На первый взгляд, Казахстан, где во время холодной войны было проведено более четырехсот испытаний советских ядерных бомб, не самый очевидный кандидат на внедрение атомной энергетики. Однако 64% участников прошлогоднего референдума отдали свои голоса за строительство первой в истории страны АЭС.

Психологический барьер был преодолен. Семипалатинский полигон, на котором СССР испытывал эти бомбы, остается одним из самых радиационно загрязненных мест на Земле. Хронические болезни и вынужденное переселение легли тяжким бременем на целые поколения местных жителей и во многом предопределили то, как атомные технологии воспринимаются общественностью Казахстана сегодня. Полигон был закрыт 29 августа 1991 года. Позднее ООН объявила эту дату Международным днем действий против ядерных испытаний.

Теперь в селе Улькен на берегу озера Балхаш должна появиться первая в истории Казахстана АЭС. Консорциум по ее строительству возглавляет российская госкорпорация «Росатом». Это рискованный выбор, учитывая участие Росатома во вторжении в Украину и неоднократные случаи перерасхода средств и срыва сроков при реализации проектов за рубежом, например в Турции и Индии. Кроме того, цепочки поставок Росатома попали под западные санкции, что также ставит под сомнение его способность выполнить работу вовремя.

Однако вместе с этим Казахстан принял решение о строительстве еще одной атомной станции. Вероятнее всего, она появится в Алматинской области, а отвечать за ее строительство будет Китайская национальная ядерная корпорация (CNNC). Это ставит Росатом в сложное положение.

«С учетом того, что Китай строит АЭС гораздо быстрее Росатома (даже по российскому проекту), есть основания полагать, что «первая российская» АЭС в Казахстане будет построена второй, что не очень хорошо скажется на репутации Росатома», – считает эксперт Атомного проекта «Беллоны» Дмитрий Горчаков.

Однако и без конкуренции со стороны Китая обращает на себя внимание то, каких трудов стоило Росатому добиться права на строительство. После референдума по АЭС Астану посетил ряд высокопоставленных российских чиновников – от главы Росатома Алексея Лихачева до самого Владимира Путина – все для того, чтобы убедить Казахстан поручить ее строительство Росатому. То, что он стал только главой консорциума, а не единственным подрядчиком, можно считать лишь номинальной победой России.

Вместе с тем перед Казахстаном все еще стоит проблема дефицита электроэнергии. Частые отключения электричества, особенно на промышленном юге, показывают, как мало новых генерирующих мощностей было введено в строй с советских времен. Уголь все еще составляет около 70% энергобаланса Казахстана, однако президент Касым-Жомарт Токаев пообещал, что к 2060 году страна достигнет углеродной нейтральности, и сделал развитие безуглеродной электроэнергии своей политической целью.

В августе в Улькене начались бурение и геотехнические изыскания, ознаменовав старт строительства станции. На ней будут установлены два реактора ВВЭР-1200, разработанные Росатомом. Подобные реакторы уже действуют на Белорусской АЭС, а также будут использоваться на строящихся станциях в Египте и Турции. Ожидается, что общая стоимость проекта составит $10-12 млрд, при этом Росатом предлагает профинансировать значительную его часть, что позволит окупить его в течение десятилетий продаж электроэнергии.

На бумаге предложение Росатома выглядит привлекательным – минимальные первоначальные затраты и долгосрочная эксплуатационная поддержка. Однако его способность выполнить обещанное вызывает сомнения. Строительство АЭС «Аккую» в Турции, позиционируемое как пример передового российского опыта, отстает от графика на несколько лет. Из-за роста затрат и задержек в поставках оборудования строительство атомных станций в Венгрии и Индии также идет с опозданием. Санкции против России из-за вторжения в Украину затрудняют доступ к иностранным комплектующим и кредитам, получить российское финансирование на свои зарубежные проекты Росатому также становится все сложнее из-за возросших расходов Кремля на войну.

