Коммерческая целесообразность была поставлена Приозерским судом выше федерального Лесного и Водного Кодексов. Ст.11 Лесного Кодекса прямо запрещает арендаторам огораживать свои лесные участки, а ст.6 Водного – обеспечивает доступ всех граждан на береговую полосу общего пользования.

Гражданам отказано в праве доступа на участок лесного фонда площадью 560 Га вблизи поселка Кузнечное. Credit: Движение против захвата озер

Помимо леса, за забором охотхозяйства оказались два озера – Глухариное и Проточное. Логика ответчика в ходе судебных заседаний была проста: без забора животные разбегутся, а потому, к великому сожалению, нам нужен этот забор. К тому же, заборовладелец сослался на заключение Комитета по природным ресурсам Ленинградской области, согласовавшее ему огораживание леса и озер.

То есть, Комитет сам первый нарушил закон. В итоге судья Ирина Брежнева приняла решение, что «возведение изгороди и, соответственно, ограничение свободного доступа на огражденную территорию соответствует положениям закона и не вступает в противоречие с нормами лесного законодательства».

Но приоритет решения органа исполнительной власти над федеральным законодательством в решении судьи – это еще полбеды. Хуже того, что данный прецедент (хотя у нас и не прецедентное право) может в дальнейшем использоваться судами всей страны в пользу лесозахватчиков.

Именно поэтому истец – участник движения «Против захвата озер» и «Открытый берег» — прежде чем подать прямой иск о сносе забора, в течение трех лет пытался добиться его сноса всеми возможными способами. Перепиской с чиновниками, привлечением депутатов, «косвенными» исками (например, оспариванием бездействия прокуратуры в отношении забора), и даже формально самоуправными действиями (дважды проводились акции по демонтажу части забора).

Один из судебных процессов был успешным. Ровно год назад, в августе 2014 года удалось добиться в Верховном суде отмены закона Ленинградской области 173-ОЗ, который в нарушении федерального Лесного Кодекса позволял охотхозяйствам огораживать леса. Верховный суд отменил неправомерные нормы закона, признав приоритет Лесного Кодекса. Однако это не заставило охотхозяйства поспешно убрать свой забор. Да и на Приозерский суд в этом году мало подействовало.

Фактически, «Антикайненский забор» (по названию участка Приозерского лесничества, в котором он расположен) стал модельным объектом природоохранной деятельности в Ленинградской области. Для борьбы с ним были задействованы абсолютно все возможные средства. Действуя исключительно на энтузиазме и за счет средств, собираемых через интернет, активисты всякий раз терпеливо начинали сначала – новый суд, новые обращения в надзорные органы, новая общественная кампания. Все понимали важность этого прецедента.

Забор в Антикайненском лесничестве цинично демонстрировал, что Лесной и Водный Кодексы у нас не работают. Как следствие, вскоре за первым «охотхозяйственным» забором стали появляться другие – в Выборгском, Тихвинском районах. И огораживают они как раз наименее затронутые хозяйственной деятельностью лесные участки. Так, организовать 5-ти дневный автономный турпоход на Карельском перешейке, не натыкаясь постоянно на коттеджную застройку, можно лишь на севере вдоль финской границы. По этой же причине вдоль границы цепочкой расположены охотхозяйства. Но раньше это никому не мешало, ибо хозяйствам не приходило в голову огораживать свои угодья.

Между тем, в других регионах такие прецеденты уже случались. Вот и наши, ленинградские, решили воспользоваться выгодным «опытом». Если вся цепь охотхозяйств вдоль погранзоны оснастится заборами, то девственная природа севера Карельского перешейка будет закрыта для доступа. После последнего решения Приозерского суда им ничто не мешает это сделать.

Латифундия для «своих»

По непроверенным данным, охотхозяйство принадлежит вице-губернатору Ленинградской области Сергею Васильевичу Яхнюку. «Приозерское общество охотников и рыболовов» — лишь формальная «прокладка». Один раз  в охотхозяйство приезжал Владимир Путин.

Hазовый вступительный взнос в Общество составляет 5 млн рублей, а ежегодный членский – 120 тысяч. Credit: Движение против захвата озер

Когда в 2013 году вопрос о заборе, по просьбе активистов, вынесли на заседание Комиссии по экологии областного Законодательного собрания, депутаты были удивлены официальному «прейскуранту» услуг охотхозяйства ПрООиР. Согласно этому документу, разовый вступительный взнос в Общество составлял… 5 млн рублей, а ежегодный членский – 120 тысяч.

Абсурдные цифры красноречиво говорили о том, что Обществу меньше всего нужны новые члены. Такой имущественный ценз призван надежно оградить элитную резервацию «для своих» от посторонних людей. Кстати, на последнем суде представительница ответчика не смогла ответить на прямой вопрос о количестве членов в ПрООиР. Видимо, ответ прост – их едва ли более пяти человек. Именно для удобства этих избранных граждан у всех остальных украли 560 Га лесного фонда и два озера. Именно в их пользу Приозерский суд «задвинул куда подальше» федеральное законодательство.

Помимо элитного уединения, забор выполняет еще одну важную функцию. Охота в нашей стране в целом и в регионе в частности четко регламентирована по времени. За весь год суммарно набегает не так уж много дней, когда можно легально стрелять по копытным. Но это касается лишь открытых охотугодий.

«Полувольное разведение охотресурсов в искусственно созданной среде обитания», которое оформил себе ПрООиР, позволяет продавать право их отстрела хоть 365 дней в году. Ибо теперь это уже не вольные олени и косули, а собственность ПрООиРа.

В сухом остатке имеем: суд разрешил огораживать леса и озера, хотя федеральное законодательство это запрещает. Смириться с этим означало бы в течение ближайших несколько лет отдать, гектар за гектаром, большинство лесов и озер в частное владение. Разумеется, активисты этого делать не намерены. В ближайшее время они планируют подавать новое заявление в суд с целью оспорить действия Комитета по природным ресурсам Ленинградской оласти, разрешившего неправомерный забор.

Если разрешение удастся отменить, то гигантский Антикайненский забор окажется вне закона.