Две фразы, вынесенные в заголовок, отражают не только наличие приказа (первая) и готовность к его выполнению (вторая), но и определенный менталитет тех, кто эти фразы произносит. Привыкший к первой фразе, как правило, в подробности вдаваться не любит: он желает выполнения его команды в кратчайший срок и с высоким качеством. Второй, в силу своего подчиненного положения, вовсе может быть не заинтересован ни в сроках, ни в качестве. То есть, за этими двумя фразами могут прятаться две принципиально разных ипостаси: повеления и подчинения.

Такое длинное вступление не случайно. Хотя речь идет об… экологической экспертизе. Недавно Россия отметила 10-летие принятия закона «Об экологической экспертизе». Этой годовщине была посвящена Всероссийская научно-практическая конференция, организаторами которой выступили комитет по экологии Государственной Думы РФ, Общественный институт экологической экспертизы, Министерство природных ресурсов, Российская академия наук…

Уже в речи первого выступившего на этой конференции — заместителя министра природных ресурсов Валентина Степанкова — прозвучали вопросы: что же есть такое эта экологическая экспертиза? То есть, понятно, что дело это нужное и важное, но с недавних пор вопросы возникли. Экологическая экспертиза — это контроль или услуга?

Поиском ответов на этот вопрос в той или иной мере были заняты почти все участники конференции. В своих выступлениях они отмечали несомненную пользу системы экологической экспертизы в России, создание реального механизма учета экологического фактора при принятии хозяйственных решений и в то же время отмечали, что при стремительном росте количества экспертиз сокращается количество отрицательных заключений. Это можно объяснить не только повышением ответственности заказчиков, проектировщиков, органов власти за выполнение требований законодательства, но и снижением качества работы экспертных комиссий.

На конференции отмечалось также, что слабо используется потенциал общественной экологической экспертизы (ОЭЭ), отсутствует регламент утверждения заключений ОЭЭ специально уполномоченным государственным органом в области экологической экспертизы, порядок отражения учета выводов и придания заключению ОЭЭ юридической силы.

Заместитель председателя комитета Госдумы по экологии Александр Ищенко в своем выступлении отметил полезность экологической экспертизы, однако особо подчеркнул, что суть ее — в установлении соответствия намечаемой хозяйственной деятельности экологическим требованиям. При этом слово «намечаемой» было произнесено с явным акцентом. Акцент понятен, если учесть, что в Госдуму приходят сотни писем с просьбами содействовать проведению экологической экспертизы уже действующих предприятий. Разумеется, эти неблагополучные в экологическом отношении действующие предприятия, как правило, государственные. Казалось бы, какая разница, какое предприятие отравляет землю, воздух и воду? Ан нет! Именно вокруг государственных, по словам Ищенко, идут споры. «Есть предложение, — сказал Александр Ищенко, — сделать перечень таких предприятий закрытым». Вот это понятно! Это — по-нашенски! Нечего «вражеским» общественным организациям хаять наши государственные предприятия за антиэкологическую деятельность. Пусть попробуют сделать это при отсутствии всяких сведений о таких предприятиях.

Конечно же, выступившие затронули еще одну болезненную тему — двойственное подчинение экспертов, проводящих экологическую экспертизу. В проекте резолюции эта тема прозвучала так: «Участники конференции выражают общее мнение о снижении потенциала и эффективности системы экологической экспертизы в связи с разделением объектов … и отдельных компетенций …между федеральными службами Росприроднадзора и Ростехнадзора».

Из выступления представителя Минприроды Александра Ишкова участники конференции узнали, что за девять лет существования института экологической экспертизы в стране было произведено 40 тысяч экспертных заключений. Из этого числа только 5% намечаемых объектов было забраковано. (Неясным осталось, хорошо это или плохо? С одной стороны, вроде, много труда вложено экспертами. С другой — зачем нужна экспертиза, если положительность ее выводов известна априори?)

В принятой по итогам работы конференции резолюции Минприроды, Ростехнадзору и Росприроднадзору было рекомендовано:

— продолжить работу по совершенствованию нормативной и инструктивно-методической базы по вопросам экологической экспертизы (ЭЭ);

— обеспечить усиление роли общественности в работе ЭЭ, повышение информированности населения и общественных организаций о проведении ЭЭ и ее результатах;

— подготовить законопроекты «О внесении изменений и дополнений в Кодекс об административных нарушениях» и в Уголовный кодекс в части ответственности за оказание давления на экспертов; вмешательство в работу экспертов;

— признать необходимым принятие федерального закона «Об экологическом аудите»;

— предложить создание Общественного экспертного совета ЭЭ при правительстве РФ.

Кроме того, участники конференции выразили обеспокоенность планируемой передачей функций специально уполномоченных федеральных органов в области ЭЭ на уровень субъектов РФ.

В конце работы конференции было признано целесообразным проведение Всероссийских конференций по проблемам экологической экспертизы не реже, чем раз в два года.

Самым интересным, на мой взгляд, было предложение участников конференции, адресованное правительству Российской Федерации: обеспечить контроль за соблюдением министерствами и ведомствами требований закона «Об экологической экспертизе».

Остается напомнить, что конференция проводилась по случаю 10-летия принятия этого закона. Закона, о соблюдении которого надо напоминать даже правительству России.

…А ответа на вопрос «контроль или услуга?» так и не последовало.