На первый взгляд, все произошедшее можно было бы списать на неожиданную природную катастрофу, какие, по мнению официальных лиц, случаются раз в тысячу лет. И это крайне удобная для российских властей формулировка, которая снимает какую бы то ни было ответственность. К сожалению, она совсем не подходит для тех, кто хотел бы разобраться с настоящими причинами случившегося и попытаться предотвратить следующую катастрофу или хотя бы минимизировать ее последствия. Ниже главные, на мой взгляд, выводы событий лета 2010, которые невозможно игнорировать при оценке ситуации.

1. Развал лесного хозяйства. Принятие Лесного кодекса крайне негативно отразилось на состоянии лесного хозяйства. Фундаментальным образом сократилось количество лесников и мы попали в ситуацию, когда за лесами стало некому следить. В том числе, некому заниматься мерами по предотвращению пожаров. Со всей определенностью можно утверждать, что развал лесного хозяйства вызван реформой, которую осуществило нынешнее правительство. Именно российское правительство ответственно за плачевное положение дел в этой области. Когда премьер Путин строил из себя летчика-пожарника, он ведь на самом деле боролся с последствиями своих же решений. Жаль, что некомпетентность, приведшая к масштабной катастрофе, так и не была соответствующе оценена ни обществом, ни средствами массовой информации. К сожалению, без объективной оценки не будет объективных выводов, а значит и к следующей катастрофе мы подойдем не подготовленными. Когда президент Медведев взялся искать виновных в развале лесного хозяйства, ему следовало в первую очередь уволить Путина. А этого он сделать не может ни при каких обстоятельствах. В этой ситуации, тем не менее, правительство все еще может сделать кое-что полезное. Например, создать консультативный совет по восстановлению лесного хозяйства совместно с общественными организациями, которые активно критиковали действия правительства в этой области. Такой совет мог бы выработать программу краткосрочных мер по восстановлению порядка в лесном хозяйстве, а далее – программу долговременных мер, за счет которых можно было бы поправить ситуацию.

2. Неготовность (неспособность) МЧС эффективно реагировать на масштабные чрезвычайные ситуации. На протяжении того времени, пока в Центральной России и на Урале бушевали пожары, одним из самых критикуемых ведомств было министерство под управлением Сергея Шойгу. Во-первых, появилось множество свидетельств о том, что во многих населенных пунктах России никаких сотрудников МЧС просто нет, а пожары тушат необученные и необеспеченные соответствующим оборудованием волонтеры. Фактически, убедившись в том, что ни МЧС, ни другие службы государства не могу ничем помочь – люди самостоятельно противостояли огню. Во-вторых, информация о пожарах, исходящая от МЧС, постоянно отличалась в сторону занижения (иногда на порядки) по сравнению с информацией других ведомств. Не обошлось и без крупного скандала. В пятницу 13 августа Шойгу на селекторном совещании потребовал разобраться, откуда исходят «слухи» о пожарах на радиационно загрязненных территориях. В тот же день был закрыт интернет-сайт государственного учреждения «Рослесозащита», на котором 6 августа появилась официальная статистика о количестве пожаров в тех российских областях, которые частично загрязнены радиацией. В списке в общей сложности было указано 507 пожаров, зарегистрированных с середины июня, на территории Челябинской, Брянской и других областей. Более того, министр заявил, что никаких пожаров в Брянской области сейчас нет. (По данным спутниковой съемки — MODIS Rapid Response System — возгорания в загрязненной части Брянской области имели место 9 августа, а затем и 15 августа.) Из-за резкой критики подобной цензуры со стороны экологических организаций, министр приказал устроить поездку в Брянскую область с журналистами и экологами, которая состоялась 18 августа. В рамках поездки выяснилось, что там произошло множество небольших возгораний леса, а также и то, что у сотрудников МЧС, мягко говоря, нет оснований для заявлений о том, что радиационной опасности для населения нет. По одной простой причине, так называемые лаборатории МЧС не производят аэрозольных замеров, а также не замеряют альфа-радиоактивность, ограничиваясь гамма-фоном. По сути, тех данных, которыми располагает МЧС, крайне недостаточно для выводов об отсутствии опасности. И это служба с огромным государственным финансированием, задача которой реагировать на чрезвычайные ситуации! Очевидно, что ведомство Сергея Шойгу фактически не способно контролировать ситуацию, если мы имеем дело с масштабной катастрофой. МЧС необходимо реформировать с тем, чтобы добиться гораздо большей эффективности в процессе  реагирования на чрезвычайную ситуацию.

