Рекламные слоганы обещают: «Наш завод не применяет ГМО! Ешьте нашу колбасу!» Так ли оно на самом деле, проверить невозможно — в России нет законодательно сертифицированных лабораторий для анализа генно-модифицированных организмов (трансгенов), и именно потому колбасы и сыры, содержащие трансгенную сою, никак не маркируются. Еще толком не появившись на нашем продуктовом рынке, абстрактный ГМО, словно мистический фантом, успел породить страхи, споры и мифы.

Пресловутый ген
2006 год для биотехнологов — юбилейный. Ровно десять лет назад были проданы первые партии семян хлопка и сои, устойчивых к корневому вредителю. Компании, вложившие миллионы долларов в создание новых культур, уже вернули себе деньги. А все началось с того, что в 1973 году ученые из Калифорнии Стэнли Коэн и Герберт Бойер нашли способ, как переносить генетическую информацию без традиционного скрещивания. Поскольку первый потенциальный потребитель байтек-семян — американский фермер больше всего жаловался на корневых вредителей кукурузы и хлопка, то с них-то генетики и начали. Кукуруза-байтек должна была обладать сопротивляемостью корневому точильщику. Ученые предположили, что нейтрализовать червяка может белок из клеток корешка кукурузы, не способный перевариваться. Подходящий белок был найден в агробактерии bt, выделен из нее и перенесен в келоидный раствор, разлитый по многочисленным лункам, в которых дремали яйца вредителя. Вылупившиеся из яиц червяки глотали келоид, а ученые меняли условия эксперимента, добиваясь, чтобы ген агробактерии работал в 98 процентах случаев. Потом ген bt был введен в генотип кукурузы. Затем пошла самая затратная часть эксперимента — с опытными линиями растений, которые опыляются естественным путем, как в природе. В ряде опытных растений ген bt просто спал, и для продолжения нового сорта годилось одно растение из тысячи. В итоге от байтек-растений путем традиционной селекции начали получать семена, отбирая идеальные. Около шести лет ученые наблюдали, как новый ген ведет себя в полевых условиях, не приспособились ли к нему корневые точильщики. Чтобы обезопасить фермера от возможного появления резистентных к байтек-культурам вредителей, подобно тому, как вирус гриппа приспосабливается к вакцине, придумали следующий ход: на полях байтек-культур 20% территории отдается под обычные растения, так называемые убежища для жуков, где биологический вид будет существовать, как в природе. Теперь любого фермера обязывают соблюдать эту технологию — отводить пятую часть пашни под «натурпродукт». На всю работу ушли десятилетия и 52 миллиона долларов.

Много ли видов растений успели генетически изменить ученые? «Агрокультур, генотип которых изменен человеком, не так уж и много, — говорит глава московского представительства Зернового совета США Александр Холопов. — В создание каждой вкладываются миллионы долларов, а на рынок это растение приходит только спустя 8-10 лет с момента постановки задачи. Поэтому выгодно вести научные разработки только там, где речь идет о больших рынках сбыта. Многие трансгенные культуры идут на корма для животных, а вовсе не в пищу человеку».

Генетики действительно изначально ориентировались на непродовольственный рынок — хлопчатник, рапс и канолу. Это потом появилось второе поколение культур — кукуруза и соя, которые уже шли в комбикорма. Трансгенная соя оказалась на наших столах почти случайно: товарно-сырьевые биржи интересуются только сортностью и временем сбора урожая, а вовсе не его генными модификациями. Так, однажды в товарно-биржевом котле начали смешиваться обычные и трансгенные культуры. Этот процесс незаметно вышел из-под контроля. А сегодня корпорации уже сознательно решили внедриться и в продуктовые магазины, создавая третье поколение культур — картофель, устойчивый к колорадскому жуку, дыни и помидоры, резистентные к вирусам. В цепочке появилось новое звено — потребитель продовольственных продуктов.

Photo: www.greenpeace.org

Есть и противоположные мнения, но реальность такова, что сегодня ученые еще не знают, как потребление ГМО скажется на следующих поколениях: байтек-продуктам всего-то десять лет. А раз вред не доказан, то пока считается — продукт безопасен.

