Статья подготовлена специально для 60 номера издаваемого «Беллоной» журнала «Экология и право».

3 ноября было подписано постановление Правительства РФ «О создании национального парка «Бикин». Под охрану взято свыше 1,16 млн га лесов в бассейне реки Бикин – ключевая территория для удэгейского народа и амурского тигра. Ранее, в 2012 году, появилась «Земля леопарда» – единая природоохранная территория, на которой смогут жить в безопасности более 50 дальневосточных леопардов. Национальный парк площадью 262 тыс. га охватывает 60% всей территории обитания самой малочисленной кошки на Земле.

Как показывают учеты, сегодня численность тигров и леопардов в России растет, а ведь всего 15 лет назад дальневосточный леопард находился на грани вымирания, а тигров планомерно истребляли браконьеры, приближая к этой грани. Директор Амурского филиала Всемирного фонда дикой природы (WWF) Юрий Дарман уверен, что главную роль в победе сыграла планомерная и упорная работа фонда, который начал заниматься созданием домов для хищников еще в 2000 году. Именно она позволила подключить административный ресурс и выпустить постановления правительства, при этом обеспеченные средствами на организацию работы нацпарков.

«Рецепт успеха – это долгосрочное планирование, не на три года вперед, а на 10-15 лет, не виляние, а движение к цели. Второе – преемственность работы сотрудников: люди часто меняются, и через 3-4 года забывают, что делали предшественники. Мы шли к цели с 2000 года, меняя при необходимости лишь тактику», – делится секретом успеха Дарман.

Долгие годы работы

Как вспоминает председатель совета приморской общественной организации «БРОК» Анатолий Лебедев, после того как на создание первых дальневосточных нацпарков были потрачены десятилетия общественных усилий, а процесс их становления оброс множеством конфликтов, в том числе судебных, казалось, что «Бикина» Приморский край и мир не получат уже никогда.

«Но чудеса случаются, особенно в этой странной стране, где все решения принимаются в одном конкретном месте, и по счастью, это место – не правительство и не Госдума. Бикину повезло в том, что он оказался домом не только для удэгейцев, и не только последним крупным резерватом уссурийской тайги, но и важным местообитанием амурского тигра – крупнейшего хищника, охраняемого всеми мыслимыми законами, конвенциями и немалыми финансовыми ресурсами. Повезло в том, что президенту наш тигр оказался почему-то так же дорог, как и мировому сообществу, – личные пристрастия обсуждать нет смысла, тем более, когда они совпадают с общественными», – отметил Лебедев.

После этого ситуацией грамотно воспользовались коллеги-экологи в WWF России и его Амурском филиале, объясняя в коридорах власти, что для тигра Бикин – это, по человеческим меркам, родовое поместье, или, по крайней мере, ключевая территория, без которой популяции никак не обойтись, вспоминает он.

Первозданная тайга

«Леса Бикина – русской Амазонки – крупнейший ненарушенный массив смешанных лесов в Северном полушарии, сохраняющий 10% популяции амурского тигра. С созданием национального парка «Бикин» практически завершено создание заповедной системы для сохранения нашей полосатой кошки. Важно, что нацпарк учитывает интересы коренных малочисленных народов. Это единственный крупный бассейн на Сихотэ-Алине, где никогда не велись рубки леса, и поэтому только здесь можно получить представление о том, как выглядела уссурийская тайга до середины ХIX века», – говорит заслуженный эколог РФ Юрий Дарман.

Помимо исключительной природоохранной ценности, от сохранения данного лесного массива зависит и судьба коренных жителей бассейна реки Бикин – удэгейцев и нанайцев.

«Создание этого нацпарка – это, в том числе, и большое благо для самих коренных малочисленных народов, потому что в этом случае будет гарантирована защита природы на Бикине. Природа, где удэгейцы, нанайцы – наши охотники – ведут традиционный образ жизни. Поэтому переоценить значение создания этого парка невозможно», – говорит Павел Суляндзига, первый вице-президент Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока России.

Но, как ни странно, противостояние части удэгейцев едва не похоронило «Бикин».

«В 2005 году было подготовлено первое обоснование для нацпарка, и его в то время поддержали удэгейцы. Но тогда этому жестко воспрепятствовали лесопромышленники и органы власти. Попытались создать Территорию традиционного природопользования, но изменились законы, и исчез Минрегион. Федеральный заказник также сделать не удалось, и мы вернулись к идее национального парка как компромиссного решения. Но в сообществе коренных народов появилась группа, которая посчитала, что создание парка приведет к полной потере контроля удэгейцами над своей землей. Самое грустное, что я кое-как, с большим трудом преодолел сопротивление всех ведомств, получил их согласие и наткнулся на сопротивление своих же союзников», – вспоминает Дарман.

