Миллион тонн кубанского риса  — миллион тонн проблем

История рисоводства на юге России уходит в 60-70-е годы прошлого века. Во времена Брежнева страна не только поднимала целину, но и активно осушала низовья реки Кубани  — именно здесь нашлись подходящие климатические условия и водные ресурсы для развертывания крупнейшего в Европе рисоводческого комплекса.

Размах был поистине циклопический: под рисовые системы в Краснодарском крае и Адыгее было отведено больше 200 тыс. гектаров природных территорий, а на реке Кубани построено специальное водохранилище – огромный резервуар для обеспечения водой рисовых угодий. Был создан целый водохозяйственный комплекс с каналами, шлюзами, гидроузлами. В духе того времени был придуман и слоган – «Миллион тонн кубанского риса – советском народу!».

Урожай в миллион тонн был, впрочем, получен только один раз (и то, как говорят, путем приписок и натяжек), а само кубанское рисоводство, пережив короткий период расцвета, в 90-е годы прошлого века погрузилось в упадок. В 2000-е годы, с ростом цен на рис, интерес к этой культуре заметно вырос, да и государство стало выделять рисоводам гораздо больше субсидий, чем в предыдущем десятилетии. Начался повторный бум кубанского рисоводства.

В настоящее время в Краснодарском крае производится более 80 процентов всего российского риса (небольшие производственные площади есть также в низовьях Волги и в Приморском крае), что в абсолютном выражении составляет 700-800 тыс. тонн зерна в год.

Производство риса связано с образованием огромного количества растительных отходов – соломы, лузги и так называемой «мучки» (остатков после шлифовки рисового зерна для придания ему привычного белого цвета), утилизация которых представляет огромную проблему. Дело в том, что та же рисовая солома, которой ежегодно образуется примерно столько же, сколько было собрано урожая (соответственно, тоже около 700-800 тыс. тонн), из-за чрезвычайно высокого содержания соединений кремния (до 20 процентов от общей массы), не годится в качестве корма для скота и тяжело разлагается в почве, выделяя при этом токсичные для будущих посевов соединения.

Рисоводческие хозяйства предпочитают решать эту проблему просто: после уборки урожая оставшиеся в рисовых чеках валки соломы поджигаются.Каждую осень в приазовских районах Краснодарского края черным-черно от дыма, запах гари чувствуется в населенных пунктах, где в этот период отмечается всплеск респираторных и сердечно-сосудистых заболеваний.

Жители Красноармейского, Славянского, Темрюкского, Абинского, Крымского районов ежегодно пишут килограммы жалоб во все инстанции – от сельских администраций до МЧС России, на рисоводческие хозяйства регулярно налагаются штрафы, но на количестве и масштабах палов это никоим образом не отражается.   

Затраты на вывоз соломы в три раза выше затрат на уборку зерна

Проблему утилизации соломы способами, исключающими сжигание, давно уже изучают во Всероссийском научно-исследовательский институте риса. Но в советское время от рисоводческих совхозов требовали лишь высоких показателей урожайности, закрывая глаза на все остальное. Проблема сжигания растительных отходов, мягко говоря, стояла не на первом плане.
В 2011 году во Всероссийском НИИ риса запустили новую исследовательскую программу по проблеме рисовой соломы, рассчитанную на 3-4 года.

«Сжигание рисовой соломы – это не специфическая российская проблема. Ее жгут и в Америке, и в Египте, не говоря уже о Юго-Восточной Азии. В Европе не жгут, но там масштабы рисоводства крайне малы по сравнению с нашими, там множество мелких фермерских хозяйств, где можно собрать солому буквально вручную», – говорит старший научный сотрудник ВНИИ риса, кандидат сельскохозяйственных наук Валерий Ладатко.

По словам специалиста, экономические расчеты свидетельствуют о том, что затраты только на сбор, тюкование и вывоз рисовой соломы в 2-3 раза выше затрат на уборку зерна, причем это справедливо не только для Краснодарского края.

