В Судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации

КАССАЦИОННЫЙ ПРОТЕСТ

Приговором Судебной коллегии по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда от 29 декабря 1999 года под председательством судьи Гольца С.Ю. Никитин Александр Константинович, родившейся 16 мая 1952 года в г. Ахтырка Сумской области Украинской ССР, украинец, гражданин Российской Федерации, имеющий высшее образование, женатый, пенсионер Вооруженных Сил РФ, ранее не судимый, проживающий по адресу: Санкт-Петербург, ул. Тухачевского, дом 5, корп.4, кв.69, оправдан по статье 275 и части 1 статьи 283 УК РФ за отсутствием состава преступления по пункту 2 части 1 статьи 5 У ПК РСФСР.

Собранными по делу доказательствами установлена вина Никитина А.К. в том, что он являясь гражданином Российской Федерации, в ущерб внешней безопасности Российской Федерации в августе 1995 года в Санкт-Петербурге собрал в целях передачи иностранной организации сведения, составляющие государственную тайну и в сентябре 1995 года в городе Мурманске передал указанные сведения иностранной организации, то есть в совершении преступления, предусмотренного статьей 275 УК Российской Федерации, а также в том, что он весной-осенью 1995 года в городе Мурманске разгласил сведения, составляющие государственную тайну, которые ему стали известны по службе, то есть в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 283 У К Российской Федерации.

По заключению экспертной комиссии при Восьмом управлении Генерального штаба ВС России сведения собранные и переданные Никитиным А.К. иностранной организации, а также, разглашенные им сведения, ставшие известны по службе в Вооруженных силах РФ, в соответствии с абзацами 2, 4 и 6 пункта 1 статьи 5 Закона РФ «О государственной тайне» являются секретными и составляют государственную тайну как на момент инкриминированных ему деяний, так и на настоящий момент.

Суд, в приговоре не оспаривая объективно содеянное Никитиным А.К. сделал необоснованный вывод о том, что в его действиях отсутствует состав выше названных преступлений, так как, по мнению суда, на момент инкриминированных ему деяний в Российской Федерации, а именно с 12 декабря 1993 года, то есть с момента принятия Конституции Российской Федерации, по 6 октября 1997 года, то есть до момента внесения изменений и дополнений в Закон РФ «О государственной тайне» от 21 июля 1993 года, отсутствовала законодательная база для отнесения тех или иных сведений к государственной тайне.

Полагаю, данный приговор подлежит отмене в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, неправильным применением уголовного закона, а также неисследованностью.

Для правильного и обоснованного принятия решения по настоящему уголовному делу необходимо рассмотреть вопрос об объеме содержания и допустимых пределах реализации конституционных прав граждан, о возможности их ограничения.

В целях рационального сочетания, гармонии интересов общества, государства и личности законодатель наряду с определением содержания конституционного права устанавливает порядок его реализации. Цель процессуального порядка реализации прав состоит в обеспечении (гарантировании) пользования конкретными благами и ценностями, лежащими в основе содержания права. Процессуальный порядок реализации права может выступать и в качестве известного средства его ограничения для определенной категории граждан. Ограничение прав и свобод гражданина может быть осуществлено посредством исключения той или иной возможности (правомочия) из содержания права (правомочия), а также путем специального порядка его реализации.

Так, в соответствии с частью 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Данный Конституционный принцип согласуется с положениями, закрепленными в статье 29 Всеобщей декларации прав человека, что «Каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие личности. При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общественного благосостояния в демократическом обществе», а также с частью 1 статьи 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод декларирующей, «что каждый человек имеет право на свободу выражения своего мнения. Это право включает свободу придерживаться своего мнения, получать и распространять информацию и идеи без вмешательства со стороны государственных органов и независимо от государственных границ».

В то же время, согласно части 2 статьи 10 Конвенции, осуществление этих свобод «может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями или штрафными санкциями, предусмотренными законом и необходимыми в демократическом обществе в интересах государственной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия… предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально».

Согласно часть 4 статьи 29 Конституции Российской Федерации перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом, который в силу того, что он затрагивает права, свободы и обязанности человека и гражданина, должен быть в соответствии с частью 3 статьи 15 Конституции Российской Федерации официально опубликован для всеобщего сведения.

