Трудно отделаться от ощущения, что в основе планов советского правительства по размещению на берегу чистейшего озера Байкал грязного целлюлозного производства могли лежать не только экономические и геополитические мотивы (военно-воздушным силам СССР нужен целлюлозный шинный корд – так давайте же построим завод по его выпуску на берегу Байкала!), но и самоубийственное желание запустить совершенно новый для Страны Советов процесс – общественное экологическое сопротивление.

В ретроспективе это заметно вполне отчетливо: именно Байкальский ЦБК во всех его ипостасях – его замысел, воплощение в проекте, строительство, эксплуатация, закрытие и «посмертное» существование после закрытия – стал одним из главных факторов для проявления экологической сознательности в советском и постсоветском обществе.

Именно об экологических рисках, которые влечет за собой строительство Байкальского целлюлозного завода, предупреждали советские академики еще в пятидесятых годах прошлого века, когда природа рассматривалась почти исключительно в парадигме ее покорения, а не сохранения.

В шестидесятые годы сомнения в экологической целесообразности возведения целлюлозного завода на берегу Байкала стали появляться даже на страницах советских газет. В 1969 году на экраны страны вышел фильм «У озера», где основной конфликт разворачивался вокруг возможного негативного экологического воздействия на озеро Байкал строящегося завода.

Требования закрыть Байкальский целлюлозный завод (с 1976 года переименованного в комбинат) не утихали на всем протяжении семидесятых-восьмидесятых годов и зазвучали в полный голос на многолюдных митингах и собраниях общественности в период Перестройки.

Тем не менее остановить ядовитое производство, отравляющее Байкал, не удавалось еще долгие годы – даже когда Байкал обрел статус объекта Всемирного природного наследия ЮНЕСКО и формально стал достоянием и гордостью всего человечества, и даже когда был принят специальный федеральный закон «Об охране озера Байкал». Сначала ведомственные чиновники, затем появившиеся после приватизации частные собственники комбината прилагали массу усилий для того, чтобы продолжать антиэкологичное производство на Байкале.

В итоге комбинат пришлось закрывать не один, а целых два раза. Но в каждом случае закрытие происходило наспех, без подготовленного проекта вывода комбината из эксплуатации. Никаких процедур по остановке на длительный срок и консервации комбината не проводилось, в ходе окончательного закрытия производства на Байкальском ЦБК было выполнено только опорожнение оборудования от целлюлозной массы и частично щелоков, отбеливающие химикаты были выработаны перед остановом вместе с целлюлозной массой, а щелоковое содержимое сброшено в озеро Байкал.

Из-за того, что после останова БЦБК не были проведены промывка и опорожнение трубопроводов и емкостей, на очистных сооружениях остались остатки черного щелока. Шламовые карты-накопители БЦБК и карты с угольной золой были просто брошены без проведения каких бы то ни было работ по рекультивации. В итоге Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат в одночасье превратился в заброшенный объект накопленного экологического вреда прямо в сердцевине объекта Всемирного природного наследия – в центральной экологической зоне Байкальской природной территории.

Хотя, если изучить историю комбината внимательнее, то можно заметить, что в объект накопленного экологического вреда БЦБК стал превращаться едва ли не сразу после своего запуска.

К моменту ввода в строй Байкальского целлюлозного завода не существовало технологии переработки шлам-лигнина, который образуется в процессе сульфатного производства целлюлозы и представляет собой желеобразную массу, состоящую из растворов натриевых солей, характеризующихся высокой плотностью. Другими словами, шлам-лигнин – это осадок, образующийся при очистке сточных вод комбината. Для складирования шлам-лигнина были введены в эксплуатацию карты-накопители, которые строились как временные площадки хранения отходов до момента разработки технологии их обезвреживания.

В 1978 году был организован цех переработки осадков БЦБК путем их обезвоживания и сжигания, и на карты стал вывозиться уже только зольный остаток. К концу 1980-х годов на Солзанском полигоне были заполнены и законсервированы десять шламовых карт с общим объемом отходов около 3,5 млн м³. Попытка сушки и сжигания шлам-лигнина из отстойников в 1988 году едва не привела к жертвам.

Первая в истории СССР массовая протестная демонстрация была посвящена проблеме БЦБК. Иркутск, 1989 год Credit: bcbk.info

Стало понятно, что даже закрытие комбината не избавит Байкал от угрозы со стороны накопленных отходов БЦБК. Робкие предложения по их вывозу за границы Байкальской природной территории для последующей утилизации разбились о суровую реальность: для транспортировки отходов их нужно извлекать из карт, приводить в пригодное для транспортировки состояние, складировать, грузить в нестандартные железнодорожные вагоны и вывозить в течение 50 лет без перерыва. Про затратность такого способа можно даже не упоминать.

Оставить промплощадку БЦБК в том состоянии, в котором она сейчас есть, тоже не представляется возможным. Находясь в непосредственной близости от озера Байкал, шламонакопители и золоотстойники Байкальского ЦБК расположены на площади 350 га, в них накоплено 6,2 млн м³ шлам-лигнина и 2,6 млн тонн золы.

Прямо сейчас отходы БЦБК угрожают загрязнением подземных вод в районе карт Солзанского полигона. Через дамбы карт-накопителей №5, №6 и №7 возможен перелив воды и поступление ее в реку Большая Осиновка при сбросе зольной пульпы. После затяжных ливней карты могут переполниться водой, и тогда жидкие массы шлам-лигнина потекут из верхней седьмой карты в расположенную под ней шестую, из шестой – в следующую, и так далее до нижней первой карты, чтобы затем ядовитым потоком влиться в озеро Байкал. Тот же сценарий может реализоваться в катастрофическом варианте, при сходе селевого потока на карты-накопители.

Тем не менее то, что происходит на территории комбината в последние месяцы, также не может не внушать опасений. В августе прошлого года, прикрываясь необходимостью избежать катастрофического развития событий при переполнении карт-накопителей БЦБК, из них начали выкачивать надшламовую воду. Без утвержденного проекта, без проведения оценки воздействия на окружающую среду, без прохождения экологической экспертизы.

Проверка Росприроднадзора тогда обнаружила в сбрасываемой воде превышение ПДК адсорбируемых галогенорганических соединений в 400 (четыреста) раз – как раз тех химических соединений, которые входят в категорию «особо опасных» для уникальной экологической системы озера Байкал.

В этом году чиновники планируют повторить прошлогоднюю спецоперацию по сбросу промстоков БЦБК в Байкал – решение о введении ЧС на территории комбината уже принято, и глава Байкальска официально подтвердил, что использоваться будет уже «апробированная» технологическая схема…

В итоге ликвидация отходов Байкальского ЦБК грозит перерасти в новый экологический триллер «У озера-2» – с другими действующими лицами, но в тех же декорациях и с тем же главным вопросом: допустимо ли подвергать Байкал громадным экологическим рискам, прикрываясь той или иной насущной необходимостью?

Александр Колотов, координатор проекта «БЦБК.ИНФО» – www.bcbk.info

26 апреля «Беллона» выпустит доклад «Объект накопленного экологического вреда (Байкальский ЦБК)». В докладе мы постарались взглянуть на Байкальский ЦБК с разных ракурсов, пригласив для этой цели наиболее активных деятелей общественного экологического движения, долгие годы занимавшихся проблемой комбината. Также в докладе впервые представлены вместе все концепции технологических решений по ликвидации накопленного экологического вреда от Байкальского ЦБК, которые в 2019-2020 годах поступили на несостоявшийся конкурс по выбору наилучшей технологии утилизации отходов комбината.