Этот момент ловко используют рекламщики. В той же Америке соевые продукты приобрели репутацию экологически чистого и спортивного питания. Американская молодежь, увлекающаяся бодибилдингом, фитнесом, занятая в профессиональном спорте, знакома с соевыми протеиновыми коктейлями для повышения мышечной массы. В России же, наоборот, на всю катушку эксплуатируется страх перед непонятно как влияющими на здоровье ГМО. То и дело идет реклама мясокомбинатов, которые «не используют сою». Так биотехнологии становятся разменной монетой в экономических войнах. Но сможет ли чистый, неизмененный продукт реально противостоять генно-модифицированному? Ответ, похоже, отрицательный. На родине ГМО, в США, особенно ясно понимаешь: вряд ли стали бы американцы тратить бешеные деньги на технологию, не предполагающую адекватной отдачи.

Фермер Тим Сейферт, владеющий тремя тысячами гектаров пашни, объяснил нам четко и ясно, почему сеял, сеет и будет сеять трансгенную кукурузу: «Я сразу понял, что трансгенные культуры экономически выгодны. Не надо тратить деньги на ядохимикаты и обрабатывать поле с самолета химией, расходуя много бензина и сил. Мы отказались от наемных рабочих — хватает рабочих рук нашей семьи. А сегодня с нетерпением ждем появления трансгенной засухоустойчивой кукурузы. Установки для орошения полей работают от электричества, а это большие деньги. Но главное — мы не будем зависеть от климата и минимизируем риски. Это очень важно. Вот весной я еще не бросил семена в землю, а весь свой урожай уже продал, потому что мне выгодно заключить фьючерсный контракт. Это позволяет заработать 20-30% прибыли».

Можно предположить, что аналогично рассуждают фермеры и в других странах. Тем более что спрос на байтек-культуры огромен и устойчив — животноводство без них становится нерентабельным. Если учесть, что в страны третьего мира технологии получения и выращивания трансгенных семян передаются бесплатно, то наступление генно-модифицированных культур по всему миру кажется неотвратимым. Сами фермеры прогнозируют, что скоро не останется и обычной, «белой» кукурузы, как не стало обычной сои.

Особый путь
А выращиваются ли в России трансгенные культуры? Оказывается, нет. Академик РАСХН Виктор Шевелуха, все последние годы занимающийся проблемами байтек-продуктов, объясняет: «В России нет законодательства, официально разрешающего эти культуры возделывать, и нет системы контроля качества продуктов. Поэтому как бы и проблемы нет. Но это надводная, внешняя часть айсберга. Подводная состоит в том, что на наших прилавках, где и так 80% продуктов везется из-за рубежа, байтек все равно будет. Не вижу ничего страшного в том, что в колбасу добавляется соя или что мясо жарят на кукурузном масле. Хуже, что эту сою и кукурузу мы неконтролируемо ввозим, а не производим сами».

Ученые считают, что рано или поздно станет очевидно: управлять повышенными российскими рисками в сельском хозяйстве можно при помощи генетики. И если мы не будем развивать биотехнологии в России, придется закупать те, что создаются на Западе, и все время платить за патенты. А если все-таки не разрешать возделывать «чудо-семена», как в Европе? Тогда процесс, считает российский независимый эксперт Валентин Коган, может выйти из-под контроля. Весьма вероятно, что наш фермер, не такой законопослушный, как европейский, начнет нелегально использовать американские байтек-культуры, и тогда разразится международный скандал по поводу несоблюдения патентных прав. И вообще станут ли российские фермеры согласно предписаниям ученых создавать «убежища» для вредителей, отдавая на растерзание долгоносику пятую часть урожая? Ведь так можно будет положить начало поколению мутантов-вредителей сельского хозяйства.

И, конечно, потребитель ни сном ни духом не узнает о наличии ГМО в покупаемом продукте. Он, впрочем, и сейчас не очень осведомлен. Это по американскому законодательству, если вы выпекаете хлеб из обычной муки, но используете кукурузное масло из байтек-культуры, должны вашу булку соответствующим образом промаркировать. В России же никак не примут закон о генно-модифицированных культурах, не наладят систему сертификации и не оборудуют необходимое число лабораторий с аппаратами спектрального анализа, позволяющими за 15 секунд сделать заключение о наличии ГМО в продукте.

«Генетика — оптимальный инструмент для управления рисками сельского хозяйства. А в русском климате они очень высоки. И у нас есть разработки не хуже, чем в Америке. По картофелю, помидорам… Но генетика — опасная, обоюдоострая наука. Можно создать антиаллергенный продукт, а можно, наоборот, синтезировать культуру, насыщенную аллергенами или токсинами. Борьба с колорадским жуком и биологическое оружие — рядом, — считает профессор Скрябин. — Лучше биотехнологии держать в своих руках, чем плясать под чью-то дудку. Неизвестно, какого джинна мы выпустим из бутылки, обращаясь к зарубежным достижениям».