Суд, опираясь именно на указанный выше постулат, в приговоре сделал ошибочный вывод от том, что в Российской Федерации с 12 декабря 1993 года, то есть с момента принятия Конституции Российской Федерации, по 6 октября 1997 года, то есть до момента внесения изменений и дополнений в Закон РФ «О государственной тайне» от 21 июля 1993 года, отсутствовала законодательная база для отнесения тех или иных сведений к государственной тайне, и, что только «новая редакция Закона РФ «О государственной тайне», введенная в действие Федеральным законом от б октября 1997 г., привела закон в соответствие с требованиями Конституции, и, следовательно, только с этого момента стало возможным самостоятельное применение ст. 5 Закона РФ «О государственной тайне», то есть без ссылки на «Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне», который был утвержден Указом Президента РФ 30 ноября 1995 года» (л.36).

Тем самым, суд, неправильно истолковав закон, констатировал, что Перечень сведений, составляющих государственную тайну приведен исключительно только в статье 5 Закона РФ «О государственной тайне» в новой редакции.

Действительно, статья 5 Закона РФ «О государственной тайне» в редакции от 21 июля 1993 года на момент инкриминированных органами предварительного следствия Никитину А.К. деяний, содержала «Сведения, которые могут быть отнесены к государственной тайне».

Вместе с тем, выводы суда о том, что «в период работы Никитина над Докладом (август-сентябрь) руководствоваться ст. 5 Закона РФ «О государственной тайне» для решения вопроса: какую конкретную информацию можно отнести к категории, «сведения, составляющие государственную тайну» было бы неправомерно. Указанная выше статья содержала перечень сведений, как указывает ее диспозиция, которые могли быть отнесены к государственной тайне только после специальной процедуры, а, именно, после внесения в Перечень сведений, составляющих государственную тайну» (л.35) сделаны произвольно и не вытекают из самого Закона.

В действительности, те или иные сведения могли быть отнесены к государственной тайне в соответствии с детально установленным этим же Законом порядком отнесения сведений к государственной тайне и их засекречивания (раздел 4 III), а не «после внесения (перечня статьи 5 Закона) в Перечень сведений, составляющих государственную тайну».

Появившееся после принятия 12 декабря 1993 года Конституции Российской Федерации терминологическое несоответствие между Законом Российской Федерации «О государственной тайне» в редакции от 21 июля 1993 года и Конституцией было устранено в результате изменений и дополнений, внесенных Федеральным Законом № 131-ФЗ от б октября 1997 года, после чего статья 5 Закона РФ «О государственной тайне» была изложена в новой редакции и обозначена как «Перечень сведений, составляющих государственную тайну».
Само содержание статьи 5 Закона в старой редакции, несмотря на ряд уточнений и детализации некоторых его положений, по своей структуре и содержанию принципиально от новой редакции не отличается.

О терминологическом несоответствии между Законом Российской Федерации «О государственной тайне» в редакции от 21 июля 1993 года и Конституцией Российской Федерации от 12 декабря 1993 года свидетельствует и положение пункта 4 Постановления Конституционного суда Российской Федерации «По делу о проверке конституционности ряда положений пункта «а» статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Смирнова» № П-17 от 20 декабря 1995 года. Конституционный суд Российской Федерации разъяснил, что «Реализация требований статьи 29 (часть 4) Конституции Российской Федерации обеспечивается Законом Российской Федерации от 21 июля 1993 года, в котором определено понятие государственной тайны и указаны сведения, относимые к государственной тайне».

В дальнейшем Конституционный суд Российской Федерации еще раз подтвердил данный свой подход к трактовке законодательной базы по защите государственной тайны.

Так, пункте 2 Постановления «По делу о проверки конституционности статей 1 и 21 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 года «О государственной тайне» в связи с жалобами граждан В.М. Гурджиянца, В.Н. Синцова, В.Н. Бугрова и А.К. Никитина» № П-8 от 27 марта 1996 года Конституционный суд отметил, что «Конституция Российской Федерации, гарантируя каждому право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым способом, в то же время предусматривает, что федеральным законом определяется перечень сведений, составляющих государственную тайну (статья 29, часть 4). Такое решение вызвано необходимостью защиты суверенитета России, обеспечения ее обороны и безопасности и соотносится с предписаниями статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, допускающей в указанных целях ограничение федеральным законом прав и свобод человека и гражданина, а следовательно, и права на информацию. Исходя из этого законодатель вправе устанавливать перечень сведений, которые могут быть отнесены к государственной тайне…».

