Балаган «коверных»
Как-то раз я написал проект нового для России издания — экологического журнала, цветного, хорошо иллюстрированного, многотиражного, с кучей, как мне казалось, полезных для широкого круга читателей рубрик… Издание журнала, как известно, штука дорогостоящая. Поэтому в числе прочих предполагаемых участников проекта я обратился к хорошему, в сущности, человеку, депутату Государственной думы России. Внимательно изучив мой проект, он сказал: «Идея хорошая. Но для ее осуществления твоей фамилии нигде не должно быть: потенциальные спонсоры испугаются финансировать издание, редактор которого — опальный у нынешних властей человек».

На том и расстались.

Разумеется, я переживаю по поводу того, что к сорока четырем годам не «заработал» в нынешней России даже права на собственную фамилию (помните, у Довлатова: «Разминувшись с именем, покойник казался вещью»). И дело не в том даже, что для одних моя фамилия — повод для трусости, для других – повод для раздражения. (Есть ведь еще и третьи, и четвертые, надеюсь…) Дело в том, что в России журналисты давно уже поделились на тех, кто живет при властях (неважно, какого уровня – федерального, регионального или местечкового), и тех, кто у властей в оппозиции. Оппозиционных не любят или жалеют, как прокаженных. Хотя вся их «вина» лишь в том, что их точка зрения на происходящие вокруг события отличается от точки зрения власть предержащих. Власть не любит тех журналистов, которые имеют свою точку зрения. Власть любит тех, кто заглядывает ей в рот и пишет то, что выгодно власти.

Иногда придворные журналисты вспоминают (на уровне подсознания, видимо), что их задача – информировать читателя. Тогда они проговариваются, пишут правду, цитируют власть дословно. И все видят, что и король, и его свита – «голые».

Президент РФ Владимир Путин, отвечая на вопросы россиян 25 октября с.г., сказал о таких: «Их прислали подглядывать, а они подслушивают. Некрасиво». Журналист Евгения Альбац прокомментировала этот пассаж президента так: «Коли прислали обслугу мыть золотые туалеты, то нечего ей ПОДСЛУШИВАТЬ, что государственные мужи в перерывах между использованием писсуаров меж собой говорят. Некрасиво. Ой, некрасиво».

В каком-то фильме про индейцев была такая фраза: «Хороший индеец — мертвый индеец». Применительно к российским реалиям от имени нынешних властей можно сказать: «Хороший журналист — мертвый журналист». А еще вспоминается Владимир Высоцкий: «Вдоль дороги лес густой с бабами ягами, а в конце дороги той – плаха с топорами».

В одной из статей Анны Политковской, опубликованной после ее гибели, написано: «Почти все нынешнее поколение российских журналистов и имеющиеся СМИ — это «коверные». Все вместе — балаган «коверных». Их задача — развлечь публику, а если и писать о серьезном, то только о том, как хороша «вертикаль власти» во всех ее проявлениях».

Сегодня власть окончательно определила роль журналистики в современном российском обществе — роль прислуги власти. Все, кто не согласен играть эту роль, являются врагами этой власти. А с врагами, как известно, рано или поздно расправляются. И неважно, в чьих руках окажется орудие расправы: лишь бы неугодный журналист замолчал. С Анной Политковской поступили радикальным образом: ее убили. С другими поступают ежедневно и по-разному: в Свердловской области при исполнении общественных обязанностей и поручений жестоко избит известный журналист и правозащитник Василий Мельниченко; во Владивостоке угрожают редактору газеты «Честный детектив» Виктору Булавинцеву, а редактора оппозиционной газеты «Арсеньевские вести» Ирину Гребневу сажали в «бомжатник»; в Перми посадили в тюрьму по обвинению в разглашении государственной тайны фотографа(!) единственной в городе оппозиционной газеты Владимира Королева; недавно в Москве начались судебные слушания по делу Бориса Стомахина — автора интернет-сайта «Кавказ-Центр» и редактора газеты «Радикальная политика»…

Примеры можно продолжать. Но есть и другие способы борьбы с неугодными журналистами: многие из них сидят без работы, их не публикуют нигде, или они вынуждены публиковаться под псевдонимами. Такая вот свобода слова по-путински. Такое вот изгойство людей, чья профессия в развитых и цивилизованных странах является важной и нужной для развития демократии, а в России — чуть ли не клеймом, своеобразной «черной меткой».

Дело Королева
Из всех последних преследований журналистов наиболее типичным является, на мой взгляд, дело фотографа «Пермского обозревателя» Владимира Королева. По мнению адвоката Карена Нерсисяна, Королев был избран мишенью для того, чтобы добраться до единственного островка независимости – газеты «Пермский обозреватель». «Им нужна газета, — сказал Нерсисян на пресс-конференции в Перми. — Все силовые структуры края с молчаливого согласия администрации губернатора ставят перед собой цель – любой ценой уничтожить эту газету».

Photo: koi.ipclub.ru

ля того, чтобы читателю была яснее картина происходящих в Перми событий, приведу пример. Газета «Пермский обозреватель» на своих страницах инициировала сбор подписей за отставку нынешнего губернатора Пермского края Олега Чиркунова. Сам Чиркунов, отвечая на вопрос корреспондента местного телевидения о так называемом деле Королева, оговорился почти по Фрейду: он сказал не «дело Королева», а «дело Гринберга». Бизнесмен Игорь Гринберг, учредитель газеты «Пермский обозреватель», между тем не проходит по «делу Королева» даже в качестве основного свидетеля.

