27 февраля 1997 года на технической ракетной базе ПАСЬКО опрашивал по имевшемуся у него перечню вопросов главного инженера части САНГИШЕВА с целью получения сведений о техническом состоянии и характеристиках оборудования базы, а также о химическом составе компонентов ракетного топлива.

Кроме того, ПАСЬКО получил обманным путем в октябре 1997 года у председателя краевого совета профсоюза работников судостроения БОМКО, а в ноябре 1997 года в управлении сельского хозяйства Администрации Приморского края документы, относящиеся к служебной информации ограниченного распространения. Эти документы он пытался вывезти 13 ноября 1997 года в Японию для передачи за денежное вознаграждение ТАДАШИ ОКАНО.

За сбор и передачу собранных сведений представителям иностранных организаций ПАСЬКО получал от NHK ежемесячно по 300 долларов США и дважды от 500 до 1000 долларов США за предоставляемые материалы, а также неоднократно разовые выплаты до 100 долларов США. Кроме того, ТАДАШИ ОКАНО передал ему в качестве подарка факсимильный аппарат Sharp UX ; 60129178.

Как адвокат, я, наверное, должен был бы просить суд учесть, что мой подзащитный ранее преступлений не совершал и впервые предстал перед судом. Что после окончания факультета журналистики военного училища довольно быстро стал начальником одного из ведущих отделов флотской газеты. Что он закончил академию Министерства обороны. Что он участник 1-го Всеармейского офицерского собрания, участник 1-го съезда Союза подводников России, участник Всеармейского совещания молодых авторов, участник 5-го съезда Союза журналистов России, участник четырех дальних морских походов, член союза писателей России, член международного Союза журналистов, почетный член Русского ПЭН-центра, лауреат нескольких премий, в том числе и международных, автор коллективных сборников произведений об армии и флоте, автор нескольких книг, награжден медалями "За отличие в воинской службе" 1-й степени, "За безупречную службу", "70 лет Вооруженных Сил СССР", награжден знаком "отличник погранвойск".

Что за время военной службы он характеризуется положительно и имеет только учтенных 36 поощрений.

Что он женат, имеет дочь и двоих сыновей.

Что, в конце концов, как сказал прокурор, какого-либо ущерба внешней безопасности Российской Федерации от действий ПАСЬКО не наступило.

Но я не буду говорить о смягчающих обстоятельствах, так как убежден в невиновности моего подзащитного.

Я полагаю, что ни во время предварительного следствия, ни в ходе судебного разбирательства не были установлены доказательства виновности ПАСЬКО в совершении вмененных ему в вину преступных действий.

Как в ходе предварительного следствия, а также в судебных заседаниях ПАСЬКО виновным себя не признал и показал, что сведений, содержащих государственную тайну, он никогда ни от кого не получал, не хранил их, никому не разглашал и не передавал. Как журналист, он собирал только те сведения, которые были открытыми, в том числе и о Тихоокеанском флоте, которые были необходимы ему для его профессиональной деятельности.

Японским журналистам он передавал несколько раз только общеизвестные материалы об утилизации радиоактивных отходов и списанных атомных подводных лодках, а также снятых с вооружения ракетах.

Иногда он комментировал видеосюжеты об этом. За это несколько раз ему выплачивали в NHK гонорары по 100 долларов США.

Кроме того, перед поездкой в Японию в ноябре 1997 года ТАКАО ДЗЮН передал ему около 300 долларов США для оплаты услуг переводчиков. За это он должен был по возвращении из командировки подготовить для NHK материалы о захоронениях русских моряков в этой стране.

В обвинительном заключении неверно указано, что факсимильный аппарат подарил ему ТАДАШИ ОКАНО, поскольку он приобрел его во время командировки в Японию на собственные деньги, и это подтверждается приобщенным к делу чеком.

В подтверждение виновности ПАСЬКО, органы предварительного следствия сослались в обвинительном заключении на материалы оперативной проверки, в том числе и на сводки контроля телефонных переговоров. Согласно этим сводкам ПАСЬКО с 1992 года якобы стал изыскивать способы и возможности для выхода на представителей японских средств массовой информации. Установив с ними контакты, он стал передавать им за денежное вознаграждение имевшуюся у него информацию, а впоследствии выполнять их заказы на сбор сведений, к которым они не имели доступа.

Между тем имеющиеся в уголовном деле материалы оперативной проверки не могут быть положены в основу обвинения ПАСЬКО.

Согласно ч.2 ст.11 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", результаты оперативно-розыскной деятельности могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, и должны представляться в орган дознания, следователю или в суд, в производстве которого находится уголовное дело, а также использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств.

Кроме того, в соответствии с разъяснением, содержащимся в п.14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 года ; 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия", результаты оперативно-розыскных мероприятий, связанные с ограничением конституционного права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, могут быть использованы в качестве доказательств по делам лишь когда они получены по разрешению суда на проведение таких мероприятий и проверены следственными органами в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством.

Из этого следует, что результаты оперативно-розыскной деятельности должны позволять формировать доказательства, удовлетворяющие требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к доказательствам, и содержать сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, а также содержать указания на источник получения предполагаемого доказательства, и иные данные, позволяющие проверить в условиях судопроизводства доказательства, сформированные на их основе.

Однако эти требования закона не были выполнены при представлении органам следствия результатов оперативно-розыскной деятельности.

Так, как на доказательство органы следствия сослались в обвинительном заключении на сводки контроля телефонных переговоров. Между тем в связи с размагничиванием аудиокассет с записями переговоров невозможно установить правильность составления и достоверность содержания сводок. В связи с этим, сводки контроля переговоров, в силу ст. 69 УПК РСФСР, не могут являться доказательством по делу.

К тому же, из представленных органами ФСБ сводок видно, что в них в отдельных местах после некоторых слов поставлен вопросительный знак. Это свидетельствует о том, что составители сводок не всегда могли с полной достоверностью разобрать фразы участников переговоров.

Кроме того, результаты оперативно-розыскной деятельности, содержавшиеся в материалах дела оперативной проверки ; 136 (ДОП-136), не могли быть использованы в качестве доказательств, а также повода и основания для возбуждения уголовного дела, поскольку был нарушен установленный законом порядок их представления органам следствия.

Как указано в ч. 3 ст. 11 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", представление результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд осуществляется на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность.

Однако, как видно из материалов дела, такое постановление не выносилось, а материалы ДОП-136 были представлены за препроводительным письмом от 18 ноября 1997 года заместителем начальника 1 отдела УФСБ по ТОФ НАДИНЫМ следователю ЕГОРКИНУ для решения вопроса о возбуждении уголовного дела, что не основано на законе.

Не содержатся доказательства виновности ПАСЬКО и в других данных, приведенных в обвинительном заключении.

Как на доказательство органы следствия сослались на показания свидетеля УНАГАЕВА, работавшего оператором-водителем в NHK.

Между тем, как видно из показаний УНАГАЕВА как в ходе предварительного следствия, так и в суде, ему ничего не известно о совершении ПАСЬКО каких-либо противоправных действий. Он лишь подтвердил тот факт, что ПАСЬКО посещал корпункт NHK, где общался с японскими и российскими журналистами, иногда брал видеокамеру. Несколько раз ПАСЬКО приносил видеоматериалы, в том числе и в 1994 или 1995 об учениях на флоте, а также о разделанной атомной подводной лодке и уничтожении предметов, похожих на ракеты или торпеды.

При этом тайны из этого не делалось. Видеокассеты просматривались открыто, в присутствии не только японских журналистов, но и российских сотрудников NHK. Видеосюжеты об учениях, которые приносил ПАСЬКО, также показывали и местному телевидению.

Кроме того, УНАГАЕВ показал, что в NHK все материалы по социальным, экономическим, экологическим, военным и другим вопросам собирались открыто и с соблюдением действующего законодательства. Материалы по той же тематике, помимо ПАСЬКО, приносили и другие журналисты, в том числе из ОРТ, НТВ, ТВ–6 и других телекомпаний и газет.

Таким образом, свидетель УНАГАЕВ не подтвердил ни одного пункта из предъявленного обвинения. И из его показаний следует, что ему ничего не известно о противоправных действиях как ПАСЬКО, так и японских журналистов.

Необоснованно сделана ссылка в обвинительном заключении как на доказательство виновности ПАСЬКО на показания свидетеля КОЛЕСНИКА, работавшего помощником корреспондента NHK.

Согласно его показаниям, работа в корпункте NHK ничем не отличалась от других телекомпаний. Большинство видеоматериалов снималось самими журналистами NHK. Лишь иногда пользовались материалами других журналистов. В офис приходили многие российские журналисты, в том числе и военные, среди которых был и ПАСЬКО. У него сложилось впечатление, что у ПАСЬКО были деловые, журналистские отношения с сотрудниками NHK. Ничего подозрительного в поведении ПАСЬКО он не замечал. При нем ПАСЬКО приносил статьи из газет и видеосюжеты о разделке старых ракет, о разрезанных подводных лодках, о радиоактивных отходах и проблемах экологии. Однажды ПАСЬКО приносил в корпункт папку со снимками судов, разрезанных подводных лодок, стержней атомного реактора. Никаких грифов на этих документах не было. Иногда директор корпункта разрешал ПАСЬКО брать видеокамеру. Но в этом не было чего-либо необычного, поскольку ею пользовались многие сотрудники корпункта, в том числе и без разрешения руководства. Во второй половине ноября 1997 года в корпункте стирались записи с видеокассет. Но было ли это связано с задержанием ПАСЬКО, ему не известно.

То есть, согласно показаниям свидетеля КОЛЕСНИКА, ему также ничего не известно о том, чтобы ПАСЬКО передавал японским журналистам какие-либо сведения, которые могли бы причинить ущерб Российской Федерации.

Вопреки утверждению в обвинительном заключении, не подтвердила виновности ПАСЬКО и другая сотрудница NHK — свидетель СЕМЕНОВА.

