Письмо оттуда…
«Журналисту Григорию Пасько от Трепашкина Михаила Ивановича, адвоката Московской коллегии адвокатов «Межрегион», полковника запаса, ветерана и пенсионера ФСБ РФ, незаконно осужденного по сфабрикованным обвинениям в совершении деяний средней тяжести — ч. 1 ст. 222 и ч. 1 ст. 283 УК РФ к 4 годам колонии-поселения, содержащегося под охраной в ФГУ ИК-13 гор. Нижнего Тагила.

Обращаюсь к вам за помощью в журналистском освещении сути моего дела. Меня так спешили закрыть за решетку, что почти все обвинения просто придумали. …Все мои жалобы попадают всегда в руки тех же лиц, которые фабриковали дело. У меня сейчас одна надежда на пересмотр дела — это широкое освещение ситуации в СМИ. …Уверен, что через СМИ можно добиться не только пересмотра дела, но и могут полететь погоны у некоторых военных прокуроров и судей! Почему? Потому что фабрикация очень наглядная даже для простого гражданина, не имеющего юридического образования.

Почему так торопились меня закрыть? Начинался процесс по делу Деккушева и Крымшамхалова. Где я должен был представлять интересы потерпевших от подрыва дома по улице Гурьянова в Москве в сентябре 1999 года сестер Морозовых Е.А. и Т.А. Было указание ФСБ, чтобы любыми путями устранить меня от дела.

Сколько эпизодов мне вменили?

Два по ч.1 ст. 222 и два по ч. 1 ст. 283 УК РФ.

Кому я разгласил государственную тайну?

Мне вменено разглашение гостайны полковнику ФСБ Шебалину В.В., служившему в секретном подразделении УРПО ФСБ РФ.

Упущен вопрос о том, что с Шебалиным я встречался в августе 2002 года, чтобы предупредить о готовящейся в Москве террористической акции (Норд-Ост).

Какие тайны ФСБ я разгласил полковнику ФСБ в 2002 году, если не служу в ФСБ с 1997года?

Почему в 2002 году было возбуждено уголовное дело по эпизоду от 3 мая 1955 года?

…Я сижу за колючей проволокой именно по амнистированному делу!

…С вашей помощью я надеюсь прорвать созданную систему информационной блокады вокруг меня и за счет публикаций добиться пересмотра дела. Заметьте, я прошу не о прекращении, а о пересмотре дела! Ибо я знаю, что все «налиповано», и мне бояться каких-либо «других поворотов» по делу нет оснований.

С уважением и надеждой на реагирование Михаил Трепашкин.

22 ноября 2006 года».

Текст этого письма был отсканирован с рукописного оригинала и прислан мне по электронной почте. В том, что письмо подлинно, сомневаться не пришлось: оригинал письма Трепашкина Литвиненко имеется на многих сайтах, так что идентичность почерка видна даже не специалисту.

Первые мысли об этом послании: человеку действительно трудно, если он в нынешнее время готов поверить даже в силу печатного слова. И еще: Михаил Иванович не доверяет мне и, возможно, вообще никому не доверяет. И это правильно, потому что он давно находится в такой ситуации, когда чрезмерное доверие может обернуться бедой для него. Разумеется, не со стороны журналиста, а со стороны его бывших друзей из большой банки пауков под названием «КГБ».