Официально Владимира Королева, бывшего сотрудника УВД, обвинили по достаточно редким статьям Уголовного кодекса: сбор сведений о частной жизни граждан без их согласия и сбор и разглашение сведений, составляющих государственную тайну. То есть, в изъятых в редакции компьютерах представители обвинения – местные сотрудники МВД и ФСБ — нашли данные на некоторых известных в каре лиц. Журналистское досье представили, как сведения о частной жизни. Посадили Королева. Почему Королева? Потому что он – единственный сотрудник редакции, который когда-то, лет 10 тому назад, был сотрудником МВД. По замыслу обвинителей, его легче было бы сломать и заставить оговорить Гринберга.

Вот что рассказал адвокат Карен Нерсисян: «Ему предлагается сделка кулуарно, незаконно: оговорить Игоря Гринберга с целью уничтожить эту газету, взамен он получает свободу и другие блага. К чести моего подзащитного, он не согласился, написал по этому поводу заявление. Он понимает, что так нельзя жить: у него растет дочь, и он думает не только о своем будущем, но и о будущем детей».

Королев сидит в тюрьме с сентября этого года. Его не допрашивают. На материалах дела стоит гриф «совершенно секретно» — первый признак того, что дело заказное и с юридической точки зрения тухлое.

Есть и еще признаки тухлости и заказанности дела. Это — отсутствие активной деятельности следственной группы (когда обвиняемый месяцами не допрашивается); систематическое перемещение обвиненного по СИЗО из камеры в камеру (явно с целью оказания психологического давления); наговоры на его адвокатов и предложение своего, «проверенного», местного; активизация обвинителей вне рамок правового поля — на страницах подчиненных газет, к примеру; перлюстрация почты; обработка свидетелей; запугивание обвиняемого…Арсенал у них богат. (Я пишу этого не для того, чтобы вспомнить «свое» дело, но большей частью в целях предупреждения читателей: такое может случиться в нашей стране с каждым!)

Из публикации газеты «Пермский обозреватель»: «… В статьях и комиксах мы критикуем не всегда безгрешных пермских чиновников, разрушаем дутую «имиджевую привлекательность» региона, показывая не надуманную «содержантами» пермских властей реальность, пусть иногда неприятную, но такую, какая есть. Публикации газеты мешают сомнительным коммерческим сделкам губернатора, мэра Перми и их окружения. Сегодняшняя власть в Прикамье – это жесткие прагматики, живущие по законам дикого бизнеса. Один из первейших их законов гласит: «В бизнесе нет друзей и врагов, есть только сиюминутные отношения». У нас есть основания полагать, что за спиной атакующих газету силовиков – губернатор Чиркунов».

Из выступления губернатора Олега Чиркунова по местному телевидению 8 октября с.г.: «Только господь Бог может сказать, где и что происходит. Что такое средство массовой информации? На мой взгляд, …это такая штуковина, которая позволяет свободно распространяться информации…Вопрос в другом. Все они (независимые СМИ — прим. автора) пытаются еще формировать общественное мнение. И тем самым становятся не средством массовой информации, а инструментом политическим».

Из заявления Владимира Королева в прокуратуру, ФСБ и ГУВД Пермского края, а также в судебную коллегию по уголовным делам пермского областного суда: «…Мое содержание под стражей не является следственной необходимостью, а является инструментом для того, чтобы заставить меня оговорить владельца газеты «Пермский обозреватель» И. А. Гринберга. …Члены следственно-оперативной группы продолжительное время методом кнута и пряника склоняют меня именно к этому. Дело в том, что газета «Пермский обозреватель» является единственным независимым источником правдивой информации о положении дел в Пермском крае. Вот истинная причина возбуждения многочисленных абсурдных уголовных дел в отношении меня … Вам также известно, что я верой и правдой прослужил в органах МВД более четверти века, дослужился до звания майора. Уверен, что об этом знают и члены следственно-оперативной группы, и администрация СИЗО-1. Мой упорный отказ оговорить Гринберга, газету и самого себя привел к тому, что меня, бывшего сотрудника МВД, помещали в камеры с лицами, привлеченными по общеуголовным преступлениям. Четверо суток я провел в камере с несовершеннолетними арестантами. Не надо обладать особой фантазией, чтобы понять, что я испытал…»

Послесловие
В свое время мне довелось по сфабрикованному ФСБ делу сидеть в тюрьме. Мне тоже хорошо известны «инструменты» средств давления со стороны ФСБ, СИЗО и прочих так называемых силовых структур. Когда начинает действовать машина подавления конкретного человека, то она действует, во-первых, от имени государства; во-вторых, сообща со всеми так называемыми правоохранительными органами (прокуратура, суды, МВД, ФСБ и прочие) и, в-третьих, бесповоротно. То есть, даже если предположить фантастическое – в этом деле нашелся честный и порядочный человек, и он выступил против незаконного преследования невиновного, — то машина не остановится. Заменят честного на бесчестного, и покатится «танк обвинения» дальше.

Королева вытащить из тюрьмы будет очень трудно. Надежда – на сопротивление со стороны журналистов и помощь общественности.

Пока же противостояние лишь набирает обороты.