На заседании постоянной комиссии по вопросам экологии и природопользования ЗАКС Санкт-Петербурга побывал на этой неделе наш корреспондент Виктор Терешкин.           

В начале заседания Виктор Ложечко, председатель комиссии рассказал, что депутаты сделали за этот год. Были и расширенное заседание в апреле, и выезд на полигон. Но вопросы у депутатов все равно остались, подчеркнул Ложечко. «Непонятно очень многое. Сроки завершения документации по строительству экспериментального завода. Сроки проведения экспертиз. Сроки проведения конкурсных процедур. И все это упирается в сроки  начала и окончания строительства завода. Без ответа остался и самый актуальный вопрос – что за оборудование туда планируется ставить? Если иностранное, то, как мы его будем закупать?» – недоумевал Виктор Ложечко. А еще он задал сакраментальные вопросы представителю Росприроднадзора.

«Почти год полигон не принимал отходы. Куда они с территорий предприятий делись, где утилизировались? По данным природоохранной прокуратуры только десять процентов токсичных отходов находятся на хранении у предприятий, а 90% якобы уже утилизировано. Росприроднадзор прислал нам ответ – эти 90% утилизированы на альтернативных полигонах. Где они – эти специализированные полигоны? Хотя бы один в области есть?»

Из полного оптимизма выступления Сергея Мацукова, генерального директора СПб ГУПП «Полигон «Красный Бор» я узнал, что кембрийские глины под полигоном надежны как скала, что завозится и начинает работать новое оборудование. В том числе и автоматизированная система радиационного контроля. Тут я насторожил уши. А раньше эта система на полигоне как работала? Двадцать, десять лет назад? Надо выяснить – уж не смешивали ли предприимчивые промышленники токсичные отходы с радиоактивными? Это ведь какой гешефт!

Сергей Мацуков уверял, что все предпринятые меры позволили полигону получить санитарно-эпидемиологическое заключение декларации безопасности гидротехнических сооружений. Перевести статус земельного участка, на котором расположен полигон, из земель лесного назначения в земли промышленные. А также получить лицензию на основной вид деятельности – размещения и обезвреживания токсичных отходов 1-4 класса опасности. А главное, напомнил Мацуков, – 16 декабря полигон посетили депутаты ЗАКСа Петербурга и Ленобласти. Члены комиссии оценили положительную динамику за прошедшее время, и признали работу удовлетворительной.

Photo: Фото: Виктор Терешкин

Выступление Валерия Матвеева, председателя Комитета по природопользованию показалось мне ну очень убедительным. Столько цифр, столько схем.

«На начальном этапе завод будет перерабатывать 20 тысяч тонн отходов, поступающих на полигон и 20 тысяч тонн, накопленных в картах, – красиво артикулировал Матвеев. – Мы проанализировали качественный и морфологический состав отходов в картах. Сделали анализ технологий переработки в России и других промышленно развитых странах».

Председатель комитета по природопользованию приводил цифры, множил доводы, красочно расписывал, как многоступенчато будут очищаться дымовые газы. Как компьютеры будут в режиме реального времени сообщать гражданам и инспектирующим органам всю информацию. И заверил, что эта технология обсуждалась на экспертном совете, который дал добро. «Приоритет будет у тех производителей, кто отработал в области переработки опасных отходов 10 лет», – подчеркнул Валерий Матвеев.

«А теперь заслушаем представителя Росприроднадзора», – предложил Виктор Ложечко.

Повисла пауза.

Только тут выяснилось, что представитель Росприроднадзора на заседание не прибыл. Вопросы повисли в воздухе. И тут меня охватило состояние дежавю. Ведь было уже это. Было. Сколько таких заседаний за последние двадцать лет прошло, сколько дискуссий отгремело, сколько вопросов остались без ответов. И как много дано обещаний и клятвенных заверений – все будет хорошо. Завод вот-вот начнет работу.

Затем депутат Ирина Киселева своим вопросом влила изрядную ложку дегтя в бочку экологического меда передовых технологий. Спросила у гендиректора полигона Сергея Мацукова:

«Отработана ли система учета поступавших и поступающих отходов на предприятие? Ваш полигон известен тем, что у него постоянно пропадает документация о поступавших отходах. Во время нашего прошлого приезда выяснилось, что автоматизированной системы учета отходов не было».

Мацуков ответил честно:

«Я про нее даже ни разу не слышал».

Валерий Матвеев тут же бросился закрыть амбразуру и рассказал, что в комитете по природопользованию уже разработана автоматизированная система учета. И что в самое ближайшее время она будет установлена не только на полигоне, но и на крупных производствах опасных отходов в городе.

Председатель экологической комиссии Виктор Ложечко настаивал:

«Когда полигон начнет принимать отходы? Когда начнется строительство завода? Вы сроки можете назвать?»

«Я не хочу гаданий на кофейной гуще, – ответил Матвеев. – Назвать точные даты могут только те госорганы, которые за это отвечают. Проект должен пройти государственную и экологическую экспертизы, и только после этого мы можем приступить к осуществлению проекта. Общественные обсуждения конечно будут. А как же! Точных сроков назвать не могу. Все эти процедуры могут занять полгода».

P.S. Протокол, принятый по итогам заседания, приводить не буду. Документ этот, на мой взгляд, совершенно невнятный, к тому же в нем упомянут все тот же Росприроднадзор, чей представитель якобы присутствовал на заседании комиссии.

P.S.S. Прогноз мой, увы, неутешительный. Двадцать лет с самых высоких трибун мы слышали призывы – пора перерабатывать лес кругляк и слезть с нефтяной иглы. Переработали? Слезли? Двадцать лет слышали, что давно пора построить завод в Красном Бору и перерабатывать токсичные отходы. Построили? Думаю, что ни в следующем году, ни через два года завод так и не построят. А за это время и Мацуков, и Матвеев уйдут на другие теплые места. Матвеев ведь эффективный менеджер. И министром транспорта, связи и автомобильных дорог Самарской области побывал, и в «Траснефти» ударно потрудился.

А вот миллионы тонн токсичных кубометров на полигоне «Красный Бор» останутся на месте. Так и будут просачиваться сквозь слои кембрийской глины в картах и через обваловку, завод все так же будет строиться, а все новые миллиарды будут проваливаться в наш рукотворный Бермудский треугольник Красного бора.