Йон Гаусло
Юридический консультант объединения Bellona
23 февраля 1999 года

Анализ определения Верховного Суда РФ

Шаг назад
4 февраля 1999 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации в составе: председательствующего Каримова М. А., судей Ворожцова С. А. и Грицких И. И. не смогла закрыть дело Никитина. Верховный суд признает, что обвинение против Никитина неконкретное, что лишает его права защищаться законными способами и что ФСБ не провела объективное расследование. Однако вместо того, чтобы закрыть дело из-за отсутствия правового и фактического основания, Верховный суд возвратил дело в ФСБ для «дополнительного расследования». Суд также оставил в силе меру пресечения в виде подписки о невыезде, тем самым, предоставив ФСБ, ответственной за указанные в определении суда нарушения, новую возможность для преследования Никитина.

4 февраля Верховный суд мог бы положить конец советской практике возвращения бесперспективных дел для «дополнительного расследования», вместо вынесения оправдательного приговора. Так как эта практика нарушает ряд фундаментальных принципов законности, Верховный Суд был обязан прекратить ее. Однако он отказался взять ответственность по прекращению дела, таким образом, не выполнив своих обязанностей. Жертвой этого отказа стал Александр Никитин.

4 февраля исполнилось почти 3 года со дня ареста Никитина и обвинения в шпионаже и разглашении государственной тайны за написание двух глав доклада объединения «Bellona» о радиоактивном загрязнении на Северном флоте. В течение этих трех лет были допущены серьезные нарушения основных прав и свобод Никитина. Обвинение против него по-прежнему строится на основе использования секретных и имеющих обратную силу нормативных актов. Вплоть до 20 октября 1998 года ему отказывали в ознакомлении с этими нормативными актами. Никитин по-прежнему находится в Санкт-Петербурге под подпиской о невыезде, которая продолжится до полного окончания дела. Никитин также публично обвинялся представителями российских властей. В октябре прошлого года он получил шанс оправдать свое честное имя в суде, и суд показал, что обвинение не имеет основания. Однако Никитин не был оправдан, как произошло бы в стране, где правит закон. Вместо этого суд оставил в силе меру пресечения и отправил дело для дополнительного расследования в ФСБ.

Сейчас высшая судебная власть России подтвердила это решение. Так как Верховный суд по большинству пунктов подтвердил определение Городского суда, а по некоторым пунктам даже поддержал критику в адрес ФСБ и прокуратуры, то решение суда имело даже положительное влияние на дело Никитина, а не шагом назад. Что касается установления правопорядка в России, то данное решение определенно стало шагом назад. Возвратив дело на дополнительное расследование и не изменив меру пресечения, Верховный суд одобрил не только определение Городского суда, но и правовую систему, при которой допускаются серьезные нарушения основных прав и свобод личности в течение неограниченного времени.

Верховный суд: ФСБ допустила существенные нарушения
Верховный суд полностью (кроме одного пункта, комментарии по которому будут ниже) подтвердил определение Городского суда. Таким образом, Верховный суд постановил:

• неконкретность обвинения препятствует Никитину защищаться законным способом;
• это не позволяет суду проверить обоснованность выдвинутого обвинения;
• все заключения экспертов, на которых базируется обвинение, — несостоятельны;

Так же как и Городской суд, Верховный суд считает, что трехлетнее расследование ФСБ не принесло результатов. Более того, он указывает на ряд нарушений статей УПК РСФСР, среди них ст. 144, требующей, что в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого должно быть указано время, место и другие обстоятельства совершенного преступления. Верховный суд указывает, что эти требования в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого не выполнены: "не приведены конкретные фактические обстоятельства вмененных ему преступлений, не раскрыто существо сведений, составляющих государственную тайну, не приведены текстовые выдержки из первичных документов, то есть соответствующих разделов доклада". Таким образом, Верховный суд поддержал точку зрения Городского суда: в обвинительном заключении должны быть приведены конкретные текстовые цитаты из доклада объединения «Bellona», которые инкриминируются Никитину. Только тогда суд будет иметь возможность оценить основу обвинительного заключения, и только тогда Никитин сможет защищаться надлежащим образом.

Верховный суд также указывает на нарушение ст. 20 УПК РСФСР, в которой говорится, что прокурор и следователь обязаны провести полное и объективное исследование дела, а также выявить оправдывающие обвиняемого обстоятельства. Такое заключение Верховного суда губительно для ФСБ (и прокуратуры):

"Как видно из материалов уголовного дела, органы предварительного следствия указанные требования уголовно-процессуального закона нарушили. … Судебная коллегия находит данные нарушения существенными".