Как следует из ее показаний, журналисты NHK всю информацию получали только из открытых источников. Несколько раз в ее присутствии ПАСЬКО приносил в корпункт материалы о жидких радиоактивных отходах и связанных с этим проблемах. Однако делалось это открыто. Видеосюжеты, которые приносил ПАСЬКО, просматривались директором корпункта вместе с российскими сотрудниками NHK. В свою очередь она давала ПАСЬКО вырезки из газет и другую собранную ею открытую информацию о г. Комсомольске-на-Амуре. Отношения ПАСЬКО с японскими журналистами носили открытый характер. ПАСЬКО в корпункте общался не только с японцами, но и с российскими сотрудниками. Кроме него в корпункт приходили и другие владивостокские журналисты, и приносили различный журналистский материал. Характер взаимоотношений японских журналистов с ПАСЬКО был таким же, как и с другими российскими журналистами.

Также она показала, что ей ничего не известно о противоправных действиях ПАСЬКО.

Таким образом, ссылка в обвинительном заключении на показания СЕМЕНОВОЙ, как на доказательство виновности ПАСЬКО, также сделана необоснованно.

Вопреки указанию в обвинительном заключении не показывал о совершении ПАСЬКО преступления и свидетель ДЕКА – оператор-водитель NHK.

Согласно его показаниям, он познакомился с ПАСЬКО в 1993 году. ПАСЬКО, как и другие владивостокские журналисты, неоднократно приходил в корпункт NHK. Иногда он приносил видеоматериалы по проблемам экологии, жидких радиоактивных отходах, о разделке ракет. Некоторые из них транслировались по каналам местного телевидения. Но ему не известно, чтобы ПАСЬКО приносил в NHK секретные материалы, в том числе и указанные в обвинительном заключении.

Из этого следует, что свидетелю ДЕКЕ, как и другим российским сотрудникам NHK, присутствовавшим при посещениях ПАСЬКО корпункта, ничего не известно о совершении им каких-либо противоправных действий.

Необоснованно сделана ссылка в обвинительном заключении и на показания свидетеля РАЛИНА как на доказательство виновности ПАСЬКО в предъявленном обвинении.

В соответствии с показаниями РАЛИНА, он сотрудничал с NHK на договорной основе в течение нескольких лет. При заключении с ним контракта японские руководители корпункта предупредили его, что он должен использовать только открытые источники информации. С ПАСЬКО он не был знаком, только однажды видел его в корпункте NHK.

Он неоднократно читал статьи ПАСЬКО о проблемах жидких радиоактивных отходов, о нарушениях законности командованием флота. Передавал ли ПАСЬКО какие-либо материалы иностранным журналистам, ему не известно.

То есть, как следует из показаний свидетеля РАЛИНА, ему ничего не известно, чтобы кто-либо из российских граждан, в том числе и ПАСЬКО, приносил в NHK какие-либо секретные материалы. Более того, японские журналисты предупредили его, чтобы он пользовался только открытыми источниками информации.

Без достаточных оснований органы предварительного следствия в обвинительном заключении в качестве доказательства виновности ПАСЬКО привели показания корреспондента NHK ТАКАО ДЗЮН, возглавлявшего владивостокский корпункт с июля 1996 года.

Как следует из его показаний, NHK поддерживала профессиональные отношения со многими владивостокскими журналистами, в том числе и ПАСЬКО. ПАСЬКО приносил в корпункт два видеоматериала. Один из них был об эшелоне с ядерными отходами, а второй — об утилизации обычных ракет. Он ежемесячно выплачивал ПАСЬКО по 100 долларов США, а также дважды гонорары в сумме от 500 до 1000 долларов США.

Таким образом, по показаниям ТАКАО ДЗЮН, ПАСЬКО никогда не передавал ему какие-либо секретные материалы. Он показал, что сотрудничество с ПАСЬКО носило профессиональный характер и за это ему, как и другим журналистам, выплачивался гонорар.

Однако ПАСЬКО не подтвердил показания ТАКАО ДЗЮН в части, касающейся выплаты ему денежных сумм. По этим обстоятельствам ПАСЬКО показал, что ему никогда не выплачивались ежемесячно гонорары по 100 долларов США, а также в сумме от 500 до 1000 долларов США. За предоставленные журналистские материалы ему лишь несколько раз выплатили по 100 долларов США. Кроме того, ТАКАО ДЗЮН выплатил ему перед поездкой в Японию в ноябре 1997 года около 300 долларов США. За это он должен был подготовить для NHK материал о захоронениях русских моряков в Японии. Полученные от ТАКАО ДЗЮН деньги он использовал для оплаты услуг переводчиков во время командировки в Японию.

Показания ПАСЬКО о суммах полученных гонораров не опровергаются материалами дела, тогда как показания ТАКАО ДЗЮН в этой части вызывают серьезные сомнения.

Так, материалами дела установлено, что в корпункте NHK практиковалось заполнение расписок об использовании денежных средств за услуги, которые не выполнялись. Также заполнялись расписки на вымышленных лиц.

Таким образом, не исключается, ТАКАО ДЗЮН мог дать показания о выплате ПАСЬКО значительно больших сумм, чем это было на самом деле, чтобы каким-то образом оправдать имевшее место в NHK нарушение финансовой дисциплины.

Кроме того, у защиты вызывает сомнение правильность перевода показаний ТАКАО ДЗЮН на допросе в ходе предварительного следствия. Как видно из протокола допроса, в качестве переводчиков участвовали сотрудники ФСБ, что является недопустимым.

Более того, несмотря на наличие противоречий в показаниях, очная ставка между ПАСЬКО и ТАКАО ДЗЮН не проводилась.

В судебном заседании ТАКАО ДЗЮН не допрашивался, вследствие чего ПАСЬКО и защита были лишены возможности участвовать в его допросе и выяснять обстоятельства, которые могли свидетельствовать о невиновности ПАСЬКО.

Согласно подпункту "d" пункта 3 статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право допрашивать показывающих против него свидетелей.

В связи с тем, что ПАСЬКО был лишен такого права, и тем самым было нарушено его право на защиту, то показания ТАКАО ДЗЮН не могут быть использованы в качестве доказательства.

Согласно указанию в обвинительном заключении, виновность ПАСЬКО якобы подтверждается и показаниями свидетеля ПОЛУТОВА. Однако такой вывод не соответствует материалам дела.

Из показаний ПОЛУТОВА видно, что примерно в 1994 году он видел у ПАСЬКО перечень списанных атомных подводных лодок. В тот же день он видел такой же список у японского журналиста НАСУ ХИРОЮКИ. Просмотрев список с НАСУ ХИРОЮКИ, они выбросили его в урну, так как он не представлял интереса и ценности. По показаниям ПОЛУТОВА, в то время в открытых источниках публиковались более точные и полные данные о списанных АПЛ. Вместе с тем ПОЛУТОВ показал, что ему не известно, кто передал этот список НАСУ ХИРОЮКИ, также как и то, какие материалы приносил ПАСЬКО в NHK.

То есть, то обстоятельство, что ПОЛУТОВ видел похожие списки списанных атомных подводных лодок и у ПАСЬКО и у НАСУ ХИРОЮКИ, вовсе не свидетельствует о том, что это ПАСЬКО передал его японскому журналисту. К тому же свидетель ПОЛУТОВ не показывал о том, что в этих списках были какие-либо секретные сведения.

Необъективно изложены в обвинительном заключении и показания начальника пресс-центра ТОФ свидетеля РЫЖКОВА об обстоятельствах посещения воинских частей флота японским журналистом ТАДАШИ ОКАНО.

Как было установлено судом при допросе свидетеля РЫЖКОВА, ТАДАШИ ОКАНО посещал воинские части Тихоокеанского флота с разрешения Генерального штаба МО РФ в соответствии с планом информационного обеспечения, утвержденным начальником штаба ТОФ и согласованным с начальником пресс-центра флота.

Что же касается имеющейся в плане подписи ПАСЬКО, то как следует из показаний подсудимого, она выполнена за него другим лицом. Это заявление ПАСЬКО ничем не опровергнуто.

То есть, из показаний РЫЖКОВА вовсе не следует, что ПАСЬКО оказывал какое-либо содействие японскому журналисту в посещении частей и кораблей флота.

По показаниям свидетеля БОМКО, приведенным в обвинительном заключении, в октябре 1997 года ПАСЬКО интересовался у него перспективами развития оборонных предприятий и вопросами оборонного заказа, а также взял у него документы по этим проблемам.

Между тем, как видно из показаний БОМКО, работавшего председателем краевого комитета профсоюза работников судостроения, при встрече с ПАСЬКО в октябре 1997 года они действительно говорили о проблемах, имевших место на предприятиях судостроения. Однако использовалась при этом только открытая, общеизвестная информация. Какими-либо секретными материалами БОМКО не располагал; секретного делопроизводства в Комитете профсоюзов не было. В процессе общения у него не создалось впечатления, что ПАСЬКО пытался узнать от него секретные сведения по обсуждавшимся вопросам. В подтверждение своих слов он дал ПАСЬКО на время несколько несекретных документов, которые тот ему вскоре вернул. Документы передал, чтобы с помощью средств массовой информации привлечь внимание общественности к существовавшим проблемам.

Таким образом, в соответствии с показаниями свидетеля БОМКО, он сообщил ПАСЬКО и передал ему документы лишь об общеизвестных фактах.

Нет доказательств виновности ПАСЬКО в предъявленном обвинении и в показаниях свидетеля ПОНОМАРЕВА, на что делается ссылка в обвинительном заключении.

Как следует из показаний свидетеля ПОНОМАРЕВА – работавшего ведущим специалистом группы внешнеэкономических и региональных связей управления сельского хозяйства Приморского края, при встрече в ноябре 1997 года он передал ПАСЬКО несколько несекретных документов о работе северных корейцев в Приморье. Содержавшиеся в них сведения ранее уже публиковались в средствах массовой информации. В связи с тем, что на его взгляд, существовавшим проблемам уделялось недостаточно внимания, он хотел, чтобы ПАСЬКО также подготовил статью для газеты, поэтому передал ему документы. Через несколько дней ПАСЬКО вернул их ему.

