Если постскриптум был бы написан не про экологов из далекого Петербурга, а про конкретных и уважаемых людей из местной власти, как бы решил судья? Если точно также – значит это действительно панацея для журналистов: пиши что хочешь, главное постскриптум поставь. Может быть вообще рубрику назвать «поскриптум» или даже газету — чтобы писать в ней все, что угодно?

Ай, Моська! знать, она сильна

Журналисты «Беллоны» (сотрудники журнала «Экология и право» и сайта bellona.ru) ездили в Архангельск проводить свой традиционный семинар. На нем экологи и журналисты делились опытом с архангельскими коллегами о взаимодействии с различными структурами по природоохранным вопросам. Сразу после этой поездки в одной из газет Архангельска с незамысловатым названием – «Правда Северо-Запада» появилась статья без автора, в постскриптуме к которой сотрудники «Беллоны» увидели прямое нарушение своих конституционных прав. Вот только несколько цитат из нее: «журнал («Экология и право» — авт.) учрежден норвежской разведкой, финансируется ЦРУ, материал носит негативный характер в адрес России». Эти высказывания не подкреплены никакими фактами, что соответственно, скорее всего, является заказным и заставляет задуматься: чей заказ и зачем им все это надо? Возможно, зная, что «Беллона» выступает против строительства атомных электростанций (а в Архангельске в скором времени планируется установка плавучих АЭС), заказчики статьи решили перестраховаться, ведь лучшая защита – нападение. Проводить расследование на эту тему экологи не стали, положившись на правосудие: юристы «Беллоны» просто подали иск в суд о защите деловой репутации.

Многозначность слов

Решение судьи Роговой И.В. по этому гражданскому делу было еще более удивительным, чем содержание статьи, приведем дословный отрывок: «указанные фрагменты не являются по своей сути утверждениями, являясь личными выводами автора статьи». И ребенку понятно, что его утверждения являются его личными выводами и наоборот. Еше одна говорящая цитата из решения архангельского судьи: "Поскриптум, в переводе с латинского, означает "после написанного", иными словами послесловие, приписка к оконченному и подписанному письму. В свою очередь послесловие — это заключение, высказывание, являющееся выводом (умозаключением) чего-нибудь. Вместе с тем, по смыслу ст. 152 Гражданского кодекса РФ, ст. 43, 44 Закона РФ "О средствах массовой информации" опровержению подлежат лишь сведения, которые фактически были распространены средством массовой информации, а не выводы, сделанные на их основе". Нет, это не шутка, это реальное решение суда…Неужели и здесь – заказ? Или обычное провинциальное непонимание обыкновенных вещей? Или просто некомпетентность судьи? Даже не знаешь, что в данном случае лучше.

«Следуя такому выводу можно говорить, что «послесловие» — это не статья и в ней могут быть распространены любые утверждения автора, но раз они размещены в рубрике «послесловие», то априори это не утверждение, а мнение и оценка.
Однако, оценочное суждение – суждение, содержащее субъективное мнение автора в определенной форме. Выражение оценок распознается в тексте по наличию определенных оценочных слов и конструкций. При наличии положительной либо отрицательной оценки, речь может идти о позитивной либо негативной информации. В вышеназванном «послесловии» таких оценок не усматривается», — прокомментировала юрист ЭПЦ «Беллона» Нина Поправко.

Зоопарк

Продолжение истории последовало в той же самой «правдивой» газете – «Правде Северо-Запада». Главный редактор издания – Илья Азовский (по совместительству являющийся и депутатом городского архангельского законодательного собрания от фракции ЛДПР) – напечатал статью под заголовком «Шакалы Путина». Смысл примерно тот же, что и в предыдущей публикации. Хочется только заметить, что в Архангельске пишут не только ЧТО хотят, но и КАК хотят. Текст изобилует блатными словами и словами и выражениями из низкой лексики («оправдашник», «обалденно дорогая бумага», «отчихвостили жестко и предельно откровенно», «чуваки», мозг отключился напрочь, «движуха» и прочее). Кроме того, в тексте есть примеры лексической несочетаемости слов, вроде: поставить ремикс (этот пример стал бы прекрасным иллюстративным материалом для книги «Стилистические ошибки») . Конечно, в подобных изданиях речи быть не м
ожет ни о каком грамотном владении словом, не говоря уже об обычной журналистской этике.

Да кто ж его посадит?

Параллельно с обращением с гражданским иском в суд «Беллона» решила обратиться с заявлением в следственный комитет города Архангельска для возбуждения уголовного дела за распространение клеветнических сведений, указанных в вышеупомянутых статьях. Заявление от экологов перебрасывалось из одного районного ОВД Архангельска в другое в течение полугода. «Признаков состава преступления выявлено не было», — ответил "Беллоне" и.о. дознавателя (?!) Григорьев С.Г. , а в ходе проведения проверки «установить автора стать, опубликованной в газете «Правда Северо-Запада» не представлялось возможным». Во-первых, что это за должность такая уполномоченная писать постановления «И.О. дознавателя»? Во-вторых, за любой материал, согласно закону, отвечает редактор издания. Итак, выходит, сегодня можно абсолютно безнаказанно печатать любые материалы – главное, не указывать имени автора?!

Послесловие

Напоследок хочется привести цитату из статьи известного диссидента Андрея Амальрика, который сказал это про СССР, но его слова в такой же степени актуальны и для нашего времени: «Каждый чиновник сознает себя слишком незначительным по сравнению с тем аппаратом власти, всего лишь деталью которого он является, для того чтобы требовать от него каких-то перемен. С другой стороны, с него снята всякая общественная ответственность: он выполняет приказы, поскольку это его работа. Таким образом, у него всегда может быть чувство выполненного долга, хотя бы он и делал вещи, которые, будь его воля, делать бы не стал. Для чиновника понятие работы вытеснено понятием “службы”. На своем посту — он автомат, вне поста — он пассивен. Психология чиновника поэтому самая удобная как для власти, так и для него самого». Судья, редактор «Правды» и следователь – это не чиновники формально, но чиновники фактически.: их действия служат тому доказательством.