Конституционный суд Российской Федерации в этих случаях имел в виду все ту же статью 5 Закона Российской Федерации «О государственной тайне», в редакции от 21 июля 1993 года, содержащую «Перечень сведений, которые могут быть отнесены к государственной тайне» сняв, таким образом, на период до внесения соответствующих изменений в эту статью Закона 6 октября 1997 года, возникшее терминологическое несоответствие между статьей 29 (часть 4) Конституции Российской Федерации и Законом РФ «О государственной тайне» в старой редакции.

Таким образом, применение органами предварительного следствия при предъявлении обвинения Никитину А.К. пунктов 2, 4 и 6 части 1 статьи 5 Закона РФ «О государственной тайне» в редакции от 21 июля 1993 года обоснованно и правомерно. Соответственно, выводы суда об отсутствии в Российской Федерации в течение длительного времени законодательного определения того, какие сведения относятся к государственной тайне, а также о том, что эксперты и органы предварительного следствия сделали вывод о секретности сведений, собранных и переданных Никитиным А.К. иностранной организации, а также сведений, разглашенных им этой же организации, произвольно и не основываясь на законе, несостоятельны и противоречат точному смыслу Закона.

Такое произвольное и неправильное истолкование судом Конституции РФ и законодательства Российской Федерации по защите государственной тайны по данному уголовному делу, кроме того, противоречит судебной практике по конкретным уголовным делам аналогичной категории в указанный выше период времени.

Столь же произвольно и неправильно суд истолковал и положения Конституции Российской Федерации, связанные с требованием публикации законов и подзаконных актов, тесно увязав свои выводы по этому вопросу с вышеприведенной аргументацией об отсутствии в России в 1993-1997 г.г. реальной законодательной базы для защиты государственной тайны как основы для привлечения к уголовной ответственности за деяния, подобные совершенным Никитиным А.К.

Для регламентации вопросов по защите государственной тайны Законом РФ «О государственной тайне» предусмотрена возможность дальнейшего развития законодательной базы путем издания подзаконных актов, которые конкретизируют положения федерального закона о государственной тайне по ее видам, субъектам (носителям) и т.п. В них предусматриваются организационные и иные меры, направленные на обеспечение и охрану государственной тайны.

По мнению суда, все эти акты должны быть официально опубликованы для всеобщего сведения, и только в этом случае гражданин подлежит уголовной ответственности на основании статьи 275 и 283 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Обосновывая свою позицию суд ссылается на Указ Президента Российской Федерации № 104 от 21 января 1993 года «О нормативных актах центральных органов государственного управления Российской Федерации», согласно которому «акты, не прошедшие государственную регистрацию, а также зарегистрированные, но не опубликованные в установленном порядке, не влекут за собой правовых последствий как не вступившие в силу и не могут служить законным основанием для регулирования соответствующих, правоотношений…».

С этим выводом суда нельзя согласиться, так как данные акты содержат нормы специального действия, они должны быть известны только тем лицам, к которым они обращены, так как касаются государственной тайны.

Как отмечено выше, частью 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации предусмотрено ограничение прав и свобод человека и гражданина федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Такой федеральный закон, а именно Закон РФ «О государственной тайне», в редакции от 21 июля 1993 года, к моменту принятия Конституции РФ уже в Российской Федерации существовал. Причем, в Постановлении Верховного Совета РФ «О порядке введения в действие Закона Российской Федерации «О государственной тайн» ранее действовавшее законодательство в этой области не отменялось, а Президенту Российской Федерации и Правительству Российской Федерации было предложено в соответствии с Законом разработать и принять нормативные акты, детализирующие упомянутые в нем положения, а также внести предложения о приведении законодательных актов Российской Федерации в соответствии с указанным законом.

Соответственно, существовавшие в Российской Федерации до этого нормативные акты продолжали действовать в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации и Закону РФ «О государственной тайне».
В этой связи следует провести анализ нормативных актов, регламентирующих порядок государственной регистрации и официального опубликования нормативных актов, поскольку судом такой анализ проведен произвольно и выборочно, путем «выдергивания» только отдельных положений, которые подтверждали бы, якобы, нелигитимность не только утвержденных приказами Министра обороны РФ №№ 071 и 055 Перечней сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных Силах РФ, но и ряда других нормативных актов.

Так, еще 14 января 1992 года Президент Российской Федерации подписал Указ «О защите государственных секретов Российской Федерации» № 20, в котором, в частности, предлагалось всем руководителям министерств, ведомств и центральных учреждений Российской Федерации, «впредь до издания новых законодательных актов Российской Федерации, регламентирующих обеспечение защиты государственных секретов Российской Федерации, руководствоваться ранее принятыми нормативными актами по этому вопросу».

