После полудня в ноябрьскую субботу в часовне на Большеохтинском кладбище Петербурга отпевали контр-адмирала Мормуля. И было невозможно поверить, что этот неукротимый и лукавый человек, весельчак и упрямец, оставил нас. Даже страшный диагноз не отменил его всегдашнего упорства. До последнего дня Николай Григорьевич Мормуль не переставал работать над своей последней книгой. Она снова была посвящена авариям на атомных подлодках. И когда Татьяна Кулакова, редактировавшая все последние книги, спросила его уже в госпитале, включать ли в законченную рукопись анализ трагедии на «Нерпе», он без колебаний ответил: «Включать!».

Хотя его технической эрудиции и смекалке могли позавидовать многие, он так никогда и не  научился переключать каналы своего мироощущения с общественно-значимого на частное. Об этом как никто, знала его жена Тамара Ивановна. Знала и никогда не пыталась его изменить. Да и едва ли кто-то сумел бы это сделать. Когда он был начальником технического управления Северного флота, то даже «звездами рискуя», мог написать: «корабль к выходу не готов».

Всю свою сознательную жизнь контр-адмирал Мормуль был связан с отечественным атомным подводным флотом. Потому так близко и остро воспринимал трагедии его аварий. Потому считал так важным понять, как не множить столь скорбный перечень: К-3, К-129, К-8, К-56,  К-131, К-219, К-278 «Комсомолец», К-141 «Курск». И вот — «Нерпа».

В семидесятые годы он был назначен руководить межведомственной комиссией, специально созданной, чтобы определить пути, как привести в порядок флот оптимальными средствами. Именно тогда и были заложен принципы, по которым и сейчас проводится ремонт на флоте. Блестящий молодой офицер защитил кандидатскую и был представлен на соискание Государственной премии. Но его «несговорчивость» и «неосторожность» сыграли с ним злую шутку. Среди «обиженных» Мормулем оказался человек с высокими связями. И  Николай Григорьевич, курировавший 800 судостроительных предприятий страны, и никогда этим доверием не злоупотребивший, был обвинен в превышении должностных полномочий и злоупотреблении служебным положением. 

Пять лет четыре месяца и пять дней он расплачивался за свою принципиальность. С 1983 по 1989 год, как рассказывал сам, «побывал в пяти тюрьмах, психушке и  даже в камере сифилитиков». Но ничего не подписал, ни в каких несуществовавших преступлениях не признался. Первое, что сделал, выйдя на свободу, решил написать книгу о том, как начинался атомный подводный флот, о его офицерах, старшинах, матросах. Он разыскал тогда старых товарищей. Первую свою книгу — «Атомная подводная эпопея. Подвиги. Неудачи. Катастрофы» он написал в соавторстве с Леонидом Осипенко и Львом Жильцовым, а издать ее удалось во Франции и  Испании. И только потом в России. Несмотря на богатый опыт и потрясающую фактуру, ни в одном отечественном  издательстве, куда приходил, не оказалось для этого денег.

Еще половина жизни ушла на то, чтобы вернуть себе честное имя. Но и это он делал не как обычный человек. Без искательства и обивания порогов. Он просто писал правду о том, что знал лучше всего. И она не всегда  совпадала с линией наибольшего благоприятствования. Так он стал одним из автором знаменитого доклада «Беллоны» о радиационном загрязнениях российского севера. Того самого, авторам которого достались  аресты, суды, тюрьмы. И немногие знают, что через много лет, когда все оставшиеся в живых были оправданы – деньги из множества международных фондов для ликвидации этого самого загрязнения Российского севера поступили благодаря именно тому докладу «Беллоны». Мормуль и там писал об авариях  на подлодках, об их причинах. О том, как избежать их повторения…

Как и другие авторы того доклада, он оказался в зоне внимания спецслужб. Мы познакомились как раз в то время. В статье, написанной мной тогда для «Независимой газеты», рассказывалось и о нем:  

«Арсенал, использованный спецслужбами для воздействия на  Мормуля, не  блистал новизной. Зато старые приемы были много раз испытаны. Зная, что человек не в состоянии забыть, как пахнет воздух в тюремной камере, на Мормуля завели уголовное дело. Не особенно даже заботясь о правдоподобии обвинений.  Ему было объявлено во время обыска, что при пересечении границы задержан человек с чемоданом секретных документов, который утверждает, что этот чемодан получен им от Мормуля.          Изъяли рукопись новой книги «Атомные уникальные стратегические». Видеозапись, сделанную во Франции во время презентации книги прежней. Требовали драгоценности. Все.            

Потом, через год, наполненный допросами, обысками и  размышлениями о том,  кого же это задержали на границе, Мормулю все это вернули и выдали справку, извещавшую, что уголовное дело, заведенное на него, прекращено за отсутствием состава преступления.

Дважды в его судьбе «из воздуха» ткалось несовершенное им преступление.  К счастью,  во второй раз ткачей постигла неудача…

В апреле девяносто седьмого у него случился инсульт. Однако контр-адмирал не оставляет надежды закончить свою третью книгу. Она  снова будет об атомном подводном флоте, но на этот раз не только отечественном»…

Он написал ту книгу. И не одну. Два издания «Катастроф под водой», в 1999  и в 2000 году. Рассказывающие о боевой эксплуатации атомных подводных лодок, их судьбах в эпоху холодной войны.  Он спешил поделиться своим бесценным опытом! И еще две книги увидели свет: «От Трэшера до Курска» и «Запас плавучести». Потом «Первая атомная и ее экипаж», вышедшая в 2006 в издательстве Политехнического университета – это о первой советской атомной подводной лодке К-3 «Ленинский комсомол».

В последнюю осень своей жизни Николай Григорьевич работал над третьим, дополненным изданием «Катастроф под водой», туда были включены новые главы о перезарядке ядерных реакторов, о судьбе лодки К-159. В моей библиотеке есть несколько книг Николая Григорьевича Мормуля, надписанных его размашистым почерком. И ужасно жалко, что последнюю он уже не подпишет. Но она закончена, она осталась, чтобы не повторять трагических ошибок!

Татьяна Артемова,
корреспондент Журнала «Посев», специально для Беллоны.Ру