Подготовленные российским правительством и предназначенные для внутреннего ведомственного пользования документы, показанные на прошлой неделе корреспонденту Bellona Web, подтверждают, что между Россией и Ираном так и не было достигнуто никакой договоренности относительно болезненного вопроса о дальнейшем использовании отработанного ядерного топлива, полученного на атомной электростанции, которая строится сейчас Россией в Иране и должна быть введена в эксплуатацию через два года.

Ядерное сотрудничество Москвы с Ираном стало темой ожесточенных разногласий между Россией и Соединенными Штатами — которые обвиняют Иран в пособничестве мировому терроризму — еще начиная с 11 сентября прошлого года, и в центре этой напряженности — реактор мощностью в 1000 мегаватт, строящийся в городе Бушер, расположенном в 800 километрах к югу от Тегерана.

Согласно репортажам российских средств массовой информации, недавнее появление в прессе предназначенных только для пользования правительственными чиновниками документов заставило Министра атомной энергии Александра Румянцева публично признать, что соглашение о возврате отработанного в Иране ядерного топлива (ОЯТ) до сих пор находится в стадии «переговоров» — причем Румянцеву пришлось взять назад свои же собственные слова, прозвучавшие в нескольких интервью, прошедших в телевизионном эфире, а также процитированные в газетных статьях, где он заявлял, что сделка об отправке ОЯТ с реактора в Бушере обратно в Россию благополучно состоялась.

—>
Кремль и Минатом настаивают на том, что строительство Бушерского реактора —гигантский, исключительно гражданский, по утверждениям министерства, проект стоимостью 800 миллионов долларов — является предприятием по мирному использованию атомной энергии, которое соответствует международным нормам, приносит весомые деньги стране и развивает дружественные отношения с исламским режимом Тегерана. Минатом неоднократно заявлял во всеуслышание, что проект не влечет за собой никакого риска распространения ядерного оружия, и все отработанное на Бушерском реакторе ядерное топливо будет высылаться обратно в Россию на хранение или переработку.

В июньском интервью популярной программе российского телеканала НТВ «Герой дня» министр атомной энергии Румянцев сказал: «Мы с Ираном договорились, что отработавшее топливо будет возвращено в Россию».

«Это и есть выполнение Россией обязательства по нераспространению делящихся материалов оружейного качества», — добавил он в присутствии многомиллионной телезрительской аудитории.

Румянцев делал подобное заявление и раньше, в ноябре прошлого года. Однако среди просочившихся в прессу правительственных бумаг есть один, подготовленный Минатомом и адресованный Кремлю, документ, который откровенно противоречит утверждениям министра.

Документ Минатома гласит: «В соглашении между правительствами Российской Федерации и Ирана о строительстве на территории Ирана АЭС «Бушер» вопрос об обращении с ОЯТ данной АЭС отсутствует. Идут переговоры о возврате ОЯТ в Российскую Федерацию».

Пресс-служба Минатома, с которой корреспондент Bellona Web связался 27 июня, подтвердила, что «переговоры проводятся», но отказалась дать комментарии непосредственно по поводу попавших в распоряжение СМИ документов, сказав, что все вопросы, относящиеся к проекту строительства Бушерского реактора, должны быть присланы в отдел пресс-службы по факсу, после чего они будут рассмотрены и, возможно, прокомментированы сотрудниками в течение 40-45 дней.

Отсутствие договоренности о том, какая из двух сторон получит в свое пользование отработанное в Иране ядерное топливо, дает повод предположить, что Иран пытается выиграть время с целью, вероятно, оставить себе отработанное топливо, из которого, при переработке, можно получить оружейный плутоний.

«Иран будет иметь в своем распоряжении оружейный материал, плутоний», — сказал один сотрудник Администрации США, попросивший не называть его имени в статье. «Для такой страны как Иран будет нетрудно переработать отработанное ядерное топливо и извлечь из него плутоний. Для этого потребуются всего лишь несколько недель, даже не месяцы, работы».

Несмотря на опровержения высказываний о содействии иранской программе ядерного оружия, исходящие от высокопоставленных чиновников как в Москве, так и в Тегеране, и периодические намеки сверху о том, что в последние годы Россия несколько раз отказывала Ирану в выполнении некоторых сомнительных просьб, чиновники Администрации США говорили в интервью корреспонденту Bellona Web в конце июня, что передача запрещенных технологий и ноу-хау из российских научных институтов и ядерных предприятий в Иран до сих пор продолжается.

Тот секретный мир, в котором практикуется экспорт ядерных материалов и вооружений, неясная роль, которую играют в нем российские службы госбезопасности, нередко уличаемые в получении взяток, отчаяние доведенных до нищеты после распада Советского Союза российских ученых-атомщиков — все это привело к возникновению новых опасностей. Обеспокоенность Соединенных Штатов вызвана не столько отсутствием договоренности о Бушерских ядерных материалах — которые, по всем нормам, должны оставаться под контролем России, чья практика обращения с ОЯТ сама находится под надзором международных организаций атомной энергетики — сколько вероятностью того, что российские атомные ноу-хау создадут целое «ядро» крепких профессионалов на территории Ирана, которые смогут применить полученные от России знания в программе разработки ядерных вооружений.

«Вполне может быть, что новое поколение [российских физиков-атомщиков] уже работает в Иране, и вполне может быть, что над ядерным оружием, потому что жизнь у них слишком тяжелая, и им нужны деньги, деньги, и еще раз деньги», — сказал корреспонденту Bellona Web в конце июня Валентин Тихонов, эксперт по нераспространению ядерного оружия Российской Академии Наук.

«Большинство [этих ученых] не видят разницы между тем, чтобы работать на гражданские нужды или на военное производство — для них это не имеет значения», — сказал Тихонов. «В таких условиях трудно говорить о человеческих ценностях, об опасностях, рождаемых их работой. Они всего лишь хотят выжить. Положение катастрофическое». Большая часть ученых-атомщиков в России, добавил Тихонов, зарабатывает меньше 50 долларов в месяц.

Один русский физик-ядерщик, неоднократно побывавший в Бушере, рассказал газете «Бостон Глоб» в интервью, напечатанном в конце мая, что Иран — под предлогом строительства атомной электростанции — уже почти достиг выполнения своей основной задачи, то есть, как утверждают американское и израильское правительства, выполнения проекта развития ядерного оружия, и все благодаря помощи России.

«Ну и что?» — сказал этот русский ученый, давший комментарии «Бостон Глоб» на условиях анонимности. «Иранцы добьются того, чтобы иметь такое оружие. У Пакистана оно есть. У Израиля оно есть. У других стран оно есть. Ну и что такого, если оно будет и у Ирана?»

Появление секретных документов Минатома, без сомнения, приведет к увеличению мировой обеспокоенности вокруг решимости России во что бы то ни стало продолжать столь выгодное взаимодействие с Ираном в рамках контрактов о Бушерской АЭС, а также к возрастанию недовольства Соединенных Штатов по поводу Бушерского проекта.

Несмотря на недавнее потепление во взаимоотношениях Белого Дома и Кремля, российское ядерное содействие Ирану — одной из трех стран, упоминаемых в «черном списке» Соединенных Штатов, получившем название «ось зла» — является одним из самых серьезных источников напряженности в российско-американских отношениях.

В феврале Президент России Владимир Путин приказал Минатому подготовить «аналитическую справку» о планах по импорту ядерных отходов — проекте, которым Россия занимается вот уже год и который, как утверждают критически настроенные специалисты, превратит Россию в мировую ядерную помойку.

Государственная Дума в прошлом году приняла — при довольно сомнительных обстоятельствах и несмотря на отчаянные протесты общественности — три законопроекта о ввозе ядерных отходов в Россию, и Кремль потребовал от Министерства атомной энергии аналитическую справку о планах по выполнению проекта по ввозу ОЯТ, с тем чтобы Путин, возможно, в течение ближайших месяцев, дал «добро» на непосредственное осуществление этих планов.

Министр Румянцев не отрицает того факта, что оставленное в распоряжении иранцев отработанное ядерное топливо может представлять собой некоторую опасность. В мае, на официальном обеде в Вашингтоне, он признал, что проблема иранского ОЯТ является «очень чувствительным вопросом», сказав: «Это правда, что атомная электростанция может стать источником ядерного распространения, как только на ней накопится определенное количество отработанного ядерного топлива», как сообщило новостное агентство «Ассошиэйтед Пресс».

В документах, представленных Минатомом Кремлю и просочившихся недавно в прессу, допускается, что проблема с иранским ОЯТ и обвинениями в содействии в программе разработки ядерного оружия может действительно расстроить планы Румянцева, пытающегося превратить Россию в ведущего импортера на мировом рынке стран-импортеров отработавшего ядерного топлива, и сорвать проект, который мог бы — как утверждает его ведомство, несмотря на всеобщий скептицизм по этому поводу — принести в казну государства 20 миллиардов долларов в ближайшие десять лет.

Помимо появившегося в прессе примерно в то же время длинного критического письма, написанного Госатомнадзором — российским ведомством, занимающимся наблюдением за безопасностью российской ядерной промышленности — в отношении аналитической справки, подготовленной специалистами Минатома о планах по выходу на мировой рынок ОЯТ, планам Минатома мешает также и то обстоятельство, что от 70 до 90 процентов этого рынка контролируется Соединенными Штатами, в руках которых находится право решать, как должна распорядиться высокорадиоактивными отходами та или иная страна, которая получает эти отходы из топлива, поставляемого в нее Соединенными Штатами.

Для того, чтобы воплотить в жизнь свои планы по импорту ОЯТ, России необходимо получить благословение от Соединенных Штатов. Как констатируют получившие огласку документы Минатома, России нужно достичь политической договоренности с Соединенными Штатами, чтобы эти планы могли бы хотя бы приблизиться к осуществлению.

«Уже в течение долгого времени Соединенные Штаты связывают решение вопроса о такой договоренности с обязательным условием, по которому Россия должна прекратить свое ядерное сотрудничество с Ираном», — написано в документах Минатома.