Далее Президент Российской Федерации своим Указом «О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации» № 302 от 26 марта 1992 года, установил, что «не подлежат обязательному опубликованию указы и распоряжения Президента Российской Федерации и постановления Правительства Российской Федерации или отдельные их пункты, содержащие сведения, являющиеся государственной тайной».

Названный Указ Президента Российской Федерации действовал и после принятия Конституции Российской Федерации до 23 мая 1996 года, когда Президентом России был подписан Указ «О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти» № 763 от 23 мая 1996 года, пункт 10 которого содержит положение, согласно которому «нормативно правовые акты федеральных органов исполнительной власти, кроме актов и отдельных их положений, содержащих сведения, составляющие государственную тайну, или сведения конфиденциального характера, не прошедшие государственную регистрацию, а также зарегистрированные, но не опубликованные в установленном порядке, не влекут правовых последствий, как не вступившие в силу, и не могут служить основанием для регулирования соответствующих правоотношений, применения санкций к гражданам, должностным лицам и организациям за невыполнение содержащихся в них предписаний…».

18 октября 1992 года Правительством Российской Федерации было принято постановление «О временном перечне сведений, составляющих государственную тайну» № 733-55, имеющее гриф «Секретно», которое не подлежало официальному опубликованию в соответствии с пунктом 1 Указа Президента Российской Федерации № 302 от 26 марта 1992 года.

Данное постановление Правительства Российской Федерации действовало и после вступления в силу 12 декабря 1993 года Конституции Российской Федерации, о чем свидетельствует текст Постановления Правительства Российской Федерации от 7 августа 1995 года № 798 «О мероприятиях по реализации документов Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе «Венский документ 1994 года переговоров по мерам укрепления доверия и безопасности», «Глобальный обмен военной информацией», «Кодекс поведения, касающийся военно-политических аспектов безопасности» и «Решения о принципах, регулирующих нераспространение», которым были внесены изменения несекретного характера в пункты 17 раздела 2, пункты 26, 27 и 29 раздела 3 названного постановления Правительства, что свидетельствует о том, что оно (постановление) не противоречило Конституции.

Во исполнение постановления Правительства Российской Федерации от 18 октября 1992 года № 733-55 «О временном перечне сведений, составляющих государственную тайну», был разработан «Временный перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации», введенный в действие с 1 января 1994 года приказом Министра обороны Российской Федерации № 071 от 7 сентября 1993 года, действовавший на момент инкриминируемых органами предварительного следствия Никитину А.К. деяний, имевший гриф «Секретно», который официально нигде не был опубликован.

Разработка Министерством обороны Российской Федерации указанного Временного перечня, не противоречило статье 9 Закона РФ «О государственной тайне», содержавшей и содержащей на настоящий момент положение, что органы государственной власти, руководители которых наделены полномочиями по отнесению сведений к государственной тайне, разрабатывают развернутые Перечни конкретных сведений, подлежащих засекречиванию, целесообразность засекречивания которых (Перечней) определяется их содержанием, так как из содержания статьи 5 названного Закона, как в старой, так и новой редакции, усматривается, что в ней содержатся лишь обобщенные категории сведений, составляющих государственную тайну.

Названный Временный перечень определял лишь «степень секретности сведений военного характера, составляющих государственную тайну», сами же сведения, составляющие государственную тайну были приведены впостановлении Правительства Российской Федерации № 733-55, содержание которого не противоречило Конституции Российской Федерации, кроме того, он (Временный перечень) был предназначен «для руководства в работе и приведения в соответствие с ним. степени секретности носителей сведений, составляющих, государственную тайну».

«Временный перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации», введенный в действие с 1 января 1994 года приказом Министра обороны Российской Федерации № 071 от 7 сентября 1993 года, действовавший на момент инкриминированных Никитину А.К. деяний и утративший силу 1 сентября 1996 года с момента введения в действие приказом Министра обороны Российской Федерации № 055 от 10 августа 1996 года «Перечня сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных Силах Российской Федерации», государственной регистрации не подлежал.