То есть, по показаниям ПОНОМАРЕВА, он также не сообщал ПАСЬКО и не передавал ему какие-либо сведения, которые могли причинить вред государству. Наоборот, он полагал с помощью переданных материалов привлечь внимание общественности к имевшим место проблемам.

Как на доказательство виновности органы следствия сослались на показания свидетеля ХРУСТАЛЕВА, работавшего инспектором таможни и изъявшего у ПАСЬКО документы при таможенном досмотре перед вылетом в Японию 13 ноября 1997 года.

Между тем, согласно его показаниям в судебном заседании, при вылете в Японию со стороны ПАСЬКО не было допущено нарушений таможенных правил. При досмотре багажа ПАСЬКО предъявил ему папку с ксерокопиями документов и вырезками из газет, которые не вызвали у него подозрений. Однако он отнес папку старшему смены, так как было указание обратить внимание на багаж пассажира ПАСЬКО. При этом он не определял, были среди них или нет документы, запрещенные к вывозу. Он лишь опечатал конверт и передал его на склад временного хранения.

В обоснование вывода о виновности ПАСЬКО в сборе сведений по поручению иностранцев органы следствия сослались на копии сводок телефонных переговоров от 22 мая, 19 июня, 19-20 июня, 24-25 августа, 30 сентября – 2 октября, 3 – 6 октября, 5 и 6 ноября 1997 года.

Однако, в связи с тем, что в материалах уголовного дела отсутствуют аудиозаписи этих переговоров, и не представляется возможным проверить достоверность содержащихся в сводках сведений, а также в связи с нарушением установленного порядка представления данных, полученных оперативным путем, указанные копии сводок не могут быть использованы судом в качестве доказательств. К тому же, как видно из содержания представленных сводок, в разговорах не было заказа со стороны японских журналистов на сбор сведений, составляющих государственную тайну.

Кроме того, органы предварительного следствия сослались в обвинительном заключении на выводы экспертных комиссий Минэкономики РФ и Федеральной миграционной службы РФ о том, что в изъятых при таможенном досмотре 13 ноября 1997 года письме Главкома ВМФ от 10 июля 1996 года ;704/2/595, в "Протоколе работы комиссии по комплексному анализу положения дел в ВПК Приморья" и в материалах о работе северных корейцев в Приморье содержатся сведения, относящиеся к информации ограниченного распространения.

Однако эти заключения экспертов не могут быть признаны научно обоснованными, поскольку в них нет анализа представленного на исследование материала, а также отсутствует мотивировочная часть, обосновывающая выводы экспертов.

К тому же, указанные действия не содержат признаков преступления, предусмотренного ст. 275 УК РФ, в которой идет речь о защите сведений, составляющих государственную тайну.

В подтверждение вывода о совершении ПАСЬКО преступных действий, органы следствия сослались на изъятые при обыске в квартире ПАСЬКО незаполненный бланк расписки о получении денег в NHK и печатные материалы на фирменных листах NHK с пометками на японском языке.

Однако в обвинительном заключении не указано, какие обстоятельства они подтверждают. К тому же, согласно показаниям свидетеля СЕМЕНОВОЙ, занимавшейся делопроизводством в NHK, эти бланки лежали в офисе в общедоступном месте, не являлись бланками строгой отчетности и их мог взять любой сотрудник или посетитель NHK. Что же касается печатных материалов на бланках NHK, то само по себе это обстоятельство не свидетельствует о совершении ПАСЬКО преступления.

Не подтверждается материалами дела и вывод в обвинительном заключении о том, что реальные расходы ПАСЬКО значительно превышали сумму денежного содержания.

Так, наличие у ПАСЬКО гаража в кооперативе, членами которого в основном являются военнослужащие, строившие его своими силами, а также подержанного автомобиля 1989 года выпуска и персонального компьютера без указания их стоимости и без учета заработной платы его жены не может свидетельствовать о том, что ПАСЬКО жил не по средствам. К тому же, утверждение органов следствия о том, что ПАСЬКО неоднократно выезжал за границу, не соответствует действительности, поскольку он отдыхал с женой за рубежом только один раз по путевке министерства обороны. Такие путевки распространялись среди военнослужащих и членов их семей со значительными скидками. В остальных случаях ПАСЬКО бывал за границей в связи с выполнением задания командования флота – в служебных командировках.

Не соответствует действительности и указание в обвинительном заключении, что ПАСЬКО скрывал от окружающих свои отношения с журналистами NHK и ТАДАШИ ОКАНО.

Как установлено в судебном заседании, о сотрудничестве ПАСЬКО с иностранными журналистами знали не только российские работники NHK во Владивостоке, но и по докладам ПАСЬКО — командование Тихоокеанского флота, руководство редакции газеты "Боевая вахта", сотрудники российских дипломатических учреждений в Японии, многие журналисты и другие лица.

Не нашло своего подтверждения и указание в обвинительном заключении, что ПАСЬКО собирал в техническом управлении ТОФ документы, хранил их и передал японским журналистам.

В обоснование этого обвинения органы следствия сослались на результаты осмотра дела оперативной проверки.

Между тем эти материалы не могут служить доказательством по уголовному делу, поскольку был нарушен порядок их собирания и представления органам следствия.

К тому же, в уголовном деле отсутствуют доказательства того, что эти переговоры по телефону велись ПАСЬКО с ТАДАШИ ОКАНО. Более того, в содержании этого разговора сведений, составляющих государственной тайны не установлено. Это подтверждается заключением экспертов 8 управления генерального штаба от 22.12.97.

Кроме того, по версии обвинения ПАСЬКО якобы приобрел по одному экземпляру документов "Справка-доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ" и "Перечень ПЛА, на которых имели место ядерные и радиационные аварии".

Однако в предъявленном обвинении не указано, кому из иностранных граждан, какой из этих двух документов был передан.

Не может быть признана обоснованной ссылка в обвинительном заключении на протокол обыска, которым якобы подтверждается изъятие во время обыска на квартире ПАСЬКО 20 ноября 1997 года "Справки – доклада…" и "Перечня ПЛА …".

Как следует из протокола обыска от 20 ноября 1997 года, указанные документы во время выполнения этого следственного действия не изымались.

К тому же, эти документы не могли оказаться у ПАСЬКО дома при обыске, поскольку, как указано в обвинительном заключении, он передал их, а не копии или сведения из них представителям NHK и газеты "Асахи симбун".

Не соответствует действительности утверждение в обвинительном заключении, что при производстве обыска в квартире ПАСЬКО был изъят лист с распечаткой статьи "Меры предусмотрены, долги не погашены".

Как видно из материалов дела, такой лист органами ФСБ не изымался при проведении обыска. Текст статьи был распечатан членами следственной бригады уже в ходе предварительного следствия. Данных же о том, что этот текст печатался ранее, в том числе ПАСЬКО до проведения обыска, в материалах дела нет.

Более того, в обвинительном заключении не приведены доказательства, подтверждающие не только распечатку указанной статьи, но и ее передачу японским журналистам.

Кроме того, как на доказательство, подтверждающее виновность ПАСЬКО, органы следствия сослались на заключения экспертной комиссии при 8 управлении генерального штаба МО РФ от 22 декабря 1997 года и от 14 марта 1998 года. По выводам экспертов в документах "Справка – доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву АПЛ ТОФ" и "Меры предусмотрены, долги не погашены" содержатся сведения, позволяющие определить наличие (количество) ядерного топлива на АПЛ.

Однако эти заключения экспертов не могут быть признаны научно обоснованными.

Применительно к документам "Справка-доклад…" и "Меры предусмотрены, долги не погашены" эксперты в заключении неточно изложили содержание пункта 600 Приказа МО РФ ;055-96 г. В указанном пункте речь идет о ядерном горючем не на АПЛ, а для АПЛ, то есть, о свежем ядерном горючем. В документах же речь идет не о свежем, а об отработавшем ядерном топливе. Кроме того, в них приведено лишь количество ТВЭЛов без указания их типов. Однако, не зная тип ТВЭЛов, невозможно определить количество находящегося в них ядерного горючего.

При таких обстоятельствах пункт 600 Приказа МО РФ ;055-96 г. к этим сведениям не применим.

К такому же выводу пришли и эксперты в заключении от 14 сентября 2001 года, согласно которому приведенные в "Справке-доклад…" и в материале "Меры предусмотрены…" данные о ядерном горючем на атомных подводных лодках по состоянию на август-сентябрь 1997 года не подпадают под действие пункта 600 Перечня и являются несекретными сведениями.

Также не может быть признан обоснованным вывод экспертов о том, что в документах "Справка-доклад…" и "Меры предусмотрены…" раскрыты сведения об отправке на переработку отработанного ядерного топлива, составляющие государственную тайну, согласно п. 601 приказа МО РФ ; 055-96 г.

Как следует из содержания п. 601 приказа МО РФ ; 055 в редакции 1996 года, его формулировка является неконкретной. В нем не указано, какие сведения об отправке эшелона подлежат засекречиванию. Очевидно, что в связи с этим приказом МО РФ ; 026 от 22 апреля 2000 года в приказ МО РФ ; 055-96 г. внесены изменения. В новой редакции приказа отмечается, что согласно п. 601 сведения об отправке на переработку отработанного ядерного топлива являются несекретными. Те же сведения, раскрывающие количественные характеристики по типам активных зон, относятся к секретным сведениям.

Как видно из документов "Справка-доклад…" и "Меры предусмотрены…" в них отсутствует какая-либо информация, раскрывающая количественные характеристики по типам активных зон отправленного на переработку отработанного ядерного топлива.

При производстве экспертизы в судебном заседании эксперты в заключении от 14 сентября 2001 года обоснованно указали, что в представленных на исследование документах отсутствуют секретные сведения об отправке на переработку отработанного ядерного горючего.

Кроме того, при оценке заключений экспертов, данных в ходе предварительного следствия, следует учитывать положения ст. 54 Конституции РФ, а также общепризнанные принципы применения во времени правовых актов, устанавливающих, устраняющих, отягчающих, или смягчающих ответственность, из которых следует, что в настоящее время не могут применяться положения пункта 601 приказа МО РФ ; 055 в редакции 1996 года.