«В Египте, где производят довольно много риса в долине Нила, власти одно время озаботились проблемой сжигания соломы – оказалось, что сажа оседает на знаменитых пирамидах и, растворяясь в воде, образует раствор угольной кислоты, губительной для известняка. Египетские власти выделяли субсидии рисоводам, чтобы те собирали и вывозили солому. Но все это продолжалось недолго – сейчас солому там снова стали жечь», – рассказывает Ладатко.

Проведенные во Всероссийском НИИ риса расчеты и производственные опыты показали, что наиболее экономически оправданный метод  утилизации соломы, исключая сжигание, – ее измельчение, равномерное разбрасывание и заделка в верхний слой почвы. Это позволяет в буквальном смысле слова превращать отходы в доходы: при регулярном внесении измельченной соломы, в почве увеличивается содержание гумуса, улучшаются физические и биохимические свойства почвы – повышается рыхлость, влагоемкость и пр.

Причем, как показывают опыты, можно даже не вносить дополнительные азотные удобрения для ускоренного разложения соломы, если перед заделкой обработать измельченную массу специальными бактериальными препаратами, в составе которых есть штаммы микроорганизмов-азотфиксаторов, связывающих в почве азот из атмосферного воздуха.

Казалось бы – бери и применяй, но есть одно большое «но»: уборочная техника, которой пользуются рисоводы, не предназначена для качественного измельчения соломы, к тому же, измельчители, стоящие на комбайнах отечественного производства, постоянно выходят из строя.

«Для качественной заделки соломы в почву необходимо, чтобы измельченная масса не менее чем на 70 процентов состояла из фрагментов меньше 10 сантиметров в длину. Применяемые же хозяйствами комбайны с измельчителями просто расщепляют стебли. Заделать в почву такую массу просто нереально – при дисковании механизм просто скользит по соломе», – утверждает Ладатко.  

Чтобы оснастить все рисоводческие хозяйства региона мощной импортной техникой (такой, как, например немецкие рисоуборочные машины CLAAS) нужны миллиарды рублей. Таких денег нет ни у самих хозяйств, ни у государства, озабоченного Олимпиадами и футбольными чемпионатами.  Во-вторых, как утверждают во Всероссийском НИИ риса, применение технологии измельчения и заделки соломы требует дополнительных затрат на горюче-смазочные материалы и на оплату работы механизаторов.

Для сравнения: при традиционном сжигании хозяйству достаточно убрать рис, свалить солому в валки, и когда они подсохнут, просто кинуть спичку  – и забыть обо всем до весны. При заделке же соломы требуется двух-трехкратное осеннее дискование почвы. Не надо забывать и о стоимости минеральных удобрений и биопрепаратов (дополнительные затраты составляют от 300 до 700 рублей на гектар).

Самое интересное, что эти затраты со временем окупаются – за счет повышения урожайности от внесения в почву органики (согласно расчетам, урожай риса увеличивался примерно на 0,5 т на 1 га, тогда как сжигание соломы снижает урожай за тот же период примерно на 650 кг на 1 га). Но осуществить быстрый переход на новую технологию – задача титаническая, сопоставимая по затратам с самой программой «Миллион тонн кубанского риса».

Есть решения и технологии – нет интереса

На фоне научно-исследовательских программ по проблеме рисовой соломы появляются и бизнес-инициативы в области промышленной переработки подобного вида отходов. Так, в прошлом году в Краснодарском крае презентовали проект завода по производству диоксида кремния, сырьем для которого послужит рисовая солома и лузга.

Диоксид кремния – бесцветные кристаллы с высокой прочностью и твердостью. В зависимости от чистоты и процентного содержания кремния, вещество используются при производстве резины, пластмасс, искусственной кожи, при производстве кремниевых пластин для электронной промышленности и многого другого.

