Наше общее будущее, взгляд с юга
Именно в Китае на собственной шкуре остро ощущаешь, как быстро меняется мир вокруг тебя. За неполный год окружающий мою харбинскую общагу ландшафт ни недели не оставался неизменным: рушились и возводились здания, прокладывались новые дороги и тропинки, наполовину сведен и насажен в новой конфигурации парк, осушалась и заполнялась водой вонючая река. Через нее перекинулось три моста, изменился цвет плитки, обрамляющей заботливо выращиваемые университетскими пенсионерами многочисленные цветнички. Сейчас в поле зрения упорно прет вверх небоскреб нового общежития. И каждый день десятки тысяч людей в районе пяти утра вылезают из домов, общаг, трущоб и капроновых палаток, в пять тридцать всех будит крик старьевщика, в шесть — важные пожилые китаянки с мечами и секирами шествуют в парк на гимнастику тай-цзи. Без пяти восемь двадцать тысяч студентов потоком вливаются в аудитории. А ровно в двенадцать наступает священное время обеда, и всякая деятельность замирает ровно на полтора часа в той фазе, в какой застал ее полдень…

Граничащий с Россией Северо-Восток — это пока еще застойные провинции. Ни Дзилинь (Гирин), ни Хейлундзян, ни тем более Внутренняя Монголия с давно прошедших времен строительства КВЖД не получали мощных импульсов к развитию. Перемены здесь — лишь блеклые отблески экономического бума на юге или общегосударственной программы опеки отсталых провинций на западе. Здесь мало частных и много государственных предприятий, сохранилась отдельная система огромных полувоенных совхозов, основанных при поднятии болотистой целины, а в горах Хингана до сих пор есть целые районы, где не существует иной власти кроме леспромхоза – единого хозяина тайги. Местная студенческая молодежь мечтает, доучившись, рвануть на благословенный юг в поисках лучшей доли.

Но будет и на этой улице праздник. Правительство Китая, воодушевленное успехами на западе страны, уже провозгласило начало программы экономической поддержки Северо-Востока. Накопленный в стране опыт стимулирования экономического роста огромен и многогранен, ошибки прошлого будут учтены, будут выработаны наиболее выигрышные решения, и маховик раскрутится вовсю. Трудно предсказать все конкретные приоритеты, однако ясно, что Северо-Восток — это, прежде всего, не до конца истощенные запасы природных ресурсов, относительно благополучная по китайским меркам экологическая обстановка, огромные, все еще годные для переселения из Центрального Китая территории, ну и, конечно, граница с Эльдорадо…, то есть, простите, с Россией. Здесь будут развиваться энергетика, переработка древесины и иных природных ресурсов, производство экологически чистых продуктов питания, туризм. Любая масштабная программа развития будет стимулировать торгово-экономические связи с Россией, совершенствовать и расширять мощности насоса по трансграничной перекачке природных ресурсов, который вчерне уже построен в регионе и является одним из столпов, поддерживающих нашу дальневосточную экономику. Причем, учитывая разницу в весовых категориях Манчжурии и Дальнего Востока (по числу жителей, экономической мощи, предприимчивости, в конце концов), кажущиеся россиянам огромными масштабы этого совместного предприятия китайцам будут казаться если не мелкими, то явно недостаточными. Но соседей не выбирают и ресурсы на дороге не валяются.

Со здравой китайской точки зрения, устойчивое быстрое развитие экономики требует возрастающего притока ресурсов извне, иначе не миновать экологического и ресурсного кризиса на своей территории.

Нарисованная страшилка, к сожалению, — не плод болезненного воображения автора, а просто перечисление уже известных планов сотрудничества, вовсю готовящихся к реализации. И если вечно реформируемая государственная машина экологического надзора и региональные власти не догадаются оперативно провести жесткий скрининг всех этих заготовок и предложить взамен что-то более конструктивное, то у сценария есть все шансы сбыться. Ибо стартовый пистолет уже выстрелил на высокой встрече в Пекине, и гонка началась.

В долгосрочном плане ни нам, ни китайцам такой сценарий не выгоден. Но на данном этапе мы лучше всего подготовлены для того, чтобы ощутимо порушить нашу общую среду обитания. Ибо нет у нас пока всем понятной, привлекательной и подкрепленной реальным сотрудничеством программы ее сохранения. А программа разрушения легко складывается сама собой из знакомого подручного материала, и любая интенсификация сложившегося сотрудничества только усилит эту тенденцию. Это будет наш очень своеобразный ответ на вызовы глобализации, недаром мы видим в Китае нашего главного спонсора при вступлении в ВТО.

Есть и другие сценарии, но они требуют от властей и граждан обеих стран гораздо большей степени подготовленности и ответственности. А также способности учиться друг у друга. И первое, чему хотелось бы научиться у китайцев, — это ясному осознанию своих интересов и интересов противоположной стороны, умению реализовывать их. А в отношении той окружающей среды, в которой нам жить, интересы эти могут оказаться удивительно сходными. Только почему-то сотрудничество в этой области развивается пугающе медленно. Энергичная китайская политика экономического роста сегодня уже неотделима от агрессивной экологической политики, направленной на то, чтобы успеть защитить все оставшиеся природные ценности. И китайцы все чаще успевают!

Если на Дальнем Востоке России не будет выверенной, подкрепленной финансами, кадрами и полномочиями на местах долгосрочной и активной политики устойчивого развития и охраны природы, то его может ждать крайне незавидная участь китайской провинции, в которой экономический бум налицо, а все остальные социальные, экологические и культурные рамки, его регулирующие, почему-то отсутствуют. Китай вынужден играть в эти «догонялки» с экологическим кризисом и уже имеет определенный двухтысячелетний навык. Российский Дальний Восток теперь прочно вовлечен в ту же экономическую круговерть, и ему придется быстро изучать правила этой игры.

Могу предложить один хороший индикатор, по которому можно будет судить о дальнейшем течении событий. С 90-х годов активно обсуждался вопрос о создании при слиянии Уссури с Амуром международной охраняемой территории, включающей, в том числе, часть акватории, островов и приречных болот. Это было не только одним из сценариев политического решения, но важной природоохранной инициативой, ибо это важный узел на пролетных путях птиц, место обитания краснокнижных животных и ценных пород рыб. Хватит ли у участников нового передела мудрости и настойчивости, чтобы, помимо пластиково-стальных небоскребов а-ля Хейхе, все-таки создать на этом месте международный природный резерват? Если хватит, то это будет хорошим стартом для изменения всего характера нашего сотрудничества с Китаем, а если нет — вероятный сценарий событий изложен выше.