Мы поговорили с Александром Никитиным, руководителем Комиссии по экологии общественного совета Госкорпорации «Росатом», генеральным директором экологического правового центра «БЕЛЛОНА», о переработке опасных отходов в России.

– В Россию снова начали ввозить радиоактивные отходы? Экологи в панике, пишут, что отходы будут закапывать в землю.

– Это не совсем отходы, и никто ничего не закапывает. Около 9 лет назад в Россию из Германии прекратили ввозить вещество «обеднённый гексафторид урана» (ОГФУ) – при обогащении урана остаются такие «хвосты». Их можно использовать или не использовать, считать отходами или ресурсом, из которого при дополнительном обогащении можно получить уран, необходимый для использования на некоторых типах реакторов атомных станций. Что считать отходами, а что нет – пространство для дискуссии.

Но около 9 лет назад руководитель Госкорпорации «Росатом» Сергей Кириенко на Общественном совете заявил, что проект по ввозу ОГФУ в Россию закрыт. Общественность вздохнула свободно, потому что беспокойство было связано с тем, что перевозимое вещество – опасно, в первую очередь, с точки зрения потенциального воспламенения и химических выбросов.

Это всё много раз ввозилось в страну и перемещалось по нашим железным дорогам, причём сначала по воде транспортировали в Санкт-Петербург, а оттуда – на Урал и в Иркутск. Сейчас появилась информация, что опять начали ввоз этого материала. Это плохо, потому что было обещание закрыть проект. Все обещания надо выполнять. Если планы меняются, то следует объяснять, почему, зачем нам это, с какой целью, что собираются делать из ОГФУ и так далее.

Надо объяснять какие меры безопасности предусмотрены, куда состав будет направляться. Вся информация должна быть. Если всё делается скрыто, тайно, чтобы никто не узнал, – то это плохо.

– Импорт опасных отходов – бизнес или возможность для России зарабатывать и использовать чужие ресурсы?

– Тут присутствует бизнес-составляющая, но бизнес состоит не в том, чтобы ввезти в Россию чужие отходы и закопать их, получив деньги. Бизнес заключается в том, что отходы можно дополнительно обогатить и получить уран, чтобы использовать его на атомных станциях в качестве топлива. При переработке ещё добываются некоторые виды кислот (например, плавиковая кислота), фтор, использующиеся в промышленности. Бизнес заключается в том, что вещество транспортируется, перерабатывается, и получается нужный продукт для дальнейшего использования. Схема «привёз опасные отходы, закопал – получил деньги» здесь неуместна.

– Гринпис пишет, что практика заключения контрактов до 2009 года демонстрирует, что вторичные отходы после дополнительного обогащения урановых «хвостов» из-за рубежа оставались в России.

– В любом случае после дополнительного обогащения остаётся некоторое количество радиоактивных низкоактивных отходов (НАО). Как правило, они остаются на территории России, а не возвращаются в страны, откуда везли груз.

Дополнительное обогащение «хвостов» позволяет разделить их на ядерный материал, который можно использовать у нас в России для получения энергии, и, кроме этого, в этом процессе получается примерно процентов десять отходов, которые уже никак невозможно использовать.

– Зачем немцы везут эти отходы в Россию? У них нет технологий по переработке?

– Это, в первую очередь, финансовый вопрос. Это – поставка частной компании. Как известно, в таких странах, как Германия, государство – отдельно, частные компании – отдельно. И надо помнить о том, что Германия пошла на выход из атомной энергетики –  страна закрывает всё, в том числе многие технологии и производства.

– У нас есть Федеральный закон «Об использовании атомной энергии». Радиоактивными отходами считаются ядерные материалы и радиоактивные вещества, дальнейшее использование которых не предусматривается. Их ввоз в Россию для хранения, переработки или захоронения запрещён. Ввозимые материалы попадают под этот закон?

– Если этот материал перерабатывается, и из него выделяются химические вещества, используемые в промышленности, и уран для реакторов, то этот материал не попадает под этот закон.

– Радикальные экологи говорят о том, что Германии дешевле переработать урановые хвосты в России, а «Росатому» – заработать большие деньги на их захоронении.

– Никто не «закапывает отходы в землю». Если частная структура договорилась с предприятием, принадлежащим «Росатому», значит они договорились на экономически выгодных условиях, потому что никто не ведёт бизнес во вред себе. Немецкой компании выгодно делать так, а не иначе, а «Росатому» выгодно отходы закупить и переработать. Вот и вся история.

– «Росатом» – это государственная корпорация, то есть деньги от сделки пойдут в российский бюджет?

– Да, в том числе, в виде налогов от компаний «Росатома».

– В сентябре 2019 года жители Новоуральска были обеспокоены возможной утечкой радионуклидов из могильника градообразующего комбината УЭХК, подконтрольного «Росатому», построенного ещё при Сталине.

– Это другая история. Не надо валить всё в одну кучу. Я видел, как хранится ОГФУ. На отдельных площадках, с физической защитой, но контейнеры стоят под открытым небом. Может произойти разгерметизация? При определенных условиях может, но фантазировать можно сколько угодно. Хранение осуществляется за забором, за колючей проволокой, под контролем различных служб, в том числе технадзора, медицинского надзора.

Меня беспокоит тот факт, что возобновили программу по ввозу ОГФУ – это настораживает, потому что надо знать, что будет дальше, получить официальные комментарии.

– Есть ли примеры международного сотрудничества в сфере переработки отходов?

– Есть масса примеров. Я был в Швеции в компании, которая перерабатывает радиоактивные отходы, и на моих глазах туда привезли парогенератор с английской атомной станции. Часть радиоактивных отходов, получающихся при переработке, упаковывается в контейнеры и отсылается назад, а всё остальное используется для собственных нужд с экономической выгодой. Но переработка ведётся на территории Швеции.

По согласованию ЕС многие страны перевозят радиоактивные отходы для разных целей: переработки, хранения и даже захоронения. Это классический пример разделения труда между странами.

Справка Гринпис: По данным немецких федеральных властей, с мая по октябрь 2019 года из Гронау на АО «Уральский электрохимический комбинат» в Новоуральске (Свердловская область) уже было отправлено шесть железнодорожных составов по 600 тонн (50 контейнеров), то есть около 3 600 тонн урановых «хвостов».

С 2019 по 2022 год планируется отправить в Россию 12 000 тонн (более тысячи контейнеров, примерно 20 железнодорожных составов) урановых «хвостов».