Пришлось одним удэгейцам убеждать других удэгейцев. При этом их общественное мнение раскололось, поэтому большим успехом можно считать прохождение общественных слушаний. Однако как охранять тигра, имея тлеющие очаги недовольства среди коренного населения Бикина?

«Впервые в России нам удалось привлечь внимание к этой проблеме на самом высоком уровне. В Госдуме уже прошел первое чтение закон, который позволяет коренным народам управлять территорией, использовать ее ресурсы. Кроме того, в положении о нацпарке прописали, что будет создан совет коренных народов, председателя которого будут выбирать сами удэгейцы, и он же станет замдиректора «Бикина». Они будут сами решать, кто и где будет охотиться на 70% территории нацпарка, только они получат право водить экскурсии и приглашать рыбаков», – рассказал Дарман подробности искусного компромисса.

Однако впереди еще два чтения законопроекта, и самое сложное – претворение его в жизнь. Как показали общественные слушания, почти половина удэгейцев опасается появления «пришлого» руководства парка, которое, по их мнению, «заставит их жить в резервации» и попытается отобрать у них права на охоту и рыбалку. Только долгая совместная с удэгейцами природоохранная работа позволит растопить лед недоверия коренного народа и создать общий дом для животных и людей, заключил Дарман.

Спасти леопардов

Еще более сложную многоходовую комбинацию альянсов и компромиссов пришлось провести для создания дома для леопардов. В конце прошлого века система особо охраняемых природных территорий в ареале дальневосточного леопарда была представлена крохотным заповедником «Кедровая Падь» (18 тыс. га), существующим с 1916 года и подведомственным Дальневосточному отделению Российской академии наук, федеральным заказником «Барсовый» (107 тыс. га), подведомственным Минсельхозу и образованным в 1979 году после проведения в 1972-1973 годах первого учета дальневосточного леопарда, и созданным в 1996 году краевым заказником «Борисовское плато» (63 тыс. га). Заповедники и заказники были разобщены по ведомствам и все довольно слабые, в то время как редких кошек с каждым годом становилось все меньше и меньше.

В 2001 году Всемирный фонд дикой природы начал поэтапную программу создания единой охраняемой территории как главного условия сохранения дальневосточного леопарда. Благодаря общественной кампании «Уберечь каждого из оставшихся» и фильму «Бросившие вызов» удалось получить поддержку государственных руководителей самого высокого уровня. Тогдашний заместитель председателя российского правительства Сергей Иванов взял на себя личную ответственность за сохранение дальневосточного леопарда и создание национального парка, вспоминает Дарман.

Но поддержка наверху не заменит большой подготовительной работы снизу.

«Необходимо отметить, что при создании национального парка пришлось решить очень большое количество организационных проблем, и лишь активное и плодотворное взаимодействие органов государственной власти Приморского края, Министерства природных ресурсов и экологии РФ и других министерств и ведомств позволило в кратчайшие сроки выполнить соответствующее поручение председателя правительства», – отмечает глава WWF России Игорь Честин.

Шаг за шагом пришлось лавировать между тремя ведомствами, добиваясь объединения заповедных земель.

«Сначала удалось получить согласие Управления охотничьего хозяйства Приморского края за подписью губернатора, что давайте объединим два заказника в один федеральный. Следующим шагом удалось забрать «Кедровую Падь» у Академии наук и передать в Минприроды России. Был огромный скандал, меня обвиняли ученые, что я уничтожаю старейший заповедник России. Но я считал, что прав, и что только единая крупная ООПТ под эгидой МПР с достойным финансированием и штатом сможет спасти леопарда», – продолжает глава Амурского филиала WWF.

Пришлось за эти годы написать несколько разных обоснований – заповедника на весь ареал леопарда, объединенного большого заказника, и третьим шагом – национального парка. Таким образом, сначала к Минприроды России от РАН перешла «Кедровая Падь», под управление которой попал и созданный федеральный заказник «Леопардовый», и только потом смогли создать уже национальный парк, при этом включив в него дополнительные ключевые территории, преодолев сильное противодействие охотничьего общества Тихоокеанского флота и районной администрации. Завершающей точкой в создании дома леопардов и их системной защиты стало создание охранной зоны нацпарка на площади еще 82 тыс. га. «Нам наконец-то удалось убедить губернатора», – говорит Юрий Дарман.

Многолетние усилия экологов не прошли даром – в 2015 году численность популяции амурского тигра оценивается в 523-540 особей (на 15% больше, чем 10 лет назад), а дальневосточных леопардов стало 60-70 особей.

«Промежуточные итоги единовременного учета дальневосточного леопарда подтвердили данные, полученные ранее при помощи фотомониторинга, – говорит директор ФГБУ «Земля леопарда» Татьяна Барановская. – Это доказывает, что популяция в России имеет тенденцию к росту, так как при последнем зимнем маршрутном учете в 2013 году на территории ООПТ было насчитано только 47 кошек».