Согласно Верховному суду, расследование не было объективным и не установило обстоятельства, смягчающие вину Никитина. Само обвинение не позволяет обвиняемому защищаться законными способами. Суд также приводит пример этого нарушения:

"… Никитин, как на следствии, так и в суде заявлял, что использовал для Доклада только открытые источники, однако в выводах экспертов не имеется ответа на этот вопрос, то есть производство по данной экспертизе обоснованно судом признано незавершенным… Остались непроверенными доводы Никитина по вопросу о том, из каких источников — открытых или закрытых, секретных или не секретных, он собирал сведения для доклада"

Верховный суд согласился также с Городским судом в том, что работа экспертов по определению экономического ущерба, нанесенного Докладом, является несостоятельной.

Стоит заметить, что защита Никитина много раз выносила протест против указанных нарушений, но органы предварительного следствия или прокурорского надзора игнорировали аргументы защиты или заявляли об их безосновательности. Сейчас Верховный суд одобрил точку зрения защиты. Вынесенное им определение является куда большим поражением для органов, ответственных за представление дела Никитина в суд, чем для защиты.

Отказ взять на себя ответственность
Даже если определение Верховного суда и имеет некоторые положительные элементы, оно должно рассматриваться, как шаг назад. Хотя суд и признает, что органы следствия и прокуратуры действовали необъективно и совершили серьезные нарушения, это не ведет ни к каким последствиям. Вместо того, чтобы закрыть дело, он дает ФСБ еще один шанс предъявить обвинительное заключение, оставив меру пресечения и обвинения в силе. Вероятно, основанием для такого решения явилась ст. 232 УПК РСФСР. Согласно этой статьи, суд направляет дело на дополнительное расследование в случае неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, которая не может быть восполнена в судебном заседании, а также в случаях существенного нарушения уголовно-процессуального закона органами дознания или предварительного следствия. Таким образом, Верховный суд заявляет, что указанные нарушения могут быть устранены "только на стадии предварительного следствия".

Такая аргументация в первую очередь и главным образом имеет формальный характер. Так как ст. 232 УПК РСФСР предписывает суду вместо вынесения оправдательного приговора возвращать на доследование даже безосновательные дела, когда органы расследования и прокуратуры совершили нарушение, то это нарушает презумпцию невиновности, предусмотренную ст. 49 Конституции РФ. а также ст. 6 (2) Европейской конвенции по правам человека соблюдать которую Россия обязалась в мае 1998 года. Следовательно, при желании Верховный суд мог бы найти правовое основание для иного решения. Возникает вопрос, почему он мотивировал свое решение устаревшим УПК РСФСР, а не Конституцией РФ и международными договорами.

Причина не в том, что суд хотел дать ФСБ еще один шанс предъявить новые доказательства, как заметили некоторые наблюдатели. Такая возможность исчерпана, это признает даже ФСБ в своем постановлении от 24 февраля 1998 года. Обстоятельства по делу выяснялись в течение 1995 и 1996 г.г. Остается только классифицировать действия Никитина с юридической точки зрения, то есть определить, нарушил ли Никитин какие-либо статьи Уголовного кодекса при совершении своих действий. ФСБ пока не удалось предъявить имеющее юридическую силу правовое основание для своих обвинений или провести надлежащую правовую классификацию его действий. Поэтому неудивительно, что Верховный суд требует "правильно применить закон, действовавший в период инкриминируемых Никитину деяний" в новом обвинении. Перед предъявлением нового обвинения следствие также должно провести надлежащую экспертную оценку открытых источников, так как ни одна из предыдущих экспертиз не сделала этого.

Если ФСБ выполнит указания Верховного суда, то дело придется закрыть. Единственным правовой основой обвинений являются секретные и имеющие обратную силу нормативные акты. Однако их применение противоречит Конституции РФ — факт, который дважды признавался Генеральным прокурором, а также (даже если это и не сказано напрямую) Верховным судом. Более того, надлежащая оценка открытых источников покажет, что вся информация в Докладе была получена из ранее опубликованных материалов.