В соответствии с пунктом 1 Письма Министерства юстиции Российской Федерации «О применении Положения о порядке государственной регистрации ведомственных нормативных актов» № 08-09/307 от 3 июня 1993 года, являющегося разъяснением применения «Положения о порядке государственной регистрации ведомственных нормативных актов», утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации № 305 от 8 мая 1992 года, «акты органов, подотчетных только Верховному Совету Российской Федерации или находящиеся в непосредственном ведении Президента Российской Федерации… не подлежат направлению на государственную регистрацию» (Министерство обороны РФ находится в непосредственном ведении Президента России). В соответствии с этим же Положением не подлежат регистрации и акты ненормативного характера.

О том, что данный акт Министерства обороны РФ не подлежал государственной регистрации свидетельствует и ответ Руководителя Департамента регистрации и контроля за ведомственными нормативными актами Министерства юстиции Российской Федерации Хомчик Т.Н. от 10 декабря 1999 года за № 07-3792, полученного на запрос государственного обвинения и приобщенный к материалам уголовного дела в ходе судебного заседания (т.25, л.д. 51). Указанное письмо судом было полностью проигнорировано.

Официальному опубликованию названный Временный перечень, содержащий развернутый перечень сведений, составляющих государственную тайну с отнесением их к той или иной степени секретности, также не подлежал, так как статья 4 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» от 27 декабря 1991 года содержит прямой запрет на «…использование средств массовой информации…для разглашения сведений, составляющих, государственную тайну…».

Таким образом, как действовавший на момент инкриминированных Никитину А.К. органами предварительного следствия деяний секретный «Временный перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации», введенный в действие с 1 января 1994 года приказом Министра обороны Российской Федерации № 071 от 7 сентября 1993 года, так и введенный в действие с 1 сентября 1996 года «Перечень сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных Силах Российской Федерации», утвержденный приказом Министра обороны Российской Федерации № 055 от 10 августа 1996 года в соответствии с Конституцией Российской Федерации, Указами Президента Российской Федерации, федеральными законами и другими подзаконными актами как в государственной регистрации, так и в их опубликовании не нуждались.

Приведенный выше анализ законодательства свидетельствует о том, что в области государственной политики по защите государственной тайны в Российской Федерации со времени инкриминированных Никитину А.К. деяний и до настоящего времени ничего не изменилось. Акты министерств и ведомств, содержащие сведения, составляющие государственную тайну как ранее, так и в настоящий момент не подлежали и не подлежат государственной регистрации и официальному опубликованию.

Помимо этого, суд вынося оправдательный приговор указал, что Никитин А.К., уволившись в запас с военной службы в ноябре 1992 года, не имел реальной возможности ознакомиться с «Временным перечнем сведений, подлежащих засекречиваю в Вооруженных Силах Российской Федерации», введенным в действие с 1 января 1994 года приказом Министра обороны Российской Федерации № 071 от 7 сентября 1993 года «О введении в действие временных перечней сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных Силах Российской Федерации», а также «Перечнем сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных Силах Российской Федерации», введенным в действие с 1 сентября 1996 года приказом Министра обороны Российской Федерации № 055 от 10 августа 1996 года «Об утверждении перечней сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных Силах Российской Федерации», а также Постановлением Правительства Российской Федерации от 18 сентября 1992 года № 733-55 «О Временном перечне сведений, составляющих государственную тайну», имеющими гриф «Секретно» и официально неопубликованными.

Вместе с тем, не учел обстоятельства, которые существенно могли повлиять на принятие решения по делу.

Так, собранными по делу доказательствами установлено, что Никитин А.К. проходил действительную военную службу в Военно-морском флоте СССР (России) с момента окончания ВВМУ до увольнения в запас с должности начальника группы Инспекции по ядерной безопасности атомных энергетических установок МО Российской Федерации в звании капитана 1 ранга в ноябре 1992 года, по роду своей службы был осведомлен с совершенно секретными и секретными сведениями по устройству, правилам эксплуатации ЯЭУ АНК и АПЛ, применению в военном кораблестроении новых ЯЭУ, обеспечению их ядерной безопасности (т. 12, л.д.32-33), был допущен к работам и документам по первой форме допуска, то есть к сведениям, составляющим государственную тайну (т.8, л.д.204), при увольнении из Вооруженных сил дал подписку о неразглашении сведений, которые ему стали известны по роду службы (т. 12, л.д.41), был ознакомлен с приказом Министра обороны СССР № 052, которым было объявлено Постановление Совета Министров СССР от 3 декабря 1980 года № 1121-387 «Об утверждении Перечня главнейших сведений, составляющих государственную тайну и Положения о порядке установления степени секретности категорий сведений и определения степени секретности сведений, содержащихся в работах, документах и изделиях».

Вышеприведенные доказательства свидетельствуют, что Никитин А.К. на основании добровольно взятых на себя при увольнении из Вооруженных сил10
обязательств по неразглашению сведений, составляющих государственную тайну, которые ему стали известны по роду службы, знания положений приказа № 052 и порядка секретного делопроизводства в Вооруженных силах РФ не имел права знакомиться 8 августа 1995 года в ВМА имени адмирала Н.Г. Кузнецова с совершено секретными сборниками «Происшествия на атомных подводных лодках 1965-1985 г.г.» (издания 1987 года) и «Технические происшествия на атомных подводных лодках ВМФ 1984-1987 г.г.» (издание 1990 года), а также секретными сборниками «Описание характерных происшествий с кораблями и судами обеспечения ВМФ за 1991 год» (издание 1992 года) и «Описание характерных происшествий с кораблями и судами обеспечения ВМФ за 1989 год» (издание 1990 года), а тем более выписывать из них конкретные и достоверные сведения, составляющие государственную тайну для передачи иностранной организации, и передавать их названной организации, а также разглашать другие сведения, составляющие государственную тайну, ставшие ему известны по службе в ВМФ СССР (России).

То обстоятельство, что Никитин А.К., будучи ознакомлен со сведениями, составляющими государственную тайну и порядком секретного делопроизводства, в указанный период времени в ВМА выписал сведения из совершенно секретных и секретных сборников с целью передачи иностранной организации и передал их названной организации свидетельствует о направленности его умысла на сбор и передачу иностранной организации конкретных и достоверных сведений, составляющих государственную тайну.

В связи этим следует отметить, что действующее законодательство не связывает возможность наступления уголовной ответственности за государственную измену в форме шпионажа лица, собравшего конкретные и достоверные сведения, составляющие государственную тайну для последующей передачи их иностранной организации из секретных источников, к которым он официально доступ не имел, с наличием факта ознакомления его с ведомственными Перечнями, сведений составляющих государственную тайну, разработанных на основе общефедеральных, а также с фактом их официального опубликования.

Кроме того, суд в приговоре сделал необоснованный вывод о том, что члены экспертной комиссии при Восьмом управлении Генерального штаба ВС России при производстве экспертиз руководствовались исключительно секретными и неопубликованными приказами Министра обороны Российской Федерации.

Мотивируя это, суд сослался на показания эксперта Баканова о том, что «единственным документом, который использовался экспертной комиссии и на основании которого сведения, собранные и разглашенные НИКИТИНЫМ, были признаны содержащими государственную тайну., являются 2 приказа Министра обороны — № 071 и № 055. При даче заключения, Закон о государственной тайне фактически не применялся», а также на разъяснение полученное органами предварительного следствия из Управления Генерального штаба ВС РФ, из которого усматривается, что согласно порядка, действующего в МО РФ, производство экспертиз по определению степени секретности производится лишь на основе приказа Министра обороны РФ, в тот период, — приказа МО РФ №071 (т. 13, л.д.137)».

Данный вывод суда, изложенный в приговоре, не соответствует фактическим обстоятельствам дела и не основан на доказательствах исследованных в судебном заседании.

Так как, согласно заключениям экспертной комиссии при Восьмом управлении Генерального штаба ВС РФ о степени секретности сведений, содержащихся в материалах уголовного дела № 12 от 28 мая 1997 года, а также от 10 июня 1999 года при производстве экспертиз комиссия руководствовалась и использовала Конституцию Российской Федерации от 12 декабря 1993 года. Закон Российской Федерации «О государственной тайне» в старой и новой редакции, а также другие нормативные акты по защите государственной тайны в Российской Федерации, а не исключительно, как посчитал суд, приказы МО РФ № 071 и № 055 ( т. 19, л.д. 46-76, т.24,л.д.140-146).

Будучи допрошен в судебном заседании, Романов, один из членов экспертной комиссии Восьмого управления Генерального штаба ВС РФ, полностью подтвердил выводы экспертной комиссии и пояснил, что при производстве экспертиз использовались все нормативные акты, приведенные на листах 5-6 экспертного заключения, что использование указанных актов было обусловлено, одной целью наглядно показать и подтвердить, что приведенные в заключениях сведения составляли и составляют государственную тайну, как на момент инкриминируемых Никитину А.К. деяний, так и на момент производства экспертизы, что в области защиты государственной тайны в Российской Федерации с 1993 года до настоящего времени ничего не изменилось (т. 27, л.д.98).

