Шаманов рассказал, что Россия вышла на переговоры с хорошо разработанной климатической доктриной, в которой была четко определена позиция России и её приоритеты, направленные на снижение выбросов парниковых газов. Но несмотря на все ожидания, из-за бюрократических проволочек документ так и не был подписан до конференции. «Я не знаю, почему она не подписана, — сказал Шаманов, — и почему на ее пути ставится такое количество бюрократических препятствий». Он добавил, что по его мнению доктрина обязательно будет подписана, и это лишь вопрос времени.

В ходе беседы с российскими представителями Беллоны, Экозащиты!, Гринпис, и других организаций, Шаманов пояснил: «… я не пресс-секретарь [делегации], не руководитель, и я не могу говорить от имени всей делегации, только от своего имени…».

Несмотря на утверждения Шаманова о том, что его точка зрения не отражает планов делегации в целом, но в тоже время он является высокопоставленным чиновником МИД РФ по вопросам климата. Кроме того, Шаманов участвовал во многих переговорах, в результате которых Россия ратифицировала Киотский протокол в 2004 году.

На этом более личном уровне он попытался структурировать то, что до сих пор имело вид некоординированных и непонятных усилий российской переговорной команды, в частности, ответить на вопросы о том, насколько пристально Москва следит за действиями своей делегации, а также о том, каких конкретно уровней сокращения выбросов планирует достичь Россия.

В ходе встречи Шаманов неоднократно и уверенно заявлял, что российские предложения по снижению выбросов будут заключаться в сокращении на 22-25% по сравнению с уровнем 1990 года, «как Медведев заявил на Стокгольмском саммите», состоявшемся 18 ноября.

Он также повторно озвучил точку зрения России на тот счет, что она планирует держаться за углеродные квоты, полученные в рамках Киотского протокола, — несмотря на многократно опубликованные в разных источниках сообщения о том, что Москва изменила свою позицию по этому вопросу.

В понедельник авторитетная ежедневная российская газета «Ведомости» сообщила со ссылкой на анонимные источники, что Россия готова отказаться от углеродных квот стоимостью от 30 до 45 млрд евро и перераспределить их между другими странами мира.

В беседе с представителями российских НПО Шаманов опроверг данное заявление; «Я не знаю, откуда у «Ведомостей» эта информация, — этот вопрос нами не обсуждается», сказал он.

«Это ключевой вопрос в нашей переговорной программе», добавил он.

Продажа углеродных квот традиционно базируется на разрешениях, которые правительства выдают или продают компаниям, для чьей деятельности характерен выброс диоксида углерода и прочих газов, влияющих на климат. Если деятельность компаний приводит к выбросу углерода в количестве выше установленного, им необходимо покупать разрешение или изыскивать дополнительные квоты. Соответственно, они могут получать прибыль с продажи своих разрешений, если не «добирают» до установленного уровня.

По мере того как правительства понижают общие допустимые уровни, цены на разрешения и квоты должны возрастать. Сторонники продажи квот говорят, что эта система работает, если компании, для которых проблема дорогостоящих разрешений актуальна, сокращают свое производство, инвестируют в более «чистые» технологии или приобретают эмиссионные квоты от компании или организации, предпринявшей меры по сокращению выбросов или поглощению парниковых газов из атмосферы.

Базовая модель такой системы уже функционирует в Европейском Союзе, призвавшем все индустриальные страны к ее внедрению не позднее 2015 года и предложившем быстро развивающимся странам, таким как Китай и Индия, сделать то же самое к 2020 году. Вопрос о внедрении аналогичной системы обсуждается и в США.

Но даже если глобальный рынок будет развиваться, многие эксперты предупреждают о том, что продажа квот не должна ориентироваться на уровни сокращения выбросов, которые необходимы для стабилизации мировой температуры в пределах, позволяющих, по мнению ученых, предотвратить серьезные изменения. Это дало многим аналитикам повод предположить, что Россия может ускользнуть с переговоров, сохранив за собой свои квоты.

Шаманов вновь обратил внимание присутствующих на вопрос, активно муссируемый российской делегацией с момента начала переговоров: то, что копенгагенский саммит не знаменует собой продления Киотского протокола. В то же время, добавил он, киотские принципы не окажутся при этом на задворках.

«Мы возражаем не против Киотского протокола, а против его продления», заявил он представителям российских НПО. 

«Новый договор мы сможем дополнить всем хорошим, что есть в Киотском протоколе, — сказал он. — Но это непростой вопрос».

В отношении других встреч российской делегации, организованных при участии Беллоны и других НПО в течение этой недели, представитель российского отделения WWF Алексей Кокорин отметил в ходе понедельничного брифинга, что отношения российской делегации и Москвы не носят диалогического характера.

Это косвенно подтвердил и Шаманов, сказав, что российская делегация отправилась на переговоры, держа в голове определенный набор строгих предписаний сверху.

«Мы работаем во имя прогресса, — сказал он. — Мы работаем в направлении выработки четких обязательств по сокращению выбросов, каждое из которых было утверждено на высших уровнях перед отъездом делегации в Копенгаген.