Следовательно, определение Верховного суда в определенной мере благоприятно для Никитина. Поскольку Никитин в своем ходатайстве требовал закрытия дела из-за отсутствия имеющей юридическую силу правовой основы и отсутствия состава преступления в его действиях, то Верховному суду явно предлагалось сделать больше, чем требовать лишь проведения расследования надлежащим и законным образом. Но Верховный суд даже не попытался изучить эти вопросы, и наиболее вероятным объяснением этого может быть его нежелание брать ответственность за закрытие дела. Вместо этого, он вернул дело в ФСБ, оставив в силе и подтвердив требования Городского суда о дополнительном расследовании. Послание Верховного суда ФСБ представляется таким: «Вы начали это дело, вы его и закончите».

Однако ФСБ до сегодняшнего дня пренебрегала всеми указаниями по проведению надлежащей оценки открытых источников и правильному применению законов. Следовательно, есть причина полагать, что ФСБ опять предъявит такое же неопределенное обвинение, которое было отвергнуто Верховным судом и которое по-прежнему базируется на секретных и имеющих обратную силу нормативных актах. Такое обвинение не приведет ни к обвинительному, ни к оправдательному приговору, так как практика возвращения безосновательных дел на дополнительное расследование вместо вынесения оправдательного приговора была сейчас подтверждена Верховным судом. Таким образом, суд также создал прецедент для дальнейшего развития дела. Обвинение ФСБ не принимается судом, дело возвращается на дополнительное расследование, ФСБ предъявляет новое обвинение, которое опять возвращается… так что дело может тянуться до конца жизни Никитина, поскольку не существует закона, ограничивающего этот процесс.

Аргументы защиты проигнорированы
Вместо рассмотрения аргументов жалобы Никитина о закрытии дела из-за отсутствия имеющего силу правового основания Верховный суд отклонил ходатайство, потому что обвинение "основано на доказательствах, нуждающихся в дополнительной проверке". Согласно суду, это возможно сделать только "на стадии предварительного следствия". Это утверждение кажется странным. Вопрос правовой основы обвинения по уголовному делу не тот вопрос, который нуждается в какой-либо дополнительной проверке на стадии предварительного следствия. Вопрос является строго судебным, и ближайшим органом власти для рассмотрения этого является не ФСБ, прокуратура или какой-то абстрактный экспертный комитет, а сам Верховный суд. Его аргументы о не рассмотрении правовой основы дела, с судебной точки зрения, непонятны и они еще раз подтверждают впечатление о нежелании Верховного суда брать на себя ответственность за окончание дела.

Более того, ходатайство защиты относительно нарушения ст. ст. 6 (1), 6 (2), 7, 13 и ст. 2 протокола № 4 Европейской конвенции по правам человека вообще не обсуждались Верховным судом, кроме одной строчки: "Определение [Городского] суда не противоречит указанным в частной жалобе нормам международного права".

Однако в уголовном деле против Никитина было допущено явное нарушение ст. 7 Европейской конвенции по правам человека. В частности, уголовное преследование за деяния, предусмотренные нормативными актами, которые не имели силы в момент инкриминируемых действий, нарушает запрет Конвенции на применение таких актов. Более того, уголовная ответственность должна определяться законами, доступными гражданам. Это требование, предусмотренное ст. ст. 7 и 5 Конвенции, лежит в основе описанного в Конвенции принципа законности и защиты от произвола. Так как обвинения не имеют действующей правовой основы, то и ограничения свободы Никитина также не имеют действующей правовой основы. Следовательно, нарушена ст. 2 протокола № 4 Конвенции, гарантирующая свободу передвижения.

Более того, возвращение судом дела на дополнительное расследование вместо окончания дела, не дает возможность предсказать сроки завершения дела. Дело уже длится почти три с половиной года, и теперь ФСБ придется начинать все сначала. Таким образом, есть причина полагать, что нарушено право Никитина по предъявлению обвинения "в разумный срок"(см. ч. 1 ст. 6 Конвенции). Решение о возвращении дела на дополнительное расследование также нарушает презумпцию невиновности (ч. 2 ст. 6), согласно которой все разумные сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого. Если обвинение не может представить изобличающие доказательства, то суд должен вынести оправдательный приговор. Наконец ст. 13 дает гражданину право на "эффективные средства правовой защиты" по его жалобам на возможные нарушения его прав, предусмотренных Конвенцией. Как указано выше, Никитин заявлял, что некоторые из его прав, предусмотренных Конвенцией, были нарушены, но Верховный суд даже не попытался обсудить этот вопрос. Таким образом, было нарушено его право на эффективное средство правовой защиты.