3. Негативные последствия изменения климата дошли и до России. Раньше за жарой и наводнениями в Европе мы наблюдали лишь по телевизору, из которого периодически слышны были реплики премьера Путина о том, что от глобального потепления мы сэкономим на шубах. Теперь аномальная жара пришла и к нам. Стало ли это сюрпризом, который нельзя было предвидеть? Только не для тех, кто обращал внимание на дискуссию об изменении климата, читал очень известный на Западе доклад экономиста Николаса Штерна о последствиях изменения климата (переведенный в прошлом году на русский) или оценочный доклад Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК), на данные которой опирается ООН. Был ли доступ у российского правительства к этим данным? Безусловно! Не говоря уже о том, что у России есть официальная делегация, участвующая в переговорах ООН по выработке нового климатического соглашения, которая обязана подобную информацию довести до сведения руководства страны. А еще у президента Медведева есть отдельный советник по изменению климата – бывший глава Росгидромета Бедрицкий. Как же так получилось, что именно то, что неоднократно предсказывалось учеными, стало для нас полной неожиданностью? Но это вопрос уже риторический, а вот вам вопрос куда более важный. Стихийные бедствия и катастрофы, возникающие вследствие изменения климата, будут происходить все чаще. В 2010 году все увидели, насколько Россия к этому не готова. Верите ли вы в то, что в следующем году очередное бедствие покажет лучшую готовность нашей страны к чрезвычайным ситуациям? Если честно, то я – не верю. Российское правительство, как и большая часть населения, относились к угрозе с огромной недооценкой. Именно за эту недооценку мы и расплатились. «Коммерсант» привел размер ущерба от нынешних пожаров — $15 млрд, подчеркнув, что это не полная цифра. Истинный размер убытков мы узнаем ближе к 2011 году, однако уже сейчас очевидно, что он огромен. И эти убытки Россия могла существенно сократить, если бы правительство серьезно относилось к изменению климата. Сегодня антропогенное влияние на климат уже не подвергается сомнению и в ООН идут переговоры о том, чтобы активизировать усилия по снижению выбросов парниковых газов в атмосферу. Россия должна играть там намного более крупную и заметную роль, став одним из лидеров процесса. Ведь чтобы избежать наиболее негативных и необратимых последствий изменения климата, по данным МГЭИК, необходимо к 2020 году снизить глобальные выбросы парниковых газов в атмосферу на 25-40% от уровня 1990 года, а к 2050 году – на 50-80%. Иначе, мы рискуем попасть в фильм «Послезавтра». Российскому правительству необходимо наконец-то прекратить игнорировать проблему изменения климата и учитывать ее наличие при формировании государственной политики во всех областях.

4. Гражданское общество. События лета 2010 привели к масштабному подъему гражданского низового движения. Без какой-либо инициативы сверху, произошел масштабный всплеск самоорганизации, появились инициативные группы, собиравшие пожертвования, закупавшие оборудование для тушения пожаров и доставлявшие это оборудование в те места, где люди боролись с огнем. В этим самых местах зачастую не было ничего для тушения пожаров, а также не наблюдалось сотрудников экстренных служб. К удовольствию Сергея Шойгу, вряд ли кто-то когда-нибудь посчитает, сколько населенных пунктов и человеческих жизней спасли эти добровольцы, но рискну предположить, что без них ущерб был бы много больше. Технически, толчок самоорганизации придали МЧС и прочие государственные службы, в которые массово обращались граждане с предложением помощи. И как только стало понятно, что при всей тяжести ситуации эти самые службы не могут принять ничью помощь, им вообще не до этого – люди начинали самостоятельно создавать сети, координирующие доставку помощи нуждающимся. Тысячи добровольцев ездили в Рязанскую, Владимирскую, Нижегородскую и другие области, чтобы помочь потушить пожары. Масштабы этого явления стали настолько велики, что президент Медведев публично обратил на это внимание, пробурчав что-то об оказании помощи добровольцам. Фактически, довольно большое количество россиян показало властям, что может обходиться без них даже в самой непростой чрезвычайной ситуации. Более того, самоорганизовавшиеся сети не собираются самоликвидироваться. Что с ними будет дальше – очень большой вопрос. Потому что с одной стороны, катастрофа по всей видимости не последняя, а власти наглядно продемонстрировали, что не могут контролировать ситуацию. С другой стороны, пойдут ли добровольцы дальше, требуя от властей исправить те ошибки, которые так очевидно были продемонстрированы летом 2010 го, и захотят ли после всех этих событий россияне голосовать за некомпетентную власть?