Я сознательно уклонюсь от спора о понятиях. Не так важно, как правильно с точки зрения науки определить термин "экология". Достаточно сказать, что не только те, кто потерял здоровье вследствие вынужденного соседства с местами испытания ядерных устройств, химического и биологического оружия, но каждый, кто имеет глаза, уши и другие органы чувств, не может не ужасаться надругательством над природой, творимым людьми. Не имея никакой специальной информации, без всяких дозиметров и анализаторов — просто задыхаясь от выхлопных газов, натыкаясь на окружающие города свалки, погубленные леса и водоемы, невозможно не задуматься о том, как в этом отравленном мире будут жить (выживать) наши дети и внуки. Казалось бы, кто сегодня станет отрицать, что после мировой термоядерной войны самую страшную угрозу для человечества представляет именно тотальное загрязнение окружающей среды? Кто не способен оценить смертельную опасность, которую представляет техногенная деятельность человека, накопление отходов, включая ядерные, химические и другие?

В известной пьесе Е. Шварца есть персонаж, который, опасаясь быть отравленным, скупил все яды, но не смог устоять, когда убийца предложил ему двойную цену, продал, заработал 100% и… был отравлен. Как ни трудно в это поверить, но таких людей и в реальной жизни немало. Один из них — Г. Кауров, капитан 1 ранга в отставке, кандидат технических наук (так его рекомендует "Независимая газета" в материале от 24.08.99 г.) По нашим данным, он кроме того — сотрудник пресс-службы Министерства по атомной энергии, глава которого Е. Адамов давно пытается обогатить Россию миллиардами долларов, полученными от скупки у всего мира отходов ядерного производства.

Осчастливить нас господам из Минатома мешают плохие законы и плохие люди. Одним из таких законов, по мнению Каурова, является Федеральный закон "Об экологической экспертизе". Возмущение автора вызывает ст. 3, устанавливающая "презумпцию потенциальной экологической опасности любой хозяйственной и иной деятельности". (Ну, мы-то хорошо знаем, что деятельность самого Минатома никому никакого вреда не нанесла: ни в Чернобыле, ни в Семипалатинске, ни в Атлантике, ни в Тихом океане…) А "протащили" этот закон через Федеральное собрание и администрацию Президента РФ люди, "менее всего озабоченные охраной природы и здоровьем россиян". Причем сделали это исключительно "в интересах доступа к научным, оборонным и народнохозяйственным секретам".

Нельзя ли их "всех поименно назвать"? Ну, тех, кто "протаскивал". А то выходит как-то неубедительно: везде одни шпионы, но абстрактные. И вообще у автора не все в порядке с фактами, да и с элементарной логикой. Так, он пишет, что "под экологическим прикрытием ведут разведку в Баренцевом, Карском и других морях силы НАТО". Не сомневаюсь, ведут. Но зачем НАТО — экологическое прикрытие?! А вот за обвинение в разведывтельной деятельности "Гринписа" и "Беллуны", выразившейся в "заборе проб" на российских ядерных полигонах — г-ну Каурову придется ответить в суде, поскольку именно здесь будет уместно вспомнить о нарушении лично им другой презумпции — презумпции невиновности. Берусь утверждать, что по части шпионажа ни к "Гринпису", ни к "Беллуне" со стороны России никаких претензий не предъявлено. Если не считать запущенное кем-то анонимным в прессу утверждение, что офис "Беддуны" в Осло находится то ли в одном здании, то ли на одной улице со службой разведки. Сильный довод, особенно при отсутствии других. Беда лишь в том, что даже он не соответствует истине.

Поводом к написанию статьи послужил закончившийся во Владивостоке суд над Григорием Пасько и отклики на него в мире. Не удержался автор и от упоминания дела А. Никитина, но, видимо, четыре года бесплодного следствия по этому делу заставили Каурова проявить осторожность, сказав в общем-то правду, что Никитин "передавал "Беллуне" информацию о Северном флоте". Правда, тут же он заявил, что "такая деятельность (?) наносит колоссальный вред благородной идее охраны природы". Ей, этой идее, "бескорыстно служат сотни тысяч активистов природоохранного движения, объединенных в 1500 организаций, которые так же, как Пасько, называют себя экологами, но не связывают свою работу с противоправными действиями, вольно или невольно направленными против России". В этих строчках звучит что-то до боли знакомое. Ну, конечно, у нас всегда были сотни тысяч честных ученых (в отличие от отщепенцев типа Сахарова), объединенных в союз писателей-патриотов (не чета писателю Солженицину, внутреннему эмигранту Пастернаку, пошляку Зощенко, тунеядцу Бродскому). Важно, что все "бескорыстные" хорошо знали, что можно, а что ни-ни. В спорных случаях не стеснялись спросить инструктора ближайшего райкома.

По Каурову, экологом можно назвать того, кто следит за чистотой работы котельной в поселковой бане. Но не дай Бог поинтересоваться, как обстоит с охраной природы за забором военной базы, в отстойнике списанных атомных подлодок, да еще открыто и честно написать об увиденном. Здесь полная гарантия мгновенного превращения эколога в шпиона, причем минуя стадию презумпции. Там, где речь заходит об армии, надо безоговорочно верить на слово начальству, которое, как известно, всегда бодро рапортует о полном порядке на вверенном объекте. И никакой потенциальной опасности ни для людей, ни для окружающей среды.. Только реальная. И уже не опасность, а свершившийся факт, катастрофа, которую просто невозможно скрыть.