Дело Трепашкина
Что мы знаем о так называемом деле Трепашкина? Вот что говорил сам Михаил в 2003 году в интервью Граням.Ру: «Цель этого обвинения — не дать мне оказывать помощь Общественной комиссии. После того как с января текущего года (2003 — прим. авт.) по поручению комиссии я приступил к расследованию обстоятельств терактов 1999 года и трагедии на Дубровке, мне активно стали предъявлять всевозможные обвинения. Мне вменяют три статьи. Первая: ст. 222 часть 1 УК РФ ("Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств"). Дело было возбуждено еще в те времена, когда в ходе телемоста Москва-Лондон 25 июля 2002 года были обнародованы заявления Ачемеза Гочияева. Тогда мне были подброшены патроны, и следствие пыталось доказать, что они принадлежат мне. Другая статья — 283-я ("Разглашение государственной тайны"). Факт разглашения не был установлен. Тогда обвинение подтянуло статью о злоупотреблении служебным положением — 285-ю. Припомнили мне 1995 год, когда я, будучи офицером ФСБ, начал "подчищать" в Москве склады чеченского оружия. Взял несколько складов, за что получил медаль "За отвагу". И вдруг сверху, от Патрушева (директор ФСБ — прим. авт.), поступает команда: дальше не работать. Я был в растерянности: как не работать, ведь в Москве орудуют радуевцы, установлен склад в Загорянке, появились очевидцы смертей от руки чеченских бандитов. С этим приказом я не смирился, после чего началось судебное разбирательство, которое выявило, что, задерживая чеченскую банду, я якобы злоупотребил служебным положением. Пришлось уволиться. Подал в суд. Суд признал мою правоту. У меня были санкции. Я взял банду, которая впоследствии была осуждена Тверским судом. После этого начался новый виток преследований, связанный уже с терактами 1999 года и "Норд-Остом". Сейчас будет предъявлено новое обвинение, которое, как я думаю, едва ли окажется последним».

В мае 2004 года господин Трепашкин был приговорен к лишению свободы на четыре года за разглашение гостайны. 19 августа Тагилстроевский райсуд удовлетворил ходатайство Михаила Трепашкина об условно-досрочном освобождении (УДО). Прокуратура в установленные законом сроки это решение не обжаловала, и 29 августа господин Трепашкин вернулся в Москву. Однако 16 сентября прокуратура Свердловской области восстановила сроки подачи кассации и опротестовала решение об УДО. 18 сентября 2004 года Михаила Трепашкина снова арестовали и доставили в ИК-13 Нижнего Тагила, где он находится и поныне.

В своем интервью Трепашкин не упомянул важную деталь для понимания всего того, что начало с ним ( и не только с ним) происходить — знаменитую пресс-конференцию в 1998 году. Тогда Трепашкин принял участие в пресс-конференции, на которой офицеры ФСБ Литвиненко, Гусак, Понькин и Щеглов обвинили ФСБ в преступной деятельности. Трепашкин присутствовал на пресс-конференции в качестве жертвы.

Другие важные моменты
Известно, что военная служба Михаила Трепашкина началась на атомном подводном флоте. После срочной службы он поступил в Высшую школу КГБ. С 1976 года — следователь в следственном управлении КГБ, специализировался на делах о контрабанде культурных ценностей и произведений искусства.

В 90-х годах работал в управлении собственной безопасности ФСБ. Его начальником был Николай Патрушев, нынешний шеф ФСБ. Среди успешных дел Трепашкина – разоблачение в 1995 году преступной группы в ФСБ и ГРУ, которая занималась продажей оружия в Чечню. Однако дело приказали закрыть. Возник конфликт с начальством. В том же году он был уволен из органов. В начале 1996 подал в суд на ФСБ за незаконное увольнение, и суд его иск удовлетворил. Но решение суда так и не было выполнено.

В начале 1997 года на Трепашкина было совершено нападение на улице, его избили. К этому времени он дал несколько интервью о коррупции в ФСБ. На ту же тему бывший офицер спецслужбы направил письмо президенту РФ Борису Ельцину.

В середине 1997 года Александр Литвиненко, который в это время работал в управлении по разработке преступных организаций (УРПО), получил приказ организовать нападение на Трепашкина. Впоследствии в жалобе в прокуратуру, которую Литвиненко подал на УРПО как на преступную организацию, Трепашкин упоминался вместе с Борисом Березовским и Умаром Джабраиловым. Последние двое также были в разработке УРПО: Березовского должны были убить, Джабраилова – похитить. (После этого он и принял участие в пресс-конференции).

