18 мая в г. Курчатове Курской области прошли два мероприятия в рамках общественных обсуждений проекта сооружения второй Курской АЭС. Общественные слушания по оценке воздействия на окружающую среду (ОВОС) энергоблоков 1 и 2 Курской АЭС-2 продолжались около трёх часов. По данным организаторов в них участвовало 792 человека. Второе мероприятие — круглый стол по материалам обоснования лицензии на сооружение этих же энергоблоков продлилось более двух часов и завершилось поздно вечером. В нём участвовало 368 человек.

Эксперт ЭПЦ «Беллона» Алексей Щукин привлёк внимание к ряду недочётов в материалах ОВОС, например, некорректному описанию запроектных аварий.

Запроектная авария — это катастрофа, подобная Чернобылю и Фукусиме. Это такая авария для которой в проекте не предусмотрено мер по снижению её последствий. Разработчики проекта на слушаниях сообщили, что радиационной риск от новой АЭС составит 6,8*10-8 в год, что ниже пренебрежимо малого риска в 15 раз.

«В ОВОС всё как бы хорошо — говорится, что в результате мероприятий загрязнения не выйдут дальше 800 метров. Это всё было бы хорошо, если бы не было таких ситуаций, как, например, моментальное разрушение корпуса реактора при попадании холодной воды в разогретый реактор, падение самолёта», — выразил Щукин свое сомнение в обоснованности озвученных на слушаниях утверждений представителя разработчика проекта АО «НИАЭП» Николая Соколова о том, что защитная оболочка нового энергоблока выдержит падение лайнера массой 400 тонн.

На слушаниях выяснилось, что вопреки представленной информации, вторая Курская АЭС не будет защищена от падения самолёта массой более 20 тонн. Credit: Презентация на слушаниях 18 мая 2015 г.

Отвечая на вопрос Щукина о возможности разрушения защитной оболочки реакторного здания в результате падения тяжёлого самолёта, главный инженер проекта Курской АЭС-2 Дмитрий Булгарев сообщил, что, по его мнению, вероятность падения самолёта массой 400 тонн отсутствует. Поэтому данное воздействие в ОВОС не описывается.
«Но проект разработан так, чтобы воспринять падение Боинга на скорости 150 м/с [540 км/ч] с возгоранием топлива. Это запроектное событие. На Курской АЭС такое событие произойти не может!, — сообщил Дмитрий Булгарев, — Здесь есть вероятность падения самолёта массой 20 тонн. Проект ВВЭР-ТОИ предусматривает падение истребителя массой 20 тонн со скоростью 215 м/с». Осталось неясным, зачем было демонстрировать слайд с изображением 400-тонного самолёта, если к такому исходному событию данный проект не адаптирован.

Отвечая на вопрос Щукина об обоснованности оценки риска запроектной аварии, Дмитрий Булгарев сообщил, что оценка вероятности аварий ведётся расчётными методами, и в методике не предусмотрен учёт ряда событий.

Расчётные экологические риски второй Курской АЭС не учитывают ряд возможных событий. Credit: Презентация на слушаниях 18 мая 2015 г.

По его мнению радиационные аварии на АЭС Три Майл Айленд, Чернобыльской и Фукусимской происходили не из-за ненадёжности оборудования, а из-за ошибок персонала или из-за ошибок, допущенных в самом проекте. На чём основана уверенность, что в проекте ВВЭР-ТОИ нет ошибок, главный инженер проекта не пояснил.
В то же время он признал, что в предыдущей версии ОВОС проекта, которая обсуждалась в 2013 году была допущена ошибка в оценке выброса радиоактивного цезия, а именно величина выброса была занижена в 30 раз. В 2013 году Беллона критиковала ОВОС за значительное занижение выбросов радионуклидов при запроектных авариях. «Проведено детальное рассмотрение и выявлена ошибка», — сообщил Дмитрий Булгарев и тут же добавил, что новых ошибок в расчётах, по его мнению, быть не может.

Эксперт Беллоны инженер-физик Андрей Ожаровский привлёк внимание собравшихся к тому, что на второй Курской АЭС предложено строить экспериментальный, не опробованный реактор ВВЭР-ТОИ. «До настоящего времени так нигде и не был построен реактор-прототип. В ОВОС утверждается, что прототипом для энергоблока с ВВЭР-ТОИ является ВВЭР-1200 марки В-392М. Ни одного реактора такого типа не существует в металле. Ни единой минуты, ни часа, ни дня опыта эксплуатации такого реактора нет. То есть, предложенный к сооружению реактор ВВЭР-ТОИ является экспериментальным, не имеющем доказанного опыта эксплуатации и доказанных экономических показателей, — сказал он, — На данный момент у Росатома нет новых испытанных энергоблоков, которые можно предлагать к строительству. Поэтому предлагаются экспериментальные. На практике работоспособность, экономические показатели, показатели безопасности предложенных к сооружению энергоблоков не доказаны. У Курской области есть альтернативы безъядерного развития. Нужно думать, что более выгодно не только для корпорации «Росатом», а для всей Российской Федерации».

Главный инженер проекта Курской АЭС-2 Дмитрий Булгарев отказался отвечать но вопрос Ожаровского о том, когда и где можно ожидать ввод в строй первого реактора ВВЭР-1200.

Юрий Неведомский, представитель ПКФ концерна «Росэнергоатом», сообщил, что по его мнению энергоблоки с ВВЭР-1200 есть в Индии, на АЭС Куданкулам. «Люди, которые утверждают, что у ВВЭР-ТОИ нет аналогов — ошибаются!» — заявил он. Но эксперт сам ошибался, — по данным официального сайта, на АЭС Куданкулам установлены реакторы ВВЭР-1000, а не ВВЭР-1200, мощность которых на 20% больше.

Андрей Ожаровский поставил вопрос об обоснованности предложения концерна «Росэнергоатом» о замещении стареющей действующей Курской АЭС новыми реакторами: «Понятно, что с точки зрения Росэнергоатома, с точки зрения корпоративных интересов, вопрос ясен: замещение старых реакторов новыми. Но с точки зрения государственных интересов, с точки зрения той экономической и политической ситуации, в которой мы сейчас находимся, это не очевидно. Требуется беспристрастное, честное рассмотрение всех существующих альтернатив».

«Современные паро-газовые установки, работающие на природном газе сооружаются быстрее, стоят дешевле, и, главное, дают более дешёвую электроэнергию, чем АЭС», — заявил Ожаровский. В президиум слушаний он передал Доклад Объединения Беллона «Об экономике российской ядерной электроэнергетики» (СПб, 2011), в котором на основе подробного анализа экономических показателей АЭС России делается вывод:

«Электричество ядерных электростанций уже сейчас стоит дороже потребителю, чем то, что вырабатывают газовые станции. При этом потребительский тариф далеко не покрывает настоящих издержек ядерной электроэнергетики. Дефицит покрывается за счёт того, что государство предоставляет [ядерной] отрасли практически бесплатный капитал, несёт непокрытые страховыми премиями атомные риски, в значительной степени участвует в прямом финансировании ядерного топливного цикла».

Юрий Неведомский, начальник управления по стоимостному обоснованию АЭС ПКФ концерна «Росэнергоатом» сообщил собравшимся, что он не может представить цифры по стоимости АЭС и себестоимости атомного электричества. «Никак не возможно начать дискуссию по экономике АЭС — но такая дискуссия должна идти!», — заявил он на слушаниях. Действительно, регламент мероприятия не представлял возможности для дискуссии по вызвавшим разногласия вопросам.