Это вторая статья из серии материалов экологического журналиста Григория Пасько, посвященных атомной отрасли Франции. Все статьи серии доступны в данном разделе.

Постановление № 2005.933 о запрещении купания в водоеме Шан-де-Кро в коммуне Сен-Пьер было подписано префектом департамента Канталь, кавалером Ордена Почетного легиона Кристианом Пуже в июне 2005 года. Сделано это было согласно нескольким декретам и в соответствии с циркуляром № 86-204 от 19 июня 1986 года «О наблюдении за пляжами», а также на основании настоятельных рекомендаций Института радиационной защиты и ядерной безопасности (IRSN).

Справочники утверждают, что около четырех тысяч французских коммун содержат в названии слово «Сен». Коммун с названием Сен-Пьер – 155. Есть Сен-Пьер на острове Сен-Пьер в Атлантическом океане. Основное занятие местных жителей – ловля и переработка рыбы. В коммуне Сен-Пьер в Бургундии делают знаменитое «Шабли Домэн Де Сен-Пьер».

Территория, на которой ранее располагалась шахта по добыче урана. Credit: Григорий Пасько

Сен-Пьер в Кантали тоже уже знаменит. По-своему. Печально знаменит. Дело в том, что в этом Сен-Пьере с начала 60-х годов прошлого века была урановая шахта. В девяностых владелец – французская компания Кожема – шахту закрыл, рудник засыпал, землю вокруг разровнял…

Вот я стою на территории бывшей шахты. Вон, справа, стадион, почему-то огороженный проволочным забором. На нем – ни одного человека. Конечно, коммуна маленькая, в ней всего 150 жителей. Но стадион пустует, как мне сказали, всегда. Далее – возле бетонной стенки – тренажер для лазания по скалам. Тоже почему-то за сеткой-рабицей. На возвышенности – старое кладбище. Дальше – кемпинг. На заборе – табличка с нарисованным черепом. Знак радиационной опасности.

Местный житель Жорж Аг показывает живописное озеро. На нем плавают утки. Вокруг бегают дети и собаки. Рядом на поле пасутся коровы. Ярко светит солнце. Пахнет землей. Идиллия нарушается табличками с запретом купания. Это – в соответствии с постановлением префекта.

Под ногами плещется вода. Ручейками стекает она в озеро с того места, где раньше была урановая шахта.

Все вокруг – и земля, и вода, и воздух, согласно докладу независимой организации CRIIRAD, отравлено радиацией. В некоторых местах активность превышает природную концентрацию урана в 250 раз! Значительно превышены уровни, к примеру, в районе стадиона, возле кладбища, в районе пруда…

Жорж Аг из Mauriac

Вы спрашиваете, кто такой Жорж Аг, с которым мы побывали в Сен-Пьере? Я бы назвал его неравнодушным человеком. Мэр Сен-Пьера Антонио Сальвари сказал о нем так: «Это человек, который «против», когда все «за», и который всегда «за», когда все «против».

Мы с переводчиком были в Мориаке, департамент Канталь, в январе. Гористая местность создавала прохладу после парижского тепла. Радовали глаз потухшие вулканы. Небольшие крестьянские хозяйства настраивали на мирное пасторальное восприятие действительности.

На проспекте Шарля де Голля (ну как же во Франции без такого проспекта!) я спросил местную жительницу, знает ли она что-нибудь о проблемах коммуны Сен-Пьер, что в получасе езды от Мориака?

Нет, ответила женщина, не знаю. Тогда мы зашли в редакцию местной газеты. Вряд ли там помнили о том, что человек, чье имя носит проспект, на котором расположилась редакция, стоял у основания французской атомной промышленности. Однако помощница редактора вспомнила, что их газета что-то перепечатывала из другой газеты о Сен-Пьере: вроде, там радиацию какую-то нашли. Но подробностей она не знала.

В отеле подсказали, что есть такой человек, который сможет нам помочь. Зовут его Жорж Аг, он – владелец магазина по продаже автомобильных шин.

Жорж Аг, один из главных борцов с проблемой радиационного загрязнения в коммуне Сен-Пьер. Credit: Григорий Пасько

58-летний Жорж, подтянутый и очень энергичный, сходу начал рассказывать: о том, как много лет назад они с женой Югет потеряли младшего сына (на него упала бетонная балка) и как создали ассоциацию по защите детей; о коммуне Сен-Пьер и ее радиации; вообще об отношении людей к атомной энергии…

Вскоре на его стареньком форде мы поехали к нему домой: как они сказали с женой – «посмотреть досье». Через несколько минут хозяин разложил кучи папок и начал рассказ.

Он говорил увлеченно и – главное – со знанием дела. Он не путался в беккерелях и зивертах, как путаются обычно люди, далекие от радиоактивных проблем. Жорж пояснил, что на изучение всего этого у них с женой ушло почти десять лет. Десять лет потратили люди, чтобы довести до судебного рассмотрения проблему радиоактивного загрязнения территории коммуны Сен-Пьер, от которой их большой красивый дом находится аж в получасе езды на автомобиле.

Я подумал: если заинтересованным проблемой людям понадобился такой срок – десять (!) лет – то что тогда говорить о простых людях? Они ведь абсолютно ничего не знают и не понимают в атомной промышленности. И не хотят понимать. Как правило, до тех пор, пока проблема не придет к ним в дом.

Как пришла она в Сен-Пьер

Первую радиационную экспертизу местности в Сен-Пьере Жорж Аг организовал на свои средства. Проводила ее независимая экспертная организация CRIIRAD. Специалисты сделали вывод, что в пробах, которые они брали в разных местах, уровