ЗАЯВЛЕНИЕ
В связи с назначением судом фоноскопической экспертизы

В ТИХООКЕАНСКИЙ
ФЛОТСКИЙ ВОЕННЫЙ СУД
г. Владивосток
ЗАЩИТНИКОВ ПАСЬКО Г.М.

ЗАЯВЛЕНИЕ
в связи с назначением судом фоноскопической экспертизы

11 июля 2001 года Тихоокеанским флотским военным судом вынесено определение о назначении фоноскопической экспертизы для определения, не принадлежит ли голос на приобщенных к материалам уголовного дела аудиокассетах ПАСЬКО Г.М. В связи с этим защита считает необходимым заявить следующее.

Согласно ст. 23 Конституции Российской Федерации, ограничение права на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений допускается только на основании судебного решения.

Однако это требование Конституции РФ было нарушено органами ФСБ.

Так, постановлением начальника следственного отделения УФСБ по ТОФ капитана юстиции ЕГОРКИНА А.Н. от 13 мая 1998 года к материалам уголовного дела приобщена аудиокассета №492 (л.д.236 т.6). Из уголовного дела видно, что на данной аудиокассете записан телефонный разговор от 28 февраля 1997 года (л.д.231, 232, 233-235 т.6).

Между тем, разрешение на прослушивание телефонных разговоров ПАСЬКО Г.М. дано судом органам ФСБ только 9 апреля 1997 года (л.д.245-249 т.6). То есть, если полагать, что на аудиокассете от 28 февраля 1997 года органами ФСБ записан телефонный разговор ПАСЬКО Г.М., то тем самым были нарушены его права на тайну телефонных переговоров, гарантированные Конституцией Российской Федерации (часть 2 статьи 23), поскольку не было судебного решения, разрешающего его прослушивание.

В материалах уголовного дела (л.д.222 т.18) имеется разрешение суда на прослушивание телефонных разговоров ТАКАО ДЗЮН. Однако из дела не видно, чей в данном случае был прослушан телефон: ТАКАО ДЗЮН или ПАСЬКО Г.М.

Кроме того, в соответствии с ч.3 ст.11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и п.8 Инструкции «О порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд», представление оперативными подразделениями результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд осуществляется на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность.

Такое постановление в деле отсутствует, а кассета с аудиозаписью была направлена ЕГОРКИНУ А.Н. за препроводительной начальника отдела технического обеспечения УФСБ по Приморскому краю (л.д.232 т.6). Между тем в Инструкции содержится требование об указании в постановлении сведений о том, в результате какого оперативно-розыскного мероприятия получены материалы и какие именно, когда и кем санкционировалось конкретное ОРМ, наличие судебного решения на его проведение (пункт 14 Инструкции). В соответствии с п.18 Инструкции, представляемые материалы должна сопровождать информация о времени, месте и обстоятельствах изъятия в ходе оперативно-розыскной деятельности предметов и документов, получения видео- и аудиозаписей, должно быть приведено описание индивидуальных признаков указанных предметов и документов. Эти требования не были выполнены.

При таких обстоятельствах и в соответствии с ч.2 ст.50 Конституции Российской Федерации и ч.3 ст.69 УПК РСФСР полагаем, что аудиокассета №492 от 28 февраля 1997 года не может использоваться в качестве доказательства по уголовному делу.

Не имеют юридической силы и другие записи телефонных переговоров, произведенные после 9 апреля 1997 года, поскольку постановления суда о разрешении на проведение оперативно-розыскных действий, связанных с ограничением права на тайну телефонных разговоров, вынесены с нарушением закона.

Так, как следует из постановлений от 9 апреля 1997 года, материалы, подтверждающие необходимость ограничения права ПАСЬКО Г.М. на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых сообщений были рассмотрены председателем Приморского краевого суда РАЖЕВЫМ В.Ф. Однако постановления, разрешавшие прослушивание телефонных разговоров сроком на 90 суток и контроль почтовых отправлений сроком на 180 суток подписаны не им, а его заместителем — КОВЗАНОМ Ю.К. В связи с этим указанные судебные решения не могут быть признаны законными.

Кроме того, полагаем, что даже при наличии разрешения суда на прослушивание телефонных переговоров, органы ФСБ не имели права на их аудиозапись.

Как видно из ч.1 ст.6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», прослушивание телефонных переговоров и снятие информации с технических каналов связи являются самостоятельными оперативно-розыскными мероприятиями (соответственно пункты 10 и 11 ч.1 ст.6).

При этом под прослушиванием телефонных переговоров понимается совокупность действий по конспиративному слуховому контролю переговоров, ведущихся по линиям телефонной связи. Тогда как снятие информации с технических каналов связи заключается в получении сведений и их фиксации путем съема специальными средствами при передаче информации, в том числе, и по сетям электрической связи (см. Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности», Москва, 1999 год, «Библиотека оперативника»).

Поскольку формы и условия сыскного контроля, связанного со снятием информации с технических каналов связи, совпадают с прослушиванием телефонных переговоров и связаны с ограничением конституционных прав граждан, то это могло проводиться только при наличии разрешения суда. Но такого постановления судом не выносилось.

Согласно имеющимся в деле постановлениям суда, разрешения давались на прослушивание телефонов №26-56-29 и №22-07-00 (л.д.245-249 т.6), но в деле отсутствуют сведения о номерах прослушивавшихся телефонов и местах прослушивания, а также о средствах звукозаписи с указанием технических характеристик и индивидуальных признаках аудиозаписей на представленных аудиокассетах, как того требует ст.18 Инструкция «О порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд».

При таких обстоятельствах полагаем, что прослушивание телефонных переговоров, а также их записи сделаны незаконно и не могут быть положены в основу обвинения. В связи с этим результаты фоноскопических экспертиз, связанных с исследованием приобщенных к материалам уголовного дела аудиозаписей, будут являться недопустимыми доказательствами. Поэтому защита считает проведение фоноскопической экспертизы нецелесообразным, ведущим лишь к затягиванию судебного процесса.

К тому же, даже при наличии образцов голоса ПАСЬКО Г.М. заключение экспертов не может иметь доказательственного значения без исследования голоса второго предполагаемого участника телефонного разговора, поскольку невозможно будет установить, принадлежат они ТОДАШИ ОКАНО или ТАКАО ДЗЮН, или другим лицам.

АДВОКАТЫ:
И.Ю.ПАВЛОВ
А.Ф.ПЫШКИН

ОБЩЕСТВЕННЫЙ ЗАЩИТНИК
А.П.ТКАЧЕНКО

17 июля 2001 года