Полное пренебрежение, допущенное Верховным судом, в отношении ходатайства Никитина о нарушении его прав, предусмотренных Конвенцией, является еще одной демонстрацией нежелания суда закончить дело. Более того, факт отвода этой частной жалобы даже без ее обсуждения дает серьезный повод сомневаться, осознают ли российские суды сферу действия Европейской конвенции по правам человека, и что вообще означает ее ратификация Россией.

Отказ от проведения судебной оценки
Вышесказанное подтверждает, что Верховный суд проигнорировал вопрос оценки правовой основы обвинения и возможных нарушений Конвенции. Наиболее яркой демонстрацией нежелания провести правовую оценку является рассуждения суда, о том, что может, а что не может быть государственной тайной согласно Закону «О государственной тайне».

В определении Городского суда сказано, что раздел обвинительного заключения относительно инкриминируемой Никитину передаче государственной тайны о"потерях вооружения и военной техники в мирное время", а именно об упомянутых в докладе авариях на АПЛ с К-27 по К-279, должен быть исключен, так как он не соответствует содержанию Закона «О государственной тайне». Городской суд имел в виду, что этот закон не имеет формулировок, которые бы позволили отнести сведения о таких потерях к государственной тайне. Это является вопросом трактовки буквы закона, и это чисто правовая оценка. В ч. 1 ст. 5 Закона «О государственной тайне», имеющей отношение к этим сведениям, упоминаются "тактико-технические характеристики" вооружения и военной техники, а не сам факт потери техники. Таким образом, трактовка Городского суда выглядит убедительной.

Верховный суд, однако, исключил эту часть из определения Городского суда, потому что "указания суда о несоответствии сведений по АПЛ с К-27 по К-279 содержанию Закона «О государственной тайне» сделаны по неисследованным материалам дела и подлежат исключению из определения." Таким образом, Верховный суд оставляет открытым вопросом, относятся ли сведения о потерях вооружения и военной техники в мирное время к государственной тайне? Так как вопрос трактовки закона является строгим, то трудно понять, как Верховный суд может утверждать, что указания Городского суда сделаны "по неисследованным материалам дела". Единственным материалом необходимым для обоснования такой оценки может быть текст Закона «О государственной тайне» и обвинительное заключение. Городской суд использовал этот материал, интерпретировал закон и сделал заключение, что обвинение противоречит закону именно в этой части. Таким образом, не так легко понять исключение Верховным судом этой части из определения Городского суда.

Заключение
Общее впечатление от определения Верховного суда такое, что суд имел желание заниматься только процедурными вопросами, избегая проведения какой-либо судебной оценки правовой основы обвинения. Таким образом, Верховный суд не стал брать на себя ответственность за окончание дела Никитина.

Однако Верховный суд сделал трудной для ФСБ возможность предъявления нового обвинения, подчеркнув, что новое обвинение должно базироваться на объективном заключении экспертов об открытых источниках и на надлежащем применении закона. Результатом оценки открытых источников будет то, что Никитин получил всю упомянутую в Докладе информацию из этих источников, а надлежащее применение закона приведет к закрытию дела из-за отсутствия правовой основы. Однако Верховный суд не смог закончить дело, послав вместо этого дело на дополнительное расследование, тем самым, предоставив ФСБ карт-бланш для продолжения преследования Александра Никитина.

Поскольку даже Верховный суд не захотел положить этому делу конец, есть причина полагать, что дело может попасть в замкнутый круг по схеме суд-ФСБ. Как показано выше, ФСБ не сможет предъявить обвинение, которое примет суд. Однако все действия ФСБ указывают на то, что она предъявит новое обвинение, такое же неконкретное, как и раньше, и все еще базирующееся на секретных и имеющих обратную силу приказах. Суду придется вернуть дело с таким обвинительным заключением на дополнительное расследование. Потом ФСБ предъявит новое обвинение, и суд вернет его опять, это может повторяться снова и снова.

Российские законы не оговаривают, сколько раз дело может быть возвращено на дополнительное расследование. Бывали случаи, когда уголовные дела возвращались на дополнительное расследование 13 (тринадцать) раз.

4 февраля 1999 года Верховный суд России мог бы положить конец этой возмутительной процедуре, но он этого не сделал. Вместо этого он еще раз подтвердил знаменитые слова Карла Маркса: «История повторяется — сначала в трагедии, потом в фарсе». Для тех, кто надеялся увидеть установление правопорядка в России, удивляться, однако, нечему.

Дополнительная информация

• Определение Верховного суда РФ