В заключении экспертной комиссии от 14 сентября 2001 года указано, что на странице 3 (Справка к план-графику обращения с отработанным ядерным топливом на ТОФ) содержатся сведения о плане использования и месте дислокации режимного объекта МО РФ, предназначенного для технического обеспечения кораблей ВМФ – ПМ – 74. Сославшись на абзац 5 пункта 1 статьи 5 Закона РФ "О государственной тайне" в редакции 1997 года, пункт 15 Перечня Указа Президента РФ ;1203, пункт 242 приказа МО РФ ; 055-96г., эксперты пришли к выводу, что эти сведения составляют государственную тайну.

Однако такое заключение экспертов не может быть признано обоснованным.

Согласно пункту 242 приказа МО РФ ; 055-96г., сведения о дислокации режимных военных объектов по их действительным или условным наименованиям являются секретными.

> Под дислокацией сил флота принято понимать размещение кораблей по пунктам базирования (Военно-морской словарь, Москва, Воениздат, 1990 г., под редакцией адмирала флота В.Н. ЧЕРНАВИНА, стр. 132). Действительное наименование, это совокупность номера, штатного названия, присвоенного почетного наименования и названий полученных государственных наград (Военный Энциклопедический Словарь, 1984 г., Москва, Воениздат, под редакцией маршала Советского Союза Н.В.ОГАРКОВА, стр.151). Условное наименование – это цифровое наименование воинской части, применяющееся во взаимоотношениях частей между собой, с гражданскими ведомствами, отдельными гражданами и т.д. (Военный Энциклопедический Словарь, стр. 155).

Между тем, как видно из содержания представленного для экспертного исследования документа, в нем не раскрываются ни действительное наименование режимного объекта – "плавучая техническая база ТОФ 6", ни его условное наименование – "войсковая часть 20904", ни его пункт базирования. В связи с этим приведение в документе бортового номера судна ("ПМ – 74"), номера проекта ("пр. 2020), а также места его временного пребывания в определенное время, не может быть признано как указание сведений о дислокации особо режимного объекта по его действительному либо условному наименованию.

При таких обстоятельствах ссылка экспертов на пункт 242 приказа МО РФ ; 055 – 96г. является несостоятельной, а указание о содержании в документе "Справка-доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву АПЛ ТОФ" секретных сведений – необоснованным.

К тому же, приведенная экспертами в обоснование их вывода цитата взята из документа "Справка к план – графику обращения с отработанным ядерным топливом на ТОФ". Однако, согласно предъявленному органами следствия обвинению, этот документ в вину ПАСЬКО не вменялся.

Кроме того, из анализа приведенных данных следует, что ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании не установлены доказательства, подтверждающие получение ПАСЬКО в техническом управлении ТОФ документа "Справка-доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву АПЛ ТОФ".

Отсутствуют в деле доказательства передачи ПАСЬКО японским журналистам этого документа, а также экземпляра статьи "Меры предусмотрены, долги не погашены". Не приведены они и в обвинительном заключении.

Более того, в нарушение ст. 205 УПК РСФСР в обвинительном заключении не указано где, когда, каким способом и кому ПАСЬКО передал эти документы.

К тому же, в связи с тем, что прокурор отказался от обвинения в части, касающейся документов "Справка-доклад. 1.Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ", "Справка к план-графику обращения с отработанным ядерным топливом на ТОФ", а также проекта статьи "Меры предусмотрены, долги не погашены", то суд не вправе по собственной инициативе вменять эти эпизоды в вину.

Не нашло своего подтверждения в ходе судебного разбирательства и утверждение в обвинительном заключении, что ПАСЬКО собирал, хранил и передал японским журналистам сведения о береговой технической базе и о вывозе отработанного ядерного топлива.

Как на доказательство по данному эпизоду органы следствия сослались в обвинительном заключении на показания свидетеля РАЛИНА о том, что летом 1997 года ТАКАО ДЗЮН показывал ему видеоматериал об отправке эшелона с радиоактивными отходами с береговой технической базы, а также документы об этом эшелоне и контейнерах ТУК –18.

Однако в судебном заседании РАЛИН показал, что в офисе NHK он видел на экране телевизора не видеоматериалы, а фотоснимок вагона без движения. На снимке не было ни загрузки, ни разгрузки вагона. Рядом с вагоном стояли гражданские лица. В последующем он видел этот снимок в одной из телепередач местного телевидения. При этом РАЛИН пояснил, что ему не известно, кто являлся автором фотоснимка.

Что же касается документов об эшелоне с радиоактивными отходами и о контейнерах ТУК-18, которые он видел на столе у ТАКАО ДЗЮН, то это была статья из газеты "Известия".

Кроме того, РАЛИН показал, что ТАКАО ДЗЮН никогда не интересовался временем отправки эшелона с отработанным ядерным топливом и маршрутом его движения.

Аналогичные показания свидетель РАЛИН давал и в первом судебном заседании. Как в первом, так и во втором судебном заседании он показывал, что его допрашивали в течение длительного времени без перерыва, оказывалось психологическое давление, высказывались угрозы привлечения к уголовной ответственности. Его показания записывались неточно, при этом ему не позволяли вносить изменения в протоколы допросов.

Таким образом, РАЛИН не подтвердил того обстоятельства, что ТАКАО ДЗЮН проявлял интерес к береговой технической базе и времени отправки, а также маршруту движения эшелона с отработанным ядерным топливом.

В подтверждение виновности ПАСЬКО органы следствия указали в обвинительном заключении, что свидетель ДЕКА в 1996 году слышал в помещении NHK разговор ПАСЬКО с директором корпункта о намерении ПАСЬКО поехать в населенный пункт, откуда должен был отправиться эшелон с твердыми радиоактивными отходами. При этом ПАСЬКО называл дату и место отправки эшелона. По указанию ТАКАО ДЗЮН он передал ПАСЬКО видеокамеру и видеокассеты. Через несколько дней ПАСЬКО принес видеоматериал, при просмотре которого пояснил, что на нем изображен загружаемый твердыми радиоактивными отходами эшелон.

Допрошенный в судебном заседании свидетель ДЕКА показал, что ПАСЬКО иногда брал в NHK видеокамеру для подготовки видеоматериалов для местного телевидения, а также некоторых из них и для NHK. Это было обычным журналистским сотрудничеством. Видеоматериалы в NHK давали многие владивостокские журналисты.

Однако ни в первом, ни во втором судебном заседании ДЕКА не подтвердил, что слышал разговор ПАСЬКО с ТАКАО ДЗЮН или с кем-то еще из японских журналистов о времени и месте отправки эшелона с отработанным ядерным топливом и о своем намерении поехать к месту отправки эшелона. ПАСЬКО действительно приносил видеосюжет об отправке эшелона с твердыми радиоактивными отходами. Этот же сюжет он видел и ранее по местному телевидению.

При таких обстоятельствах следует признать, что сделанный в обвинительном заключении вывод о том, что ТАКАО ДЗЮН интересовался сведениями о береговой технической базе и нацеливал ПАСЬКО на их сбор, не нашел своего подтверждения в ходе судебного разбирательства. Не подтвердили этот вывод и другие свидетели, на показания которых делается ссылка в обвинительном заключении.

Так, согласно показаниям свидетеля ОТЕКИНА, проходившего военную службу в должности ответственного редактора газеты "Боевая вахта", он полностью доверял ПАСЬКО. Поведение ПАСЬКО не вызывало у него каких-либо подозрений и он не верит в предъявленное обвинение. Отдел, которым руководил ПАСЬКО, был в числе лучших. ПАСЬКО чаще других бывал в служебных командировках, в дальних походах. Был делегатом различных съездов, конференций, совещаний. В конце 1997 года кандидатура ПАСЬКО рассматривалась командованием на должность заместителя или ответственного редактора газеты. Редакцию газеты неоднократно посещали иностранцы, в том числе и журналисты. Ему было известно о знакомстве ПАСЬКО с ТАДАШИ ОКАНО. Он, ОТЕКИН, обращался с письмом в корпункт NHK во Владивостоке с просьбой оказать ПАСЬКО помощь в поиске материалов о захоронениях русских моряков в Японии.

Он подписывал командировочные удостоверения на посещение ПАСЬКО режимных частей, а также обращался к командованию флота, чтобы тому разрешили производить там фото- и видеосъемку. В последующем отснятые ПАСЬКО видеосюжеты по проблемам экологии и утилизации радиоактивных отходов показывались по телевидению.

Свидетель ОТЕКИН также показал, что не замечал у ПАСЬКО корыстолюбия. Он бывал у ПАСЬКО дома. Каких-либо дорогих вещей у ПАСЬКО не было и обстановка в квартире не отличалась роскошью и соответствовала доходам офицеров в его звании и должности.

Опровергается материалами дела и утверждение в обвинительном заключении, что ПАСЬКО освещал тему о проблемах экологии по своей инициативе без редакционного задания.

Как видно из исследовавшейся в судебном заседании директивы МО РФ ; Д-23 от 30 августа 1995 года "Об экологической обстановке в местах дислокации (базирования) войск (сил) Вооруженных Сил РФ", на ней имеется резолюция ОТЕКИНА следующего содержания: "т. ПАСЬКО Г.М. Возобновить публикацию материалов на эту тему с освещением разных ее аспектов из расчета 1 материал в 2 месяца".

Согласно исследовавшимся в суде командировочным предписаниям, ПАСЬКО посещал режимные воинские части, в том числе и БТБ, только на основании распоряжений руководителей редакции газеты "Боевая вахта".