Что было дальше? Дальше известно, что Михаил Трепашкин два года занимался частной адвокатской практикой. В сентябре 2001 года он дал интервью французским журналистам, которые снимали фильм "Покушение на Россию", в котором рассказал о деятельности ФСБ в контексте взрывов домов в Москве и Волгодонске. Сразу после этого у него был устроен обыск. На Трепашкина завели уголовное дело по фактам разглашения государственной тайны и незаконного хранения оружия. Второе обвинение впоследствии отпало, но первое осталось.

В начале 2002 года Трепашкин познакомился с Сергеем Юшенковым и начал активно сотрудничать с ним в рамках комиссии по расследованию взрывов жилых домов в городах России в 1999 году. В том же году он стал доверенным лицом сестер Морозовых, проживающих в США (они проходили как потерпевшие по делу о взрывах домов). В августе 2003 года Татьяна Морозова приезжала в Москву и вместе с Трепашкиным добивалась доступа к документам по делу о взрывах. Это была единственная попытка со стороны пострадавших от взрывов 1999 года добиться хоть какой-то информации по делу.

Жизнь Трепашкина в опасности
4 декабря 2006 года в Москве состоялась очередная пресс-конференция, посвященная заключению под стражу бывшего сотрудника ФСБ РФ Михаила Трепашкина. На конференции под названием "Общественный комитет в защиту Михаила Трепашкина начинает действовать" были озвучены новые подробности о ситуации с политзаключенным адвокатом, а также представлены его открытые письма и обращения. Рассказали журналистам о деятельности нового комитета исполнительный директор ООД "За права человека" Лев Пономарев, координатор комитета в защиту Трепашкина Михаил Кригер, правозащитник Елена Санникова, а также адвокат Трепашкина Елена Липцер.

Вот выдержка из обращения членов комитета: "Мы увидели, как просто, со спокойным цинизмом, ни сколько не обращая внимания на огромный общественный резонанс, жертвой террора были избраны люди, раскрывавшие мрачные тайны войны в Чечне и преступления силовиков… У нас есть серьезные основания полагать, что Трепашкин может стать очередной жертвой в серии расправ. Поэтому мы учреждаем общественный комитет в его защиту. Целью Комитета является деятельность по обеспечению прав Трепашкина на госпитализацию эффективное лечение, на отмену несправедливого приговора и реабилитацию".

По словам адвоката бывшего полковника ФСБ, у подзащитного крайне опасная форма заболевания бронхиальной астмой — третья или четвертая степень. При таких степенях астмы человек должен быть немедленно госпитализирован. Однако для принятия подобного решения необходимо обследование и фиксация диагноза. "Если бы заболевание Михаила Ивановича было зафиксировано, то его бы освободили из-под стражи. Но обследованию Трепашкина все время препятствуют. Почти каждую ночь случаются приступы, и каждый раз жизнь человека зависит от скорости прибытия медицинской помощи", — рассказала журналистам адвокат Трепашкина Елена Липцер. По сведениям правозащитников, в тюрьме политзаключенному делают наркотические уколы, якобы восстанавливающие здоровье подсудимого, которые на самом деле, по словам Льва Пономарева, его "медленно убивают".

"Когда был убит Александр Литвиненко, мы поняли, что теперь неминуемая опасность грозит и Михаилу Трепашкину" — сказал Лев Пономарев. Известно, что вместе с коллегами по службе, в частности и подполковником УРПО ФСБ РФ А.Литвиненко, Трепашкин принимал участие в известной пресс-конференции сотрудников названного управления, состоявшейся 17 ноября 1998 года в "Интерфаксе". На ней сотрудники ФСБ рассказали о том, как руководство ФСБ РФ поручало им похищения и убийства людей. Спустя некоторое время все без исключения "разоблачители" были уволены из ФСБ.