В это же время у Китайской национальной атомной корпорации, которая будет строить вторую АЭС в Казахстане, нет подобных сложностей, сказывающихся на ее эффективности. Позитивный опыт строительства в Пакистане и Китае реакторов типа «Хуалун-1», которые были введены в строй в срок, демонстрирует, что и китайская станция в Казахстане также может быть возведена без задержек.

Подход со строительством сразу двух АЭС очень выгоден для Астаны: даже если один из партнеров не справится со своими обязательствами, всегда есть запасной вариант. Для Москвы же это не только ставка на собственный престиж, но и четкий сигнал того, что ее доминирование на энергетическом ландшафте Центральной Азии больше не гарантировано.

«Подробности контракта не раскрываются, но будем надеяться, что Казахстан учел опыт, а также все плюсы и особенно минусы, которые накопились у тех стран, где Росатом строил и продолжает строить АЭС», – говорит эксперт Атомного проекта «Беллоны» Александр Никитин.

Он также отмечает, что, в отличие от других стран бывшего СССР, где Росатом строит свои реакторы, Казахстан подошел к его предложению осторожно и учел мнение общественности.

«Это сильно отличается от того, как это всегда делалось и до сих пор делается в России»,– подчеркнул Никитин сразу после референдума год назад.

Однако испытания на Семипалатинском полигоне не так просто стереть из памяти. Последствия ядерных взрывов для окружающей среды и здоровья населения еще не преодолены. Обширные территории в Абайской области на северо-востоке Казахстана остаются непригодными для проживания. Всего с 1949 по 1989 год на Семипалатинском полигоне было проведено 456 испытаний. Старшее поколение казахстанцев хорошо помнит это.

Тем временем некоторые экологические организации предупреждают, что село Улькен расположено слишком близко к озеру Балхаш – одному из крупнейших пресноводных водоемов Центральной Азии, и что в условиях продолжающегося снижения уровня воды в озере, эксплуатация АЭС несет дополнительные риски.

Правительство Казахстана настаивает, что проект соответствует стандартам безопасности МАГАТЭ, а современная защитная оболочка (контейнмент) станции делает ядерную катастрофу крайне маловероятной. Однако многие при разговоре об АЭС все еще вспоминают о последствиях ядерных испытаний.

Помимо этого, остро стоит вопрос денег. Финансовая гибкость Росатома все более ограничена, а предоставляемые им кредиты, хоть на первый взгляд и кажутся щедрыми, могут содержать большое количество подводных камней. Западные кредиторы теперь избегают российских проектов, поэтому, если возникнут пробелы в финансировании, Казахстану придется обратиться за помощью к своему суверенному фонду или китайскому кредиту.

Еще одну сложность представляет создание органа государственного надзора за атомной энергетикой. Новому казахстанскому ядерному регулятору предстоит разработать нормативы безопасности, обучить инспекторов и с нуля выстроить систему реагирования на чрезвычайные ситуации. Даже небольшие задержки в этом процессе могут отразиться на сроках строительства станции, не позволив Росатому уложиться в график и закончить его к середине 2030-х годов.

В случае соблюдения сроков АЭС в Улькене станет первой современной атомной электростанцией во всем Центральноазиатском регионе, укрепив репутацию Казахстана как крупного регионального производителя энергии. Это также расширит влияние России или, если китайский проект будет завершен раньше, приведет к серьезным сдвигам на энергетическом рынке Центральной Азии.

Это соперничество отражает более глобальную картину: пока западные компании завязли в законодательном регулировании и сопротивлении общественности, Россия и Китай используют строительство реакторов за рубежом как инструмент геополитического влияния. Для Москвы каждая новая сделка с иностранными партнерами – это способ сохранить свою значимость. Для Пекина это демонстрация скорости, финансовой мощи и способности выполнить работы точно в срок – качеств, по которым он значительно превосходит Россию.

И все-таки поразительно, как страна, не оправившаяся от последствий ядерной катастрофы, для удовлетворения своих будущих энергетических потребностей делает ставку именно на атом. Наступит ли это будущее в срок, зависит даже не от амбиций Казахстана, а от возможностей Росатома и от того, насколько быстро Китай докажет, что способен на большее.