Реактор «БРЕСТ», так называемый «бридер», который как использует энергетический плутоний в качестве топлива, так и производит плутоний в качестве сырья для дальнейшего применения — давнишняя научная мечта российского Министерства по атомной энергии (Минатома). Атомное ведомство представляет «БРЕСТ» как некий вечный двигатель, способный поглощать в качестве топлива свои собственные отходы и тем раз и навсегда решить проблему хранения отработанного ядерного топлива (ОЯТ).

«Самый подходящий реактор для такого проекта — это, конечно, «БРЕСТ»», — сказал Николай Шингарев, помощник замминистра Минатома в интервью Bellona Web.

«Это проект, который Минатом хотел выдвинуть давно, и как раз реализацией этой идеи и будут заниматься совместные исследовательские группы специалистов из России и Департамента энергетики США».

Однако чиновники из Департамента энергетики США и американского посольства в Москве выразили удивление, узнав, что судьба их участия в проекте «БРЕСТ» была решена, едва только высохли чернила на перьях высокопоставленных лиц, расписавшихся на соглашениях о сотрудничестве на саммите, который состоялся в прошлом месяце между президентами Джорджем Бушем и Владимиром Путиным.

Самоуверенное заявление Минатома прозвучало тем более неожиданной новостью на фоне не утихающей до сих пор, даже после саммита, обеспокоенности США по поводу ядерного сотрудничества России с Ираном. Поэтому, как говорят аналитики, маловероятно, чтобы Департамент энергетики поддержал бы программу разработки реактора, которая — при эксплуатации его в режиме закрытого топливного цикла — все же потенциально способна увеличить количество накопляемого в России плутония.

Что же касается сотрудничества в области разработки проекта нового реактора, договор о котором был подписан в ходе саммита, представители посольства США в интервью с Bellona Web в прошлый вторник поспешили подчеркнуть, что отбор экспертов для работы в совместных комитетах не начнется, по крайней мере, до следующей недели, а с Минатомом ни о каких конкретных проектах реакторов обсуждений не проводилось.

Достигнутое на саммите соглашение в области сотрудничества между Департаментом энергетики и Минатомом о совместном изучении проблем дальнейшего процесса ликвидации российских расщепляющихся материалов, повышении уровня безопасности российских ядерных объектов и предварительной разработке альтернативных возможностей атомных реакторов, было окончательно закреплено в ходе телефонного разговора две недели назад между российским министром по атомной энергии Александром Румянцевым и шефом Департамента энергетики США Спенсером Абрахамом, согласно сотрудникам посольства США в Москве.

Однако ничто в декларациях о сотрудничестве, подписанных во время майского саммита между президентами Джорджем Бушем и Владимиром Путиным, не указывало на то, что именно изучением возможности конструирования реактора типа «БРЕСТ» и будут заниматься экспертно-исследовательские группы. В сущности, текст соглашения ограничивался фразой «сотрудничество в целях совершенствования и разработки новых, более экологически безопасных технологий в области ядерной энергетики». Далее по тексту, предложением «рекомендовать предпринять совместные усилия по изучению и разработке проекта по созданию более совершенного реактора, исключающего потенциальную угрозу распространения ядерного оружия и соответствующих технологий топливного цикла».

Минатом, по-видимому, понял декларации о сотрудничестве как некий сигнал о том, что пришло время сдуть пыль с проекта реактора «БРЕСТ».

Однако на заданный в прошлый вторник Bellona Web вопрос, относится ли процитированный текст о сотрудничестве конкретно к производящему плутоний реактору «БРЕСТ», руководитель отдела по безопасности и нераспространению ядерного оружия Департамента энергетики США Линтон Брукс ответил: «Это недоразумение. Мы еще не обсуждали никаких определенных реакторов, будь то реактор на быстрых нейтронах или какой-то еще».

«Теперь мне будет более или менее ясно, какой именно реактор они будут иметь в виду, когда мы приступим к обсуждению проекта», — добавил Брукс, приезжавший на прошлой неделе в Москву на конференцию по нераспространению ядерного оружия, которая была устроена основанной Тедом Тернером неправительственной организацией «Инициатива по Сокращению Ядерной Угрозы» (NTI).