При таких обстоятельствах ссылка суда на показания Баканова, одного из членов экспертной комиссии Восьмого управления Генерального штаба ВС РФ, который в ходе судебного заседания полностью подтвердил вывозы экспертной комиссии, а также показания Романова, в суде вообще необоснованна, так как противоречит в целом выводам экспертной комиссии, а также показаниям Романова (т.27 л.д. 101-105), которые суд вообще полностью проигнорировал.
Другие члены экспертной комиссии, помимо указанных выше, в суд не вызывались и показания по существу сделанного экспертного заключения не давали.

На листе 137 тома 13 уголовного дела отсутствует разъяснение Управления Генерального штаба ВС РФ, на которое ссылается суд. К материалам дела приобщена справка следователя Максименкова от 27 июня 1996 года. Следователь об обстоятельствах составления названной справки и достоверности изложенных в ней сведений в суде не допрошен. Само «разъяснение», если оно и было до производства вышеуказанных экспертиз, судом не исследовано.

Помимо этого, суд в приговоре сделал необоснованный вывод о неконкретности предъявленного органами предварительного следствия Никитину А.К, обвинения применительно к положениям пункта 1 статьи 5 Закона РФ «О государственной тайне».

По мнению суда, «обвинение подсудимому Никитину формально предъявлено на основе абз. 2, 4, б п. 1 cm. 5 Закона о государственной тайне, в редакции от 6.10.97 г. Между тем, фактически обвинение основано на положениях нормативных актов, указанных в экспертном заключении и также приведенных в обвинительном заключении, но не указанных в формуле вины, в постановлении о 12 привлечении Никитина в качестве обвиняемого», что воспрепятствовало ему защищаться законным способом и умалило его право на защиту.

Таким образом, суд, не замечая этого, внес свои новации в действующее законодательство, фактически лишив Министерство обороны РФ на ведомственную детализацию общегосударственного Перечня сведений, составляющих государственную тайну. В то же время, опровергая себя, суд признает недостаточность Закона о государственной тайне и необходимость использования ведомственных Перечней.

Данный вывод суда противоречит действующему законодательству и материалам уголовного дела.

Так как, в соответствии с частью 1 статьи 8 Закона «О государственной тайне» «степень секретности сведений, составляющих государственную тайну, должна соответствовать степени тяжести ущерба, который может быть нанесен безопасности Российской Федерации вследствие распространения указанных сведений». Согласно части 2 названной статьи «устанавливаются три степени секретности сведений, составляющих государственную тайну, и соответствующие этим степеням грифы секретности для носителей указанных сведений: «особой важности», «совершенно секретно» и «секретно».

На основании статьи 9 Закона РФ «О государственной тайне» отнесение сведений к государственной тайне осуществляется руководителями органов государственной власти, наделенными полномочиями по отнесению сведений к государственной тайне, которые, кроме того, разрабатывают развернутые перечни сведений, подлежащих засекречиванию, которые, в свою очередь, могут также засекречиваться исходя из их содержания. Данное положение нашло свое подтверждение и в пунктах 1 и 4 «Правил отнесения сведений, составляющих государственную тайну, к различным степеням секретности», утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации «Об утверждении Правил отнесения сведений, составляющих государственную тайну, к различным степеням секретности» № 870 от 4 сентября 1995 года.

При проведении исследований члены экспертной комиссии при Восьмом управлении Генерального штаба ВС России детально и наглядно показали соотношение к государственной тайне сведений, собранных и переданных Никитиным А.К. иностранной организации, а также разглашенных им, как позициям пункта 1 статьи 5 Закона РФ «О государственной тайне» (в обеих редакциях), «Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне», утвержденного Указом Президента России № 1203, так и по позициям ведомственных Перечней, утвержденных приказами Министра обороны Российской Федерации № 071 и № 055, использование которых в ходе проведения экспертного исследования было обусловлено целью наглядно и доступно показать, что собранных и переданных Никитиным А.К. иностранной организации, а также разглашенных им сведения являются секретными и составляли (составляют) государственную тайну, как на момент инкриминируемых Никитину А.К. деяний, так и в настоящее время (т. 19, л.д. 46-76, т. 24, л.д. 140-146).