Это подтвердил в суде не только свидетель ОТЕКИН, но и его заместитель ВЕРХОВОД. При этом он пояснил, что ПАСЬКО посещал режимные части и производил там фото- и видеосъемку с разрешения командования флота и воинских частей. Согласно его показаниям, ПАСЬКО не ограничивался составлявшимися в редакции планами работы и много писал по проблемам экологии и утилизации радиоактивных отходов, которые представляли интерес для всех газет. Кроме того, ВЕРХОВОД показал в суде, что ПАСЬКО докладывал ему о своих контактах с японскими журналистами. Он обращался с письмом к начальнику штаба флота, в котором просил разрешения на посещение японским журналистом ТАДАШИ ОКАНО совместно с ПАСЬКО кораблей и частей флота.

Как следует из показаний начальника технического управления ТОФ свидетеля КРИВЕНКО, он вместе с исполнявшим обязанности начальника штаба флота КОНЕВЫМ и заместителем командующего ТОФ ЛЫСЕНКО давали письменное разрешение ПАСЬКО на посещение береговой технической базы и производство видеосъемки. На БТБ действительно имело место загрязнение окружающей среды. В последующем он видел видеофильм, снятый ПАСЬКО, в том числе и видеосюжет со спецэшелоном. По его мнению, ПАСЬКО писал статьи и снимал видеоматериалы о проблемах экологии, поскольку эта тема, как и судьба флота, волновали его.

Допрошенный в суде свидетель КОНЕВ также подтвердил, что он вместе с начальниками управлений флота давал разрешение ПАСЬКО на посещение режимных объектов и производство там фото- и видеосъемки. При этом начальники управлений флота убедили его, что фильм о БТБ необходим.

Согласно показаниям свидетеля ЛЫСЕНКО, он вместе с другими должностными лицами флота давал разрешение ПАСЬКО на посещение режимных воинских частей, в том числе и БТБ, а также на фото- и видеосъемку. Он считал, что необходимо было снять фильм о проблемах утилизации радиоактивных отходов и атомных подводных лодок, чтобы привлечь внимание к этой проблеме и получить деньги для ее решения. Ему известно, что Япония выделяла денежные средства, на которые был построен завод по переработке жидких радиоактивных отходов.

Как показал свидетель ГОЛУБ — начальник отдела утилизации АПЛ, перезарядки и обращения с ОЯТ, в 1996 году на БТБ в его присутствии ПАСЬКО производил фото- и видеосъемку несекретных объектов, на что у него было соответствующее разрешение командования ТОФ. С разрешения начальника спецэшелона ШАРОВА ПАСЬКО производил съемку эшелона. Потом видеозапись просматривалась в присутствии офицеров отдела ядерной безопасности. У него ПАСЬКО никогда не интересовался какими-либо секретными сведениями, в том числе о БТБ и об эшелоне.

Свидетель ДОГАДЬКО показал, что в октябре 1997 года он вместе с ПАСЬКО должен был ехать на БТБ, где ПАСЬКО собирался снимать фильм об эшелоне с ОЯТ. На видеосъемку у ПАСЬКО было разрешение начальника штаба или командующего флотом. В связи с этим ПАСЬКО интересовался у него, когда эшелон прибудет на БТБ.

Из показаний свидетеля КЕНКИШВИЛИ видно, что в октябре 1997 года он исполнял обязанности командира БТБ. Ему сообщили из технического управления ТОФ о приезде на базу военных журналистов для освещения работ по выполнению государственной программы по утилизации радиоактивных отходов. У прибывших ПАСЬКО и ФОМИНА он проверил документы в присутствии офицера ФСБ ЧУРИКОВА. У них было разрешение командования флота на работу в части, в том числе и фотосъемку. Он выделил для сопровождения ПАСЬКО по технической территории части двух офицеров. С их разрешения ПАСЬКО производил фотосъемку людей и несекретных объектов. ПАСЬКО попросил разрешения произвести видеосъемку эшелона с ОЯТ. Он объяснил ему, что эшелон уже передан под охрану караула МВД и поэтому не мог решить этот вопрос. Через несколько дней ПАСЬКО и ФОМИН вновь приехали на БТБ и в присутствии офицеров части сделали еще несколько снимков тех же объектов, что и в первый раз.

Согласно показаниям свидетеля ФОМИНА, сотрудника редакции газеты "Боевая вахта", в октябре 1997 года они вместе с ПАСЬКО дважды ездили на БТБ. Командировочные предписания подписывал главный редактор газеты ОТЕКИН. У них также было разрешение командования флота на посещение БТБ и производство там фото- и видеосъемки. После предъявления этих документов врио командира части КЕНКИШВИЛИ, они в сопровождении нескольких офицеров проходили на территорию части и производили съемку людей и объектов, которые им разрешали. Они также попросили у командира части разрешения на съемку спецэшелона, но им объяснили, что эшелон уже передан караулу МВД. Однако начальник караула не разрешил производить видеосъемку.

Как указано в обвинительном заключении, по выводам экспертной комиссии при 8 управлении Генерального штаба МО РФ от 14 марта 1998 года, сведения о месте и времени отправки эшелона с ОЯТ, в соответствии с абзацем 3 пункта 1 статьи 5 Закона "О государственной тайне", пунктом 9 Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне, утвержденного Указом Президента РФ от 30 ноября 1995 года, пунктом 601 Перечня сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных Силах РФ (приказ МО РФ 1996 года ; 055), составляют государственную тайну.

Однако эти выводы не могут быть признаны достаточно обоснованными и убедительными.

Формулировка пункта 601 приказа МО РФ ; 055 в редакции 1996 года является неконкретной.

Кроме информации о времени и месте отправки эшелона с ОЯТ, согласно Руководству по перевозкам специальных грузов железнодорожным и автомобильным транспортом (приказ министра среднего машиностроения СССР от 28 марта 1986 года ; 074), к сведениям об отправке на переработку ОЯТ относятся место и время погрузки, время прибытия спецэшелона на станцию примыкания, должностные лица, ответственные за организацию работ, погрузку, отправление и сопровождение, организация и обеспечение охраны, меры по радиационной, ядерной, пожарной и технической безопасности, пункты переадресовок, заправки водой, снабжение топливом, типы и количество вагонов, схема расположения охраны, количественные и качественные характеристики транспортируемого отработанного ядерного топлива, график движения спецэшелона и другие данные.

Согласно Перечню сведений, подлежащих засекречиванию, введенного приказом Минатома РФ ; 035-96 г., засекречиванию подлежат сведения, раскрывающие систему физической защиты ядерных материалов или содержащих их изделий для конкретной транспортировки, и сведения, раскрывающие графики, маршруты перевозок ядерных материалов (высокообогащенный уран, плутоний, тритий) или содержащих их изделий.

В связи с этим сведения только о дате и месте отправки эшелона с ОЯТ с БТБ не могут быть признаны полными сведениями об отправке.

К тому же приказом МО РФ ; 026 от 22 апреля 2000 года внесены изменения в приказ МО РФ ; 055-96 г. В соответствии с новой редакцией пункта 601 в настоящее время сведения об отправке на переработку отработанного ядерного топлива являются несекретными. К секретным же относятся только сведения об отправке, раскрывающие количественные характеристики по типам активных зон. Однако ПАСЬКО не обвиняется в передаче сведений о количественных характеристиках по типам активных зон отправленного на переработку отработанного ядерного топлива.

Более того, в соответствии с общепризнанными принципами применения правовых актов во времени, приказ МО РФ ; 026 от 22 апреля 2000 года имеет обратную силу.

При оценке доказательств также следует учесть, что по заключению экспертной комиссии от 14 сентября 2001 года сведения об отправке эшелона с отработанным ядерным топливом, как они вменены в вину ПАСЬКО, по состоянию на июль 1996 года и октябрь 1997 года относились к категории несекретных сведений.

Таким образом, в материалах уголовного дела отсутствуют доказательства как того, что ПАСЬКО передавал иностранным журналистам какие-либо сведения об отправке на переработку отработанного ядерного топлива, так и то, что ему были известны такие сведения об этом, которые составляют государственную тайну.

К тому же в своей речи государственный обвинитель отказался от обвинения в части передачи сведений об отправке эшелона. В связи с чем суд не вправе вменять данный эпизод.

Органы предварительного следствия также вменили ПАСЬКО в вину сбор сведений о береговой технической базе и передаче копии схемы этой базы ТАКАО ДЗЮН.

В этом же предложил признать его виновным и прокурор в обвинительной речи.

В подтверждение виновности ПАСЬКО органы расследования и обвинитель сослались на показания свидетеля РАЛИНА в ходе предварительного следствия о том, что в сентябре-октябре 1997 года ТАКАО ДЗЮН показывал ему схему БТБ.

Между тем свидетель РАЛИН, как в первом, так и во втором судебном заседании, категорически заявлял, что у ТАКАО ДЗЮН он видел другую, совершенно не похожую на приобщенную к материалам дела схему. При этом ТАКАО ДЗЮН не говорил, кто передал ему схему. Свидетель РАЛИН также показывал, что между схемами, которую он видел у ТАКАО ДЗЮН и той, которая приобщена к материалам дела, больше различий, чем сходства.

Указание в обвинительном заключении на изъятие во время обыска на квартире ПАСЬКО схемы БТБ не может быть признано состоятельным, так как согласно протоколу обыска от 20 ноября 1997 года такая схема в перечне изъятых документов не числится.

Ознакомившись в судебном заседании с приобщенной к материалам дела схемой, свидетель ОЛАРУ показал, что она содержит много неточностей. На ней отсутствуют многие сооружения, не все надписи объектов на ней точны, неверно указано расположение пролива Аскольд.

О большом количестве неточностей в приобщенной к материалам дела схеме показывал и свидетель КРИВЕНКО. В частности, по его показаниям, на схеме отсутствуют хранилища траншейного типа, загрузочное хранилище, неточно указаны номера хранилищ, хранилище ; 34 расположено иначе, не указаны границы зоны, нет привязки к местности. В связи с этим он заявил, что ее нельзя признать секретной.

Свидетель КЕНКИШВИЛИ также показывал о наличии в схеме большого количества неточностей.

Так, на ней не изображены хранилища ;; 37, 8, 34, не пронумерованы хранилища ;; 11, 1, 4, 9, неверно указана нумерация хранилищ ;; 6 и 32. Имеются неточности и в пояснительных записях на обороте схемы.