«Я вообще ничего не слышал о реакторе «БРЕСТ» — [во время конференции] о нем даже не упоминали», — сказал Брукс.

Однако Минатом известен своей давней предрасположенностью истолковывать соглашения с иностранными правительствами как безусловные обязательства, устанавливающие незыблемость его собственной точки зрения, каковое обстоятельство подтверждается высказываниями сотрудников американского посольства в Москве.

Представители посольства также выразили мнение, что подобные соглашения о сотрудничестве часто включают положения, содержащиеся там исключительно для того, чтобы задобрить тех участников договора, которые настаивают на упоминании в договоре программ, реализация которых не произойдет еще годами. Как раз таким случаем и может быть соглашение о предложенных исследованиях в области альтернативных реакторов, руководители которых, скорее всего, постараются исключить из числа проектов реакторные блоки, работающие на плутонии.

Однако, проект реактора «БРЕСТ» разрабатывался десятилетиями, и очень велика вероятность того, что, пользуясь достигнутым в ходе саммита соглашением, ученые, работающие в Минатоме, начнут требовать от Департамента энергетики США выделить финансирование для проекта.

Совершенствование теории реактора-бридера в форме реактора «БРЕСТ» «является целой философией [Минатома], истоки которой восходят еще к советской науке», — сказал Адриан Коллингс, эксперт в области ядерной энергетики, сотрудничающий в лондонском некоммерческом неправительственном форуме «Институт Урана». Журналист и аналитик военной сферы Павел Фельгенгауэр рассказал Bellona Web, что проект «БРЕСТ» — это «детище, лелеемое Минатомом начиная еще с 1960-х годов», поскольку теоретически реактор «БРЕСТ» способен производить одновременно и энергию, и оружейный плутоний.

Реакторы-бридеры старых поколений — из которых Россия в настоящее время эксплуатирует только один, БН-600, работающий на Белоярской атомной электростанции — конструировались в различных странах в 1960-х и 1970-х годах. Проекты были попыткой решить проблему пополнения топлива при истощении имеющихся запасов природного урана. Если коротко обрисовать их функции, реакторы-бридеры разрабатывались для того, чтобы производить большее количество топлива, чем то, которое ими сжигается при эксплуатации, путем перевода урана в плутоний, который потом можно опять использовать в качестве топлива.

Однако полностью реализовать технологию бридеров так и не удалось, поскольку, притом, что стоимость урана неуклонно падала, в эксплуатации реакторы-бридеры оказались ненадежными и слишком дорогостоящими. В этой связи и переработка отработанного ядерного топлива с целью получения энергетического плутония и урана экономически себя не оправдала.

Для того, чтобы наконец осуществить программу конструирования реактора «БРЕСТ» — а с ней и соответствующий проект реализации закрытого цикла использования плутониевого топлива — Минатому необходимо получить от Департамента энергетики США финансирование, с помощью которого можно будет сдвинуть проект реактора со стадии существования его исключительно в форме чертежа на следующую ступень.

Но если и есть что-то, что не позволит реактору «БРЕСТ» стать таковым не только на бумаге, то это до сих пор неразрешенный спор между Россией и США по поводу строящегося российскими специалистами реакторного блока в иранском городе Бушер — проекта, который, по мнению Соединенных Штатов, является прикрытием для программы содействия в разработке ядерного оружия. Действительно, пока в Москве завершался саммит двух президентов, в Иране с успехом проводились испытания ракеты Шахаб-3, дальность которой позволяет нанести удар по территории Израиля, а также по позициям американских военных формирований, расположенных в Саудовской Аравии, Афганистане, Пакистане и восточной части Турции, как сообщало новостное агентство «Ассошиэйтед Пресс».

Ракета Шахаб-3 также способна нести ядерную боеголовку, особенно тот более легкий и обладающий более сильным потенциалом массового поражения тип боеголовок, который производится в России, отметил Фельгенгауэр.

«В таком контексте было бы крайне маловероятно, чтобы Соединенные Штаты помогли Минатому осуществить проект производящего плутоний реактора», — сказал Bellona Web Андрей Пионтковский, аналитик московского бюро Центра стратегических исследований.

«Обсуждение подобного проекта было бы определенным противоречием всей внешней политике Соединенных Штатов».