Однако с подписанием соглашения о возврате ОЯТ не утихают подозрения, что Иран преследует свою собственную программу разработки ядерного оружия, — которой Россия, возможно, оказывает негласное содействие, — потенциальным доказательством чему стали опубликованные не так давно спутниковые фотографии, на которых, судя по изображению, оказались засняты две промышленные установки, использование которых было бы необходимо для целей производства ядерного оружия. Как считают специалисты, одна из этих установок является объектом по производству высокообогащенного урана. Другая, похожая на тяжеловодный реактор, была бы незаменимой для получения плутония.

Россия отрицала и продолжает отрицать, что оказывала Ирану какую-либо помощь в строительстве этих двух объектов, о существовании которых Пентагону было известно в течение вот уже больше года. Иран, в свою очередь, точно также отрицает, что два новых комплекса являются частью программы разработки ядерного оружия.

Однако представители американского Департамента обороны, в своих интервью, данных корреспонденту Bellona Web на условиях анонимности, сказали, что Россия, безусловно, участвовала в сооружении двух новых объектов, которые, по их утверждениям, определенно представляют собой часть программы ядерных вооружений. Россия высказала решительное опровержение этой информации.

Долгожданная новость о подписании Ираном соглашения о возврате бушерского ОЯТ была, наконец, объявлена в понедельник, 13 января, в ходе беседы Румянцева с журналистами российского радио «Эхо Москвы», во время которой министр рассуждал о том, что Иран, по-видимому, полностью следует тем условиям, непременное выполнение которых предписывается странам, стремящимся развить собственную ядерную программу, в директивах работающего при ООН органа контроля над мировой ядерной промышленностью — Международного Агентства по Атомной Энергии, или МАГАТЭ.

«Иран, кстати, подписал все необходимые соглашения и обязал себя к выполнению всех международных гарантий», — сказал Румянцев в интервью радиостанции «Эхо Москвы». — «МАГАТЭ проводит в Иране 60 инспекций в год, в году 52 недели, так что, получается, что МАГАТЭ проверяет деятельность [Ирана], по меньшей мере, раз в неделю».

Действительно, 25 февраля МАГАТЭ планирует послать на два недавно ставших известными международной общественности комплекса группу инспекторов, с целью установить на объектах специальную технику, которая позволит принять меры к тому, чтобы оба объекта отвечали требованиям, прописанным в Договоре о нераспространении ядерного оружия — то есть, предотвратить производство на этих комплексах ядерного оружия.

Проблема вокруг отработанного в Иране ядерного топлива резко обострилась в июне 2002 года, когда из правительственных документов, опубликованных организацией «Гринпис», стало очевидно, что в заключенном семь лет назад между Минатомом и Тегераном контракте нет ни слова о возвращении обратно в Россию реакторного топлива после его отработки на Бушерской АЭС.

С тех самых пор Минатом неоднократно выступал с публичными заверениями о скором заключении договоренности с Ираном, устанавливая себе все новые и новые сроки получения этих обязательств. Однако назначенные Минатомом даты заключения соглашения приближались и уходили в прошлое, а обещанной договоренности так и не было, что давало повод задуматься о том, так ли уж серьезно озабочена Москва угрозой ядерного распространения, которая неминуемо возникнет, если отработанное топливо останется в Иране.

Сотрудник пресс-службы Министерства иностранных дел РФ, — в обязанности которого входило составление представленных на подпись Ирану документов о договоренности по поводу ОЯТ, — подтвердил во вторник, 14 января, что иранское правительство подписало соглашение о возвращении отработанного в Бушере ядерного топлива в Россию. Представитель министерства также не согласился с тем, что его руководство медлило с получением иранского соглашения, сказав, что министерству пришлось несколько раз вносить в текст договоренности различные поправки дипломатического толка, прежде чем Иран согласился принять документы на подпись.

Ядерные связи России и Ирана, — в частности, контракт стоимостью 800 миллионов долларов на строительство Бушерского реактора, ввод которого в эксплуатацию запланирован на начало 2004 года, — стали источником постоянных трений между Москвой и Вашингтоном.

Администрация американского президента Джорджа Буша, объявившего год назад Иран одной из стран, входящих, наравне с Ираком и Северной Кореей, в так называемую «ось зла», неоднократно настаивала на том, чтобы Россия прекратила всяческое сотрудничество с Тегераном. Россия, однако, отвечала тем, что открыто выражала свою заинтересованность в построении еще пяти дополнительных реакторов в Иране.

Вскоре после объявления о том, что Иран подписал необходимые документы, Александр Вершбоу, Посол Соединенных Штатов в России, в довольно холодном тоне засвидетельствовал удовлетворение сообщением о достигнутой договоренности о возвращении иранского ОЯТ в Россию, сказав в интервью, данном российскому новостному агентству «Интерфакс»: «Соединенные Штаты приветствуют заключение соглашения о возврате в Россию отработанного ядерного топлива с атомной электростанции в Бушере».

Впрочем, он тут же подчеркнул, что Соединенные Штаты до сих пор озабочены тем, что Иран может воспользоваться сотрудничеством с Россией для того, чтобы получить в свое распоряжение российские ноу-хау в области технологий производства ядерного оружия.

«Российско-Иранское сотрудничество, — даже если оно осуществляется в рамках дозволенного МАГАТЭ, — представляет собой определенный риск, поскольку Иран получит возможность производить оружие массового поражения», — сказал, согласно репортажу агентства «Интерфакс», Вершбоу.

«Строительство новых атомных станций в Иране с помощью России обернется серьезной опасностью».

Посол США далее конкретизировал свое высказывание, объяснив, что опасения Соединенных Штатов базируются на «достаточных основаниях подозревать, что Иран планирует развивать свои ядерные мощности и производить ядерное оружие». Вершбоу также еще раз озвучил высказываемое ранее Вашингтоном предложение о том, что Россия могла бы обнаружить шансы на более полезное и экономически выгодное, по сравнению с проектами в Иране, сотрудничество в сфере мирных ядерных технологий с Соединенными Штатами, если определенные «недоразумения» в отношениях двух стран будут развеяны.

Однако Минатом не демонстрирует ни малейшего намерения отказаться от сделок с Ираном — более того, Румянцев в своем интервью радиостанции «Эхо Москвы» даже намекнул на возможные планы по строительству реакторов в Северной Корее, если Пхеньян вновь начнет соблюдать обязательства, налагаемые на него МАГАТЭ.

Впрочем, ближайшие цели Минатома, похоже, пока что сосредоточены в Иране, и, по словам Румянцева, «развитие строительства атомных электростанций в Иране» станет одним из «основных объектов» внимания российской энергетической промышленности в 2003 году.

В какой именно форме Минатом будет оказывать свое «внимание» иранским проектам, стало ясно прошлым летом, когда Москва недвусмысленно объявила о разработке плана экономического сотрудничества с Тегераном, размах которого был оценен в 10 миллиардов долларов. Проект сотрудничества, согласно заявлениям Минатома, должен включать в себя строительство в Иране, по меньшей мере, еще пяти ядерных реакторов. За объявлением Минатома тут же последовала жесткая критика со стороны Соединенных Штатов, и Россия, по крайней мере, на время, поспешила отступиться от своих планов.

Однако после визита в Тегеран, совершенного в декабре прошлого года, Румянцев вновь заговорил об уже, казалось бы, заброшенной идее сооружения дополнительных реакторов в Иране, и в еще более четкой форме подтвердил намерения Минатома построить второй реактор на атомной электростанции в Бушере.