По заключению экспертов 8 управления Генштаба от 14 марта 1998 года, схема с пояснительными записями на ней, в соответствии с абзацем 5 пункта 1 статьи 5 Закона "О государственной тайне", пунктами 10 и 15 Перечня, утвержденного Указом Президента РФ ; 1203, и п.456 Перечня, утвержденного приказом МО РФ ; 055-96 г., содержит сведения, составляющие государственную тайну.

Однако выводы экспертов не могут быть признаны обоснованными.

Так, в пункте 456 приказа МО РФ ; 055-96 г. указано, что к государственной тайне относятся сведения о техническом состоянии и характеристике оборудования специальных объектов с графическим изображением на планах, чертежах и фотографиях, раскрывающие предназначение объектов.

Однако в схеме отсутствуют сведения о техническом состоянии, характеристике оборудования изображенных объектов. Следовательно, пункт 456 Приказа МО РФ ;055-96 г. в данном случае не применим.

По этим же, а также и другим причинам не может быть признано обоснованным и заключение экспертов от 14 сентября 2001 года.

В обоснование своего вывода о наличии в графической схеме с имеющимися на ней пояснениями сведений, составляющих государственную тайну, эксперты сослались на абзац 3 пункта 1 статьи 5 Закона РФ "О государственной тайне", пункты 9, 10 и 15 Перечня Указа Президента РФ ; 1203, пункты 152 и 600 приказа МО РФ ; 055-96 г., что не может быть признано состоятельным.

Так, в соответствии с пунктом 152 указанного приказа, засекречиванию подлежат сведения, содержащие координаты режимных объектов, независимо от их точности или систем координат, без раскрытия сведений об их назначении, действительных или условных наименованиях.

Как указано в Военно-морском Словаре, под координатами понимается совокупность угловых или линейных величин, определяющих положение точки на любой поверхности или пространстве (стр. 195).

Между тем на графической схеме и в тексте пояснений к ней отсутствуют какие-либо величины, с помощью которых можно было бы определить расположение изображенного объекта. Отсутствует на схеме и координатная сетка, а также иные параметры, необходимые для определения координат.

Допрошенный по этим обстоятельствам, эксперт КАРИХ заявил в суде, что на схеме отсутствуют координаты объекта, с помощью которых можно было бы определить его расположение.

При таких обстоятельствах следует признать, что ссылка экспертов на пункт 152 приказа МО РФ ; 055-96 г. является ошибочной.

Также не может быть признана правильной и ссылка экспертов на пункт 600 приказа МО РФ ; 055-96 г. в редакции 1996 года.

В соответствии с указанным пунктом приказа, засекречиванию подлежат сведения о наличии ядерного горючего для АПЛ.

Однако такая формулировка является неконкретной, позволяющей правоприменительным органам произвольно и по своему усмотрению толковать ее содержание и относить к секретным любые сведения, информацию и даже просто упоминание о наличии ядерного топлива для АПЛ.

Кроме того, из приобщенной к материалам дела схемы и из пояснений к ней невозможно определить, имелось или нет в хранилищах ядерное горючее для АПЛ.

В связи с содержащимися неточностями в самой схеме и в пояснениях на обратной стороне листа можно лишь предположительно определить предназначение некоторых из изображенных на ней объектов.

К тому же приказом МО РФ ; 026 от 22 апреля 2000 года внесены изменения в пункт 600 приказа МО РФ ; 055-96 г. Согласно новой редакции приказа, секретными являются сведения о количестве хранящегося свежего ядерного топлива для АПЛ и надводных кораблей.

Поскольку в схеме и пояснениях к ней отсутствуют сведения не только о количестве ядерного топлива, но даже и о его наличии, то данный документ не может быть признан секретным.

Графическое изображение объекта и пояснения к нему не являются секретными еще и потому, что объект, который по выводам экспертов изображен на схеме, более подробно и точно описан в несекретных источниках. В таких, например, как "Отчет по результатам комплексного исследования береговой технической базы в бух. Сысоева", подготовленный 23 ГМПИ МО РФ, "Проблемы Тихоокеанского флота: радиоактивные отходы, утилизация атомных подводных лодок, аварийность АПЛ, безопасность ядерного топлива" Джошуа Хэндлера, в докладе "Гринпис" от 27 октября 1994 года, в статье В.А.Даниляна и др. "Радиоэкологическая обстановка на территории береговых технических баз дальневосточного региона", опубликованной в журнале "Атомная энергия", том 89, выпуск 2, август 2000 года, которые были представлены экспертам, но не учитывались ими при даче заключения.

То есть, разве могут быть секретными те сведения, которые являются общедоступными и известными любому желающему?

Как указано в обвинительном заключении, ПАСЬКО согласовывал с ТАКАО ДЗЮН свои посещения БТБ. Также ПАСЬКО вменяется в вину, что НАСУ ХИРОЮКИ и ТАКАО ДЗЮН поручали ему собирать для них информацию о местах хранения отработанного ядерного топлива и вывозе его с объектов ТОФ.

Однако органы следствия не привели в обвинительном заключении доказательства в обоснование этого обвинения. Отсутствуют эти доказательства и в материалах дела.

Кроме того, в обвинительном заключении не указано, какие сведения вообще собрал ПАСЬКО о БТБ. Также не конкретизировано, какие сведения он передал в 1996 году, а какие в 1997 году, в том числе, фото- и видеоматериалы.

Более того, ПАСЬКО не вменено в вину, что он передал о береговой технической базе сведения, составляющие государственную тайну.

Согласно обвинительному заключению, ПАСЬКО вменяется в вину, что он передал ТАКАО ДЗЮН не тот документ, который приобщен к делу в качестве вещественного доказательства, а его копию. Но при этом в обвинительном заключении не указано, какие объекты были изображены на той копии схемы, которую он, якобы, передал. Также не указано, имелись или нет на ней какие-либо надписи, в том числе и о назначении объектов.

При этом следует иметь в виду, что копия схемы, которую, якобы, передал ПАСЬКО, к материалам дела не приобщена. В ходе предварительного следствия и во время судебного разбирательства исследовалась, в том числе и экспертами, схема БТБ, приобщенная к материалам уголовного дела, а не та копия схемы, которую ПАСЬКО, якобы, передал ТАКАО ДЗЮН.

Из этого следует, что ПАСЬКО не обвиняется органами предварительного следствия в передаче ТАКАО ДЗЮН схемы БТБ, в которой содержались сведения, составляющие государственную тайну.

Таким образом, обвинение в этой части также не может быть признано обоснованным.

ПАСЬКО предъявлено обвинение в сборе, хранении и передаче сведений о технической ракетной базе ТОФ, являющейся режимным объектом, а также об утилизации ракетного оружия.

В подтверждение вывода о виновности ПАСЬКО, в обвинительном заключении делается ссылка на материалы оперативной проверки. Однако, вопреки указанию в обвинительном заключении, материалами уголовного дела не подтверждается, что ТАКАО ДЗЮН и ТАДАШИ ОКАНО проявляли интерес к ТРБ.

К уголовному делу приобщена аудиокассета ; 492, на которой, как указано в обвинительном заключении, зафиксирован разговор ПАСЬКО и ТАКАО ДЗЮН "по результатам поездки обвиняемого" 27 февраля 1997 года на ТРБ.

Однако эта аудиокассета была представлена следователю без вынесения соответствующего постановления руководителя органа, осуществлявшего оперативно-розыскную деятельность, то есть с нарушением порядка, предусмотренного ч.3 ст.11 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности". В связи с этим, в соответствии с ч.2 ст.50 Конституции Российской Федерации и ч.3 ст.69 УПК РСФСР, содержащиеся в аудиокассете сведения не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться в качестве доказательства.

К тому же, как установлено в судебном заседании, постановление Приморского краевого суда от 8 января 1997 года с разрешением на прослушивание телефонных переговоров ТАКАО ДЗЮН, вынесенное от имени председателя суда, подписано за него другим лицом – его заместителем.

Таким образом, как само постановление, так и выполненные на его основании оперативные мероприятия, в том числе и прослушивание телефонных переговоров 27 февраля 1997 года, являются незаконными и не могут служить доказательствами по делу.

Кроме того, в соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены лишь федеральным законом. Согласно ч. 2 ст. 23 Конституции РФ, и ст. 8 Закона "Об оперативно-розыскной деятельности", проведение оперативно-розыскных мероприятий, которые ограничивают право человека и гражданина на тайну телефонных разговоров допускается на основании судебного решения. При этом закон определяет условия и порядок ограничения конституционного права конкретного гражданина.

Таким образом, анализ норм Конституции РФ и Закона "Об оперативно-розыскной деятельности" свидетельствует о том, что фонограмма телефонного разговора может быть использована в качестве доказательства вины только того гражданина, в отношении которого имеется решение суда на применение соответствующего оперативно-розыскного мероприятия.

Даже если признать законным постановление председателя Приморского краевого суда от 8 января 1997 года, то этим судебным решением были ограничены конституционные права гражданина Японии ТАКАО ДЗЮН. Впервые судебное разрешение на прослушивание телефонных разговоров ПАСЬКО было вынесено 9 апреля 1997 года (том 6 л.д. 245-246). Использование в качестве доказательства вины ПАСЬКО записанной на аудиокассету ; 492 фонограммы его телефонного разговора от 28 февраля 1997 года нарушает его право на тайну телефонных переговоров, гарантированное Конституцией РФ. Поскольку на тот момент органы ФСБ, осуществлявшие оперативно-розыскную деятельность, не располагали судебным решением, ограничивающим права ПАСЬКО, то использование фонограммы разговора в качестве доказательства по его уголовному делу недопустимо.

Кроме того, вопреки указанию в обвинительном заключении, из содержания записанного на аудиокассете разговора вовсе не следует, что в нем шла речь именно о результатах поездки на ТРБ.

В обвинительном заключении указано, что во время обыска в квартире ПАСЬКО 20 ноября 1997 года был изъят документ "Запись беседы со вторым секретарем Посольства Японии в России С.Куно, Вопросы к предложению российской стороны по утилизации жидкого ракетного топлива".