Таким образом, категории охраняемых законом сведений, составляющих государственную тайну, перечисленные в статье 5 Закона РФ «О государственной тайне» подлежали (подлежат) дальнейшей детализации и отнесению к той или иной степени секретности исходя из конкретной области их использования.

Органами предварительного следствия в постановлении о предъявлении обвинения и в обвинительном заключении приведены конкретные сведения, собранные и переданные, а также разглашенные Никитиным А.К. иностранной организации, которые в соответствии с абзацами 2, 4 и 6 пункта 1 статьи 5 Закона РФ «О государственной тайне» составляют государственную тайну.

Ссылка на содержание пунктов «Временного перечня сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах Российской Федерации», введенного в действие с 1 января 1994 года приказом Министра обороны Российской Федерации № 071 от 7 сентября 1993 года, обоснованна, так как она относит конкретные сведения, собранные и переданные, а также разглашенные Никитиным А.К. иностранной организации к той или иной степени секретности, приведенные в развернутом перечне, что имеет существенное значение для определения степени тяжести ущерба, который может быть нанесен безопасности Российской Федерации вследствие распространения указанных сведений, а также объема и тяжести содеянного Никитиным А.К.

Неправомерно и утверждение суда о том, что использование органами предварительного следствия Указа Президента Российской Федерации № 1203 и приказа МО РФ № 055, изданных после совершения инкриминируемых Никитину А.К. деяний, в качестве основания для обвинения Никитина А.К. является прямым нарушением Конституции Российской Федерации ( части 3 статьи 15 и статьи 54 ).

Специфика уголовных дел данной категории как раз в том и состоит, что существует необходимость исследовать динамику состояния секретности, поскольку Законом РФ «О государственной тайне» предусмотрен конкретный механизм осуществления рассекречивания сведений, необходимость в государственной защите которых с течением времени отпала. В соответствии с этим сведения на период их криминального сбора могут составлять государственную тайну, а в процессе их передачи или на момент их оценки (проведения экспертизы) таковыми уже не являться.

Кроме того, применительно к данному уголовному делу в отношении Никитина А.К. в ходе экспертных исследований как самих сведений, собранных и переданных Никитиным А.К. иностранной организации, а также разглашенных им, так законодательной базы однозначно установлена последовательность и преемственность в государственной защите этих сведений, а также то, что эти сведения в установленном Законом порядке рассекречиванию не подвергались, и составляли государственную тайну как на период сбора, передачи и разглашения, так и в настоящее время.

Односторонность и неполнота судебного следствия, неисследованность материалов уголовного дела, а также противоречащие действующему законодательству выводы суда находят свое подтверждение и в других вопросах, отраженных в приговоре.

В частности, суд, не имея специальных познаний, полностью игнорируя заключения экспертной комиссии Восьмого управления Генерального штаба ВС РФ, состоявшей из четырех человек, делает категорический вывод о том, что «что полное, подробное указание конструктивных особенностей, параметров и порядка работы системы ББР на АПЛ 3 поколения, раскрыто не при написании подсудимым.

Вместе с тем, из материалов уголовного дела усматривается, обыск по месту жительства Никитина А.К. 5 октября 1995 года произведен следователем Следственной службы УФСБ Осипенко в день возбуждения дела по устному поручению следователя Максименко, принявшего дело к своему производству, на основании вынесенного им постановления о производстве обыска с санкции прокурора Санкт-Петербурга.

Каких-либо требований о необходимости вынесения следователем письменного поручения на производство следственного действия другим следователем этого же следственного органа уголовно-процессуальный закон не содержит. Факт дачи устного поручения на производство обыска суд имел возможность проверить путем допроса в качестве свидетеля Максименко, однако, этого не сделал.

Между тем, Никитин А.К. ни в ходе предварительного следствия, ни в ходе судебного заседания не отрицал, что изъятая в ходе обыска по месту его жительства 5 октября 1995 года общая тетрадь в обложке синего цвета, с исполненными им в ней записями красителем красного цвета, принадлежит лично ему.

Вышеприведенное свидетельствует об односторонности и неполноте судебного следствия, несоответствии выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела и неправильном применении уголовного закона.

На основании изложенного, руководствуясь статьей 325 УПК РСФСР. ПРОШУ:
Приговор Судебной коллегии по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда от 29 декабря 1999 года в отношении Никитина Александра Константиновича отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение в тот же суд, в ином составе.

Государственный обвинитель А.В. Гуцан