Сейчас в России действует только одно предприятие, занимающееся производством диоксида кремния, при этом он производится вредным химическим (с использованием кислот) и очень энергоемким способом.  Компания «Краснодарский диоксид кремния» (портфельная компания фонда «НАНОЭНЕРГО», созданного при участии «РОСНАНО Капитал») предлагает утилизировать солому и лузгу пиролизным способом в специальной установке и выпускать микрокремнезем низкой степени чистоты и аморфный диоксид кремния – сырье для производства автошин, зубных паст, сорбентов, а также диоксида кремния высокой очистки для электроники.

Суть технологии заключается в высокотемпературном сжигании соломы в специальной установке без доступа кислорода. При этом, как обещают разработчики технологии, при пиролизном горении будет полностью исключен выброс сажи в атмосферу, а выбрасываемые газы после дожига и очистки будут примерно такого же состава, как после сжигания природного газа.

По словам представителя ООО «Краснодарский диоксид кремния» Константина Лягуши, проект требует инвестиций 2,6 млн долларов, и инвестора пока не нашлось. «Власти палки в колеса не вставляют, наоборот, чуть ли не ежедневно звонят из администрации, интересуются, чем еще помочь. Уже нашелся и земельный участок в Красноармейском районе, но нет заинтересованных инвесторов – все боятся инвестировать в новую технологию», – поделился он с корреспондентом Беллоны.РУ.

По аналогичным причинам – из-за отсутствия заинтересованных инвесторов буксует и проект «Черноморской энергетической компании», которая продвигает идею получения биогаза из рисовой соломы во взаимодействии с биомассой водного растения эйхорнии. По этой же причине не находят практической реализации многие другие интересные решения, например, по производству из рисовой соломы и лузги целлюлозы, фурфурола (сырья для фармацевтической промышленности), ксилита (сахарозаменителя), фитина (компонента одноименного лекарственного препарата  для стимуляции кроветворения) и других востребованных промышленностью веществ.

Сжигать все равно будут?

В июне Заксобрание Краснодарского края рассмотрело в первом чтении законопроект о внесении изменений в региональный закон об охране атмосферного воздуха, а также в закон об административных правонарушениях, запрещающих сжигание послеуборочных остатков на сельскохозяйственных угодьях и вводящих ответственность за подобную деятельность. Если в законе не будут предусмотрены оговорки для рисоводческих хозяйств, они будут поставлены в крайне неудобное положение: от сжигания отказаться все равно не смогут, но отныне будут наказываться еще большими, чем прежде, штрафами.

По мнению Валерия Ладатко, прямолинейный подход к запрету сжигания послеуборочных остатков неприемлем, и он только отобьет у хозяйств охоту искать пути решения «соломенной» проблемы. «В ряде случаев сжигание оправдано с точки зрения борьбы с болезнями риса, нужно предусмотреть такую возможность, – говорит он. – Но при этом определить правила выжигания, сделать, как, например, сделали в Украине, где разрешение на выжигание рисовой соломы выдает только специальная комиссия после соответствующих лабораторных анализов».

На сайте некоммерческого партнерства (НП) рисоводческих предприятий «Южный рисовый союз» говорится о том, что специалистами НП совместно с управлением рисоводства и мелиорации департамента сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности Краснодарского края подготавливаются расчеты и предложения по переходному периоду утилизации рисовой соломы, однако, что это за предложения, и в чем именно будет заключаться переходный период, Беллоне.РУ не смогли пояснить ни в самом НП, ни в краевой администрации.

Похоже, что стратегия рисовиков заключается в том, чтобы как можно дольше тянуть время, сохраняя статус-кво. Краевым властям, которые принимают закон о запрете сельхозпалов, это тоже выгодно: всегда ведь проще штрафовать, чем финансировать переход на новые технологии, ломать у рисоводов устоявшиеся традиции и психологию. При этом утекает драгоценное время, которое Всемирная торговая организация отвела России в качестве переходного периода до того момента, когда от прямого госсубсидирования сельского хозяйства придется окончательно отказаться.