На протяжении первой недели климатического саммита в Лиме, открывшегося в прошлый понедельник, работа над новым соглашением шла традиционно непросто – впрочем, серьезных скандалов или препятствий, блокирующих переговоры, пока не возникло. И исполнительный секретарь климатического органа ООН Кристиана Фигейрес и президент конференции ООН в Лиме Мануэль Пульгар Видаль, выступая в субботу вечером, были полны оптимизма и энтузиазма в своих оценках результатов работы первой половины конференции.

Из негативных новостей саммита – вновь приближающийся к побережью Филиппин тайфун, который, напомним, в прошлом году, во время проведения конференции ООН по климату в Варшаве, унес жизни более 5700 человек, а также недавнее убийство эквадорского экологического активиста Хосе Исидро Тендетза Антуна (José Isidro Tendetza Antún). Эколог должен был представлять на саммите интересы группы, борющейся за права коренного населения страны против планов добычи полезных ископаемых канадско-китайским концерном CCRC-Tongguan.

Новый переговорный текст

Главное достижение саммита к понедельнику – первый черновой вариант нового пост-киотского соглашения, уже получившего неформальное названия «Парижского протокола», разработанный переговорщиками. Напомним, новое глобальное юридически обязывающее климатическое соглашение должно прийти на смену Киотскому протоколу в 2020 году – при том что его утверждение планируется уже в следующем году в Париже. В понедельник в Лиме также начался так называемый министерский сегмент, на который приехали министры окружающей среды стран, участвующих в переговорах.

Предварительно, представители гражданского общества оценили переговорный текст как довольно слабый. Впрочем, уже сам факт наличия единого документа, пока устраивающего все стороны, сам по себе говорит о многом – напомним, что в 2009 году в Копенгагене климатические переговоры буквально провалились уже с имеющимся вариантом переговорного текста.

Из ключевых моментов нового текста – пока кажется, что обязательства (или вклады) стран по численным снижениями выбросов парниковых газов не будут содержаться в основном тексте соглашения или неотделимой его части – скорее всего и численные показатели снижения выбросов и сроки их действия будут определяться самими странами (по принципу «снизу-вверх» в отличие от принципа Киотского протокола «сверху-вниз»).

«Почти все крупнейшие страны не хотели бы, чтобы их национальные решения были зафиксированы как их юридически обязательные международные вклады по новому соглашению – они готовы принять международные обязательства о наличии национальных целей, но по численным параметрам самих вкладов», – отмечает Алексей Кокорин из WWF Россия. По словам эксперта, «вклады» ­– понятие более широкое, включающее в себя как меры снижения выбросов, так и финансовую поддержку климатических действий (в развивающихся странах), в том числе, возможно, и по адаптации. По сути дела, термин «вклады» появился на прошлой переговорной секции в Варшаве, когда развивающиеся страны не хотели, чтобы их деятельность называли обязательствами (напомним, в новом соглашения обязательства по выбросам предусматриваются для всех стран, а не только для развитых, как в Киотском протоколе).

Финансы в новом соглашении

Впрочем, ряд экспертов полагает, что судьба соглашения будет зависеть от того, будут ли развивающиеся страны, прежде всего из наиболее уязвимых к изменению климата, «стоять стеной» за требование наличия 100 млрд долларов в год в Зеленом Климатическом Фонде к 2020 году как к жесткому предварительному условию заключения соглашения – а в особенности жестко настаивать на четко выделенной части государственных средств со стороны стран «Глобального Севера». Напомним, именно такой график взносов развитых стран в фонд, покрывающий расходы на снижение выбросов, адаптацию к изменению климата и также покрытие уже существующих потерь и ущерба, возникающих в результате климатических изменений, был утвержден еще в Копенгагене в 2009 году.

Пока в фонде есть почти 10 млрд долларов на ближайшие три года – буквально перед секцией в Лиме о новых взносах в фонд объявили США, Южная Корея и Норвегия. Одновременно с этим, в Лиме был представлен отчет, подготовленный программой окружающей среды (UNEP Adaptation Gap Report), по данным которого уже сейчас на адаптацию выделяется недостаточно средств, а к 2050 году затраты на адаптацию к последствиям изменения климата могут вырасти до 200-300 млрд долларов в год, даже если общая температура на планете не поднимется выше чем на 2 градуса Цельсия (объявленные к настоящему времени планы снижения выбросов пока не позволяют сдержать повышение температуры на планете в этих пределах). Кроме того, крайне важен вопрос – будут ли вносимые климатические средства «новыми» деньгами, или просто часть денег, выделяемых странами на международное развитие, будет засчитано в качестве климатических.

В ряде международных соглашений, начиная с 70-ых годов 20 века, развитые государства взяли на себя обязательства довести уровень помощи международному развитию до 0,7% ВВП – пока этот показатель выполнили только скандинавские страны. В среднем показатель по развитым странам – 0,3% ВВП, у США – 0,25% ВВП. Крупнейшими плательщиками помощи развивающимся странам в абсолютном выражении за 2010-2011 год стали Япония, Испания и Германия.

Необязательность нового соглашения не так критически важна

Впрочем, ряд экспертов полагает, что «жесткость» соглашения не является существенно важным вопросом для будущего международной климатической политики. Так, в рамках конференции в Лиме выступил известный британский экономист (бывший эксперт Всемирного банка, сейчас работающий в Лондонской Школе Экономики) Николас Стерн. Несколько лет назад он опубликовал так называемый «Доклад Стерна», в соответствии с которым были даны экономические обоснования низкоуглеродным инвестициям в настоящее время, с тем, чтобы смягчить дальнейшие климатические изменения и потенциальный ущерб от их последствий – по сравнению с более поздними инвестициями, в том числе и на покрытие убытков.

На мероприятии в Лиме Николас Стерн заявил, что юридически обязательный статус документ не является критически важным. По мнению экономиста, новое климатическое соглашение должно быть «динамичным» и не разрушать желание стран участвовать в нем из-за наличия потенциальных санкций за невыполнение обязательств.

В Лиме группа экспертов под руководством Николаса Стерна также представили доклад «Новая климатическия экономика», который, по мнению авторов, может стать базой для дальнейшего низкоуглеродного развития в рамках нового посткиотского соглашения.

«Существует мнение, что нужно выбирать между экономическим ростом и изменением климата, но это – заблуждение из-за восприятия экономики как чего-то статичного и неизменного – именно отсюда попытки среднесрочных и долгосрочных планов. В действительности, есть ряд других возможностей, которые могут снизить вероятность сбоев в рыночных механизмах. После того, как при расчете выгод от мер по сокращению выбросов парниковых газов мы наконец учтем потенциальные выгоды для здоровья от лучшего качества воздуха, многие из предполагаемых «чистых» затрат могут быть уменьшены или вовсе не понадобятся. Низкоуглеродная экономика в настоящее время – уже глобальное явление. Торговля экологическими товарами и услугами составляет почти $1 трлн в год, или около 5% всего мирового рынка. Торговля низкоуглеродными и энергосберегающими технологиями, по прогнозам, достигнет $2,2 трлн к 2020 году – это утроение текущих уровней. Две пятых этого рынка, как ожидается, сосредоточится в странах с переходной экономикой и развивающихся странах», – цитирует экономиста ежедневный бюллетень русскоязычных наблюдателей на переговорах «Меньше двух градусов».

Эндрю Спеер, представитель World Resource Institute на саммите в Лиме, также заявил в рамках одного из мероприятий, что дополнительными положительными эффектами от «зеленых» и низкоуглеродных инвестиций станут экономическая и ресурсная эффективность, новые технологии и улучшенная инфраструктура.