Однако, в протоколе обыска этот документ среди изъятых в квартире ПАСЬКО не значатся. Это свидетельствует о том, данный документ во время обыска не изымался.

В обвинительном заключении, как на доказательство, делается ссылка на показания свидетеля САНГИШЕВА о том, что в конце февраля 1997 года ПАСЬКО задавал ему вопросы из документа "Запись беседы со вторым секретарем Посольства Японии в России. Вопросы к предложению российской стороны по утилизации жидкого ракетного топлива". В том числе ПАСЬКО интересовался количеством находящихся в части БРПЛ, а также местонахождением ракет РСМ-50.

Однако свидетель САНГИШЕВ в суде показал, что в конце февраля 1997 года к ним в часть вместе с начальником управления ракетно-артиллерийского вооружения МОИСЕЕНКО приезжал ПАСЬКО и он, САНГИШЕВ, беседовал с ПАСЬКО о проблемах части. У ПАСЬКО действительно был перечень вопросов по утилизации жидкого ракетного топлива. Но в тех вопросах, которые задавал ему ПАСЬКО, не было ничего необычного и настораживающего, что могло бы вызвать у него подозрение. Во время беседы ПАСЬКО не спрашивал его о количестве подлежащих утилизации ракет, о новом ракетном топливе, о техническом состоянии базы и он не сообщал ПАСЬКО каких-либо секретных сведений. По его просьбе ПАСЬКО дал ему перепечатать документ "Запись беседы со вторым секретарем Посольства Японии в России С. Куно. Вопросы к предложению российской стороны по утилизации жидкого ракетного топлива".

То есть, из показаний САНГИШЕВА следует, что ПАСЬКО не пытался узнать у него какие-либо секретные сведения. Во время беседы ПАСЬКО не скрывал от него имевшийся документ с перечнем вопросов. Более того, по просьбе САНГИШЕВА дал снять копию с этого документа.

Свидетель ШАЙХЕТДИНОВ, являвшийся сотрудником ФСБ, показал, что в 1997 году САНГИШЕВ передал ему перечень вопросов и пояснил, что взял его у ПАСЬКО. При этом САНГИШЕВ не говорил ему, что ПАСЬКО пытался выяснить какие-либо секретные сведения о ТРБ.

Согласно показаниям свидетеля МИЗЮЛЬЧЕНКО, в 1994 году в управление ракетно-артиллерийского вооружения ТОФ из отдела реализации договоров поступил несекретный документ "Запись беседы со вторым секретарем Посольства Японии в России С.Куно. Вопросы к предложению российской стороны по утилизации жидкого ракетного топлива". Однако в связи с заключением Договора о СНВ и сами вопросы, и ответы на них потеряли актуальность, а действительное наименование ТРБ не является секретным в силу требований приказа МО РФ ; 055-96.

По показаниям свидетеля ШАЙХЕТДИНОВА, с мая 1995 года техническую ракетную базу неоднократно посещали специалисты США. Американской стороне представляются сведения о количестве хранящихся там баллистических ракет, а также иная информация, в том числе, связанная с их утилизацией.

Свидетель МОИСЕЕНКО также показал, что после заключения договора о СНВ, в соответствии с приказом МО РФ ; 055-96, действительное наименование ТРБ не является секретным. Базу регулярно инспектируют американские специалисты, у которых имеется схема ее объектов. Кроме того, российская сторона постоянно информирует США о количестве ракет, находящихся на ТРБ, в том числе, подлежащих утилизации.

Как следует из приобщенной к материалам уголовного дела справки начальника УРАВ ТОФ, ТРБ (ТБВ) подпадает под действие Договора между СССР и США о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений от 31 июля 1991 года.

В соответствии с показаниями свидетеля МОИСЕЕНКО, он вместе с другими должностными лицами ТОФ давал ПАСЬКО разрешение на посещение ТРБ и производство видеосъемки процесса утилизации снятых с вооружения ракет.

Согласно показаниям свидетеля ВИНОКУРОВА, в 1996 году он по указанию МОИСЕЕНКО сопровождал ПАСЬКО по технической территории ТРБ. ПАСЬКО в его присутствии производил видеосъемку только тех объектов, которые разрешали ему снимать, а после возвращения в штаб части ПАСЬКО представил отснятый видеоматериал для просмотра.

Как показал свидетель ВОРОЖБИТ, в соответствии с Договором о СНВ, американские специалисты имеют право посещать ТРБ, и в официальном порядке им переданы все необходимые документы. Свидетель ВОРОЖБИТ также пояснил, что ПАСЬКО интересовался у него только вопросами утилизации снятого с вооружения оружия, что государственной тайны не составляет.

В подтверждение обвинения ПАСЬКО в сборе, хранении и передаче сведений об утилизации ракетного оружия органы следствия также сослались на показания свидетелей РАЛИНА и ДЕКИ о том, что в 1997 году ПАСЬКО приносил в корпункт NHK видеоматериалы об утилизации ракет.

Однако в этой части их показания не подтверждают обвинение, а согласуются с показаниями МОИСЕЕНКО и других свидетелей о том, что ПАСЬКО с разрешения командования флота производил видеосъемку утилизации снятых с вооружения ракет и в этих видеосюжетах не могло быть секретной информации.

В обвинительном заключении со ссылкой на выводы экспертов 8 управления Генштаба МО РФ от 14 марта 1998 года и военно-технической комиссии ТОФ указано, что вопросы, содержащиеся в документе "Запись беседы …", направлены на получение сведений, составляющих государственную тайну. К такому же выводу пришли и эксперты в заключении от 14 сентября 2001 года.

Однако указанные заключения экспертов нельзя признать обоснованными.

При даче заключений по документу "Запись беседы…" эксперты исходили из предположения, что на все имеющиеся в нем вопросы будут даны полные и достоверные ответы. При этом экспертные комиссии не располагали самими ответами. То есть, все заключения экспертов носили не научный, а недопустимо предположительный характер.

После дачи заключения в судебном заседании эксперт ТРУНОВ заявил, что эксперты оценивали предполагаемые ответы на вопросы. По их мнению, полно и достоверно ответы могло дать только лицо, обладающее уровнем знаний не ниже, чем член-корреспондент Российской Академии наук или член Совета Генеральных Конструкторов. Одновременно с этим ТРУНОВ показал, что на те же самые вопросы можно дать ответы, которые не будут содержать сведений, составляющих государственную тайну.

Остальные эксперты согласились с этими пояснениями ТРУНОВА.

При таких обстоятельствах следует признать, что выводы экспертов не могут быть положены в основу обвинения, поскольку они не располагали реальными ответами на вопросы.

Кроме того, в деле отсутствуют доказательства того, что ПАСЬКО собирал сведения об утилизации ракетного оружия по поручению ТАКАО ДЗЮН и ТАДАШИ ОКАНО.

В обоснование вывода о виновности ПАСЬКО органы следствия сослались на изъятые в ходе обыска на квартире 20 ноября 1997 года визитные карточки японских граждан, часть из которых принадлежала лицам, являвшимся сотрудниками спецслужб.

Между тем само по себе это обстоятельство при отсутствии доказательств сотрудничества с ними не может свидетельствовать о совершении ПАСЬКО какого-либо преступления.

В материалы уголовного дела подшито письмо службы внешней разведки РФ, согласно которому обстоятельства взаимодействия руководителей корпункта NHK с ПАСЬКО полностью соответствуют существующим методам работы японских спецслужб.

Однако оно не может являться доказательством, поскольку носит предположительный характер, не основанный на исследовании материалов конкретного уголовного дела. К тому же, оно поступило к органам предварительного следствия и было подшито к делу без соблюдения требований уголовно-процессуального законодательства. В частности, обстоятельства преступной деятельности, изложенные в письме, могут быть установлены лишь вступившим в законную силу обвинительным приговором. Любые другие средства доказывания этих обстоятельств являются негодными.

Никто из допрошенных органами предварительного следствия и судом лиц не показал о совершении ПАСЬКО каких-либо преступных действий. Более того, многие из допрошенных в суде свидетелей показали, что знают ПАСЬКО как грамотного, добросовестного, принципиального и ответственного журналиста, переживавшего за судьбу флота. Именно этим объясняется то, что во многих своих публикациях в различных средствах массовой информации поднимал проблемы экологии, загрязнения окружающей среды, утилизации радиоактивных отходов.

Предъявив ПАСЬКО обвинение по ст. 275 УК РФ, органы предварительного следствия указали, что с 1996 года по 20 ноября 1997 года он собирал с целью передачи, хранил и передал представителям иностранных организаций большое количество всевозможных сведений экономического, оборонного и военного характера, а также ряд сведений, составляющих государственную тайну.

При этом органы расследования, в нарушение ст.ст.144 и 205 УПК РСФСР, не во всех случаях указывали время совершения инкриминируемых деяний.

Так, в обвинительном заключении указано, что документы "Справка-доклад. 1.Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ" и "Перечень ПЛА, на которых имели место ядерные и радиационные аварии" ПАСЬКО в августе-ноябре 1997 года собрал в техническом управлении ТОФ, хранил у себя на квартире, а "впоследствии" передал японским гражданам. То есть, когда именно передал эти документы, не указано.

Далее, в обвинительном заключении записано, что, обработав литературно документ "Справка-доклад. 1.Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ", "впоследствии" передал распечатанный экземпляр статьи японским журналистам. При этом не уточнено, когда состоялась передача статьи.

Как указано в обвинительном заключении, в марте 1997 года он получил у помощника Командующего ТОФ по финансово-экономической работе доклад по итогам финансово-экономической и ревизионной работе, ксерокопировал и хранил у себя дома, "а сведения, содержащиеся в данном докладе, передал ТАКАО ДЗЮН". Но когда именно передал, в обвинительном заключении не указано.

Согласно обвинительному заключению, ПАСЬКО "в июле 1996 года и повторно в октябре 1997 года собрал и передал" ТАКАО ДЗЮН сведения о вывозе отработанного ядерного топлива и о береговой технической базе ТОФ.

Как указано в обвинительном заключении, в этот же период он изготовил схему БТБ, копию которой передал ТАКАО ДЗЮН.

Когда были переданы эти документы, органы следствия не указали.

Также ПАСЬКО предъявлено обвинение, что в 1997 году он приобрел документ "III. Утилизация оружия и вооружений" и "в последующем" передал его ТАКАО ДЗЮН и ТАДАШИ ОКАНО. Но когда именно был передан этот документ, в обвинительном заключении не указано.

В соответствии с обвинительным заключением, 31 января 1997 года ПАСЬКО получил у АМИРОВА Руководство по поисково-спасательному обеспечению космических аппаратов силами ВМФ (РПСО КА-93), изготовил с него ксерокопию, "которую передал ТАКАО ДЗЮН и ТАДАШИ ОКАНО". Время передачи ксерокопии документа также не указано.

Таким образом, органы расследования ограничились лишь общим указанием о передаче документов иностранным гражданам.

Между тем, поскольку инкриминируемые ПАСЬКО деяния носят продолжаемый по времени характер и охватывают период, в течение которого имело место изменение законодательства Российской Федерации, то установление таких данных имело существенное значение.

Согласно положениям ч. 4 ст. 29 Конституции Российской Федерации, действовавшей в период совершения ПАСЬКО инкриминируемых ему деяний, перечень сведений, составляющих государственную тайну, должен быть определен федеральным законом.

Такой перечень был определен федеральным законом "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О государственной тайне" от 6 октября 1997г. До указанного времени отсутствовал соответствующий требованиям Конституции РФ перечень сведений, составляющий государственную тайну.

Отсутствие в обвинительном заключении данных о времени передачи ПАСЬКО сведений и документов не позволяет сделать правильный вывод о том, какие именно из инкриминируемых ему действий совершены им в период действия федерального закона, соответствующего требованиям Конституции РФ, содержащего перечень сведений, составляющих государственную тайну.

Как следует из материалов дела, выводы экспертиз по определению степени секретности инкриминируемых ПАСЬКО сведений, положенные в основу обвинения, сделаны на основании Закона РФ "О государственной тайне" от 21 июля 1993г. в первоначальной редакции.

Однако при этом следует учитывать, что в Законе РФ "О государственной тайне" от 21 июля 1993 года, на который делается ссылка в вышеуказанных заключениях экспертов, отсутствовал перечень сведений, составляющих государственную тайну. В ст. 5 данного закона (в первоначальной редакции) указывается лишь перечень сведений, которые могут быть отнесены к государственной тайне после соответствующей процедуры.

С учетом изложенного подлежит оценке и правильность выводов, содержащихся в заключениях экспертиз по определению степени секретности сведений, якобы переданных ПАСЬКО японским гражданам.

Принимая во внимание, что объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 275 УК РФ, составляют указанные в ней действия лишь со сведениями, составляющими государственную тайну, органам следствия необходимо было установить, какие из указанных в обвинительном заключении сведений и документов, могут быть отнесены, в соответствии с требованиями действовавшего на тот момент закона, к государственной тайне.

Таким образом, изложенные в обвинительном заключении обстоятельства совершения ПАСЬКО преступления носят неконкретный характер, а вывод органов предварительного следствия о его виновности в совершении указанного деяния сделан без учета всех обстоятельств дела.

В ходе судебного разбирательства судом предпринимались попытки к конкретизации предъявленного обвинения и установлению более точного времени возможности совершения преступных действий. Однако доказательств виновности ПАСЬКО в совершении какого-либо преступления не было установлено, а возможности для этого полностью исчерпаны.

Кроме того, обвинение ПАСЬКО не может быть признано состоятельным и по другим причинам.

Обязательным признаком государственной измены является враждебная деятельность гражданина Российской Федерации против собственной страны совместно с иностранным государством, иностранной организацией или их представителями. При этом главная опасность исходит извне, а действия гражданина Российской Федерации являются своеобразной формой соучастия во враждебной деятельности иностранных сил против России. Государственная измена в форме шпионажа может совершаться только с прямым умыслом. То есть, лицо осознает, что совершает действия, направленные на причинение ущерба внешней безопасности Российской Федерации, и желает такое деяние совершить.

Однако в данном деле отсутствуют необходимые признаки, образующие не только объективную, но и субъективную сторону состава преступления, предусмотренного ст. 275 УК РФ, поскольку ни в ходе предварительного следствия, ни в суде не были установлены подлежащие обязательному доказыванию квалифицирующие признаки состава государственной измены.

Материалами дела не установлено, что ПАСЬКО намеревался передать и передал сведения, составляющие государственную тайну, тем японским организациям, которые проводят враждебную деятельность в ущерб внешней безопасности России, и тем самым преследовал цель оказать им содействие в этой деятельности.

Каких-либо данных, которые свидетельствовали бы о враждебной деятельности NHK и "Асахи симбун" по отношению к России, органы расследования не установили. Более того, как следует из сообщения начальника УФСБ по Приморскому краю, сотрудники NHK, в том числе ТАКАО ДЗЮН, к уголовной ответственности не привлечены в связи с данным делом ввиду отсутствия оснований.

Как установлено судом, уже после возбуждения уголовного дела в отношении ПАСЬКО, ТАКАО ДЗЮН официально прибыл в Российскую Федерацию и в настоящее время работает корреспондентом в московском бюро NHK. Тем не менее, меры уголовного преследования к нему не применялись.

То есть, из этого следует, если согласиться с версией обвинения, то получается что органы следствия нашли кому ПАСЬКО изменил. То есть, Российской Федерации. А вот с кем изменил – нет. Но такого не бывает. Во всяком случае, в делах о государственной измене. Любая измена, в том числе и своему государству, может быть совершена как минимум вдвоем. Такова объективная сторона преступления. А раз нет второго участника, то нет и состава преступления.

И очень жаль, что несмотря на столь очевидный факт, прокурор не отказался от обвинения в полном объеме.

Его можно было бы попытаться понять. Ведь органам ФСБ уж очень нужен обвинительный приговор. Хоть какой, но обвинительный. Он как бы отодвинет в тень и прикроет собой всю безграмотность и убогость следствия. Ведь после этого все претензии нужно будет предъявлять к суду. В таком случае уже он возьмет на себя всю тяжесть ответственности.

Неужто так живуч лозунг о том, что органы не ошибаются. Неужели до сих пор действует инструкция от 16 октября 1940 года НКВД СССР, Прокурора СССР и Наркомюста СССР, согласно которой по делам, расследуемым органами госбезопасности, оправдательные приговоры не исполняются?

Неужели верность произволу продолжается?

Но ведь презумпция невиновности, провозглашенная в статье 49 Конституции Российской Федерации, должна действовать всегда, а не применяться. То есть, следователи и прокуроры должны доказать ее отсутствие, прежде чем утверждать, что человек виновен в совершении преступления.

Мандельштам в свое время наставлял: "Учитесь жить во времени".

Григорий ПАСЬКО — один из тех, кто не прислушался к этим словам. Ему показалось, что в стране уже наступила демократия. Что есть свобода мысли и свобода слова. Что можно жить не озираясь, без оглядки. Поэтому он писал смело, а порой и чересчур дерзко.

Тогда, во второй половине 90-х, он еще не осознавал, что страна в очередной раз стоит на очередной исторической развилке и ей опять предстоит выбирать свой путь. А многочисленные "шпионские" дела показывают всему миру, что в жернова спецслужб может попасть любой думающий человек, который занимается наукой, журналистикой, собирает какой-то материал и анализирует его. Эти дела показывают, что приказы министров обороны бывшего СССР ;010 и Российской Федерации ;055 живут и кое-где побеждают даже Конституцию.

Право жить собственной жизнью, своим умом становится все дороже.

Уважаемый суд!

Несмотря на всесторонее исследование судом всех обстоятельств дела, некоторые вопросы так и остались без ответов.

Например, если, как утверждают органы ФСБ, ПАСЬКО шпион, тогда почему:

• ФСБ выпустила его в Японию 13 ноября 1997 года?
• При вылете в аэропорту даже не произвели личного досмотра? Не свидетельствует ли это о том, что ФСБ не считала его изменником?
• Он вернулся из Японии, ведь ФСБ предупредила его 13 ноября, что он под "колпаком"?
• В Японии Пасько никто не встречал, не устраивал в гостиницы, не обеспечивал переводчиком?
• Тадаши Окано под различными предлогами уклонялся от встречи с ПАСЬКО в Японии в ноябре 1997 года?
• Нет на скамье подсудимых так называемых заказчиков государственной тайны?
• Конфликтовал с ФСБ? Ведь, если он был шпионом, то должен был соблюдать конспирацию, вести незаметный образ жизни.
• ФСБ, наблюдавшая и следившая за ним с 1993 года, не пресекла его, так называемую шпионскую деятельность, то есть фактически способствовала причинению ущерба внешней безопасности Российской Федерации?

Уважаемый суд! Это дело уже вошло в историю российского правосудия. За процессом внимательно следят во многих странах мира.

Вы находитесь на пороге принятия решения. Кому-то оно может показаться непростым. На самом деле, с юридической точки зрения, оно не представляет никакой сложности. Ведь ни один из вмененных документов не изымался во время обыска в квартире 20 ноября 1997 года. Одного этого достаточно, чтобы не заниматься исследованием всех остальных вопросов по делу.

Вынести по делу справедливое решение достаточно просто. Нужно только забыть на несколько дней, пока вы будете находиться в совещательной комнате, кто расследовал это дело. Стоит только попытаться представить, что его расследовал молодой милицейский следователь, и вы почувствуете насколько легко вынести по этому делу единственно справедливый, оправдательный приговор.

Правосудие не должно быть отрешено от справедливости.

Поскольку ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании не были установлены доказательства виновности ПАСЬКО Григория Михайловича ни по одному из пунктов предъявленного ему обвинения, то он подлежит полному оправданию.

АДВОКАТ А.Ф.ПЫШКИН