Конституция и законы России, которыми так недовольны Кауров и его начальник министр Адамов, содержат немало четких норм, гарантирующих нам безопасную окружающую среду, право на получение и свободное распространение достоверной информации о ее состоянии. В ряде нормативных актов специально подчеркивается недопустимость отнесения к государственной тайне сведений о чрезвычайных происшествиях и катастрофах, угрожающих безопасности и здоровью граждан и их последствиях, и о состоянии экологии. За сокрытие таких данных виновные подлежат привлечению к уголовной ответственности. Но это на бумаге. На практике нет ни одного дела против должностных лиц, уличенных в обмане, даже после того, как случилась беда. А вот экологов преследуют и судят, причем именно как шпионов. Правда, пока терпят одни неудачи. Пока…

За три с половиной года работы по делу А. Никитина я много раз слышал упрек: так что же, по-вашему, государство не имеет права на тайну, на защиту секретов, разглашение которых может нанести вред его безопасности? Имеет. Вопрос лишь в том, что, безусловно, следует считать тайной, и чему отдавать приоритет в неочевидных ситуациях. Принятый в июле 1993 года закон впервые очертил круг сведений, могущих быть отнесенными к государственной тайне. Конституция России закрепила эту норму, указав, что перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом. Одновременно был сформулирован запрет на применение любых нормативных актов, затрагивающих права и обязанности граждан, если они не были опубликованы официально для всеобщего сведения. Два года спустя Конституционный суд принял постановление, в котором подчеркнул, что ни одно правоприменительное решение, включая приговор суда, связанное с обвинением в разглашении сведений, составляющих государственную тайну, не может быть основано ни на каком ином перечне таких сведений кроме перечня, утвержденного федеральным законом. Такова же позиция Верховного Суда РФ.

По хорошей советской традиции, наш славный генералитет воспринял Конституцию, закон "О государственной тайне" и другие, как ширму либо декорацию, т. е. как нечто, совершенно не касающееся подконтрольной им сферы и рассчитанное только на внешнее употребление. Так, закон "О государственной тайне" принят 21 июля 1993 года. 7 сентября того же года министр обороны издает приказ № 071 "Об утверждении временного перечня сведений, подлежащих засекречиванию в ВС РФ". Через три года ему на смену приходит новый, действующий и поныне, приказ — № 055, имеющий лишь то отличие, что утвержденный им перечень не называется временным. Что же касается сведений, подлежащих засекречиванию согласно министерскому приказу, то их объем — в сравнении с тем, что может быть отнесено к государственной тайне по закону от 21 июля 1993 года — примерно, раз в сто больше. Согласно приказу, секретным в вооруженных силах является абсолютно все. А если что-то и не является (т. е. по недосмотру составителей не попало в конкретные пункты перечня) — все равно с легкостью может быть подведено под безразмерные, всепоглощающие формулировки типа: "сведения об эксплуатации и использовании вооружения и военной техники". Если руководствоваться приказом, практически все, что сообщает пресса о военных действиях в Чечне и Дагестане, об авиакатастрофах, взрывах складов с оружием, гибели личного состава, дезертирстве, "неуставных отношениях" и т. п. — сплошная государственная измена. Совершенно секретные сведения, предусмотренные добрым десятком пунктов. И никаких исключений, специально оговоренных Конституцией и законом "О государственной тайне". Сам приказ, разумеется, тоже с грифом (как же без этого), хотя действительных секретов в нем не больше, чем в книге о вкусной и здоровой пище.

Кстати, для тех, кто этого не знал: ни Конституция, ни вышеупомянутый закон, ни другие законы в армии не действуют. Не объявлены приказом министра обороны. В этом аспекте любопытна реакция сотрудников 8 управления Генерального штаба, которым всегда поручается проведение экспертизы по секретности. Когда по делу А. Никитина следователь назначил повторную экспертизу, причем при даче заключения специально попросил руководствоваться законом "О государственной тайне", эксперты прислали гневную телеграмму (не просто секретную — шифрованную), в которой объявили, что "по действующему в вооруженных силах порядку, при даче заключений надлежит руководствоваться приказами министра обороны". И до сих пор руководствуются ими…

Для того, чтобы допущенные к государственной тайне уважали ее и хранили, необходимо несколько вещей. Во-первых, к ней должны относиться только те сведения, которые могут быть отнесены в соответствии с Конституцией и законом. Во-вторых, тайна не должна быть размытой и безразмерной. В противном случае ее и защитить будет невозможно (как удержать в тайне все?!), да и охоты ни у кого не будет хранить секреты полишинеля. Особенно у тех, кто имеет хоть некоторое представление о современных возможностях и методах разведки. Тем более — осознавая, какую опасность представляет их хранение для всего живого. При соблюдении этих двух условий практически не будет возникать "пограничных" ситуаций, в которых действительно придется выбирать приоритеты: жить или умереть, но сохранить тайну. Я говорю спасибо тем, кто сделает, уже сделал выбор в пользу жизни.