Вот выдержка из открытого письма Михаила Трепашкина от 24 ноября 2006 года: "Я был вместе с Литвиненко А.В. участником пресс-конференции 17 ноября 1998 года. Я уже не был сотрудником органов госбезопасности. Я был приглашен как жертва готовящегося сотрудниками ФСБ РФ убийства за то, что еще ранее обращал внимание на совершаемые сотрудниками ФСБ преступления с ведомства руководства. За это меня уволили из органов, многократно организовывали покушения, в том числе и силами УРО ФСБ России… Я уже четвертый год содержусь в СИЗО, ИВС и зоне, не совершивши ничего противозаконного против людей. Мои обвинения придуманы! Это видно взглядом даже неюриста …Литвиненко, я — не последние в цепочке преследуемых. Подумайте об этом". Также в своих письмах Михаил Трепашкин говорит, что еще в 2002 году предупреждал Александра Литвиненко о создании группы по его уничтожению.

Осужденный экс-полковник ФСБ Михаил Трепашкин через своих адвокатов Елену Липцер и Льва Пономарева передал просьбу следственной бригаде Скотланд-Ярда, чтобы его допросили по делу об убийстве Александра Литвиненко.

Кроме того, адвокаты Трепашкина выразили желание, чтобы британские следователи допросили их клиента именно сейчас в связи с тем, что Трепашкин находится в тяжелом состоянии в лазарете нижнетагильской колонии.

В Федеральной службе исполнения наказаний (ФСИН) России не планируют организовывать встречи представителей Скотланд-Ярда с бывшим офицером ФСБ России Михаилом Трепашкиным, который осужден за разглашение государственной тайны и отбывает наказание в исправительной колонии в Нижнем Тагиле. О том, что "ФСИН России не допустит, чтобы осужденный за разглашение гостайны продолжал выступать в роли источника информации для представителей спецслужб иностранных государств", — заявил официальный представитель ФСИН Александр Сидоров.

Последние события
Недавно газета The Sunday Telegraph сообщила, что ей удалось через посредника связаться с Трепашкиным и тот назвал имя полковника российских спецслужб, который, по его утверждению, сыграл ключевую роль в отравлении Литвиненко. По словам Трепашкина, это один из четырех офицеров ФСБ, которые вместе с Литвиненко выступили на пресс-конференции в 1998 году и заявили о готовящемся покушении на Бориса Березовского. Как отмечает газета The Sunday Telegraph, ей известно имя этого полковника, однако она его сообщить не может. (Участников, напомню, было четверо, кроме самого Трепашкина: Литвиненко, Гусак, Понькин и Щеглов — прим. авт).

Известно, что в связи с появившимися новыми данными об угрозах жизни Трепашкина, комитет в его защиту решил провести очередной собрание. Решение было принято в рамках состоявшегося 10 декабря в Москве съезда «В защиту прав человека».

Возвращаясь к письму
«…Почти все обвинения просто придумали. …Все мои жалобы попадают всегда в руки тех же лиц, которые фабриковали дело. У меня сейчас одна надежда на пересмотр дела — это широкое освещение ситуации в СМИ. …Уверен, что через СМИ можно добиться не только пересмотра дела, но и могут полететь погоны…»

Я несколько раз перечитывал эти строчки. Мне, как, может быть, мало кому, знакомы чувство отчаяния и чувство бессилия против триады «ФСБ-прокуратура-суд». Но даже я, полугражданский человек, не был столь наивен, чтобы свято верить в пересмотр дела по публикациям в прессе. Времена не те, Михаил Иванович! И вам ли не знать всю степень подлости и цинизма ваших коллег, которые на ходу меняют под себя законы и имеют неограниченное влияние на прокуратуру и суды?

Разумеется, свой долг журналиста я выполню: я напишу все, что хочу написать по вашему делу. Но на правах бывшего заключенного дам совет: берегите силы и нервы, они вам еще пригодятся. Постарайтесь быть осторожным и выжить. И еще: у вас много настоящих друзей, которые думают о вас и о том, как вам помочь. (Другое дело, что времена нынче подлые и беззаконные, поэтому способов для помощи маловато).

Время расставит все на свои места. И хотя вряд ли мы станем свидетелями справедливого наказания всех тех, кто сажает в лагеря невиновных, но им все равно воздастся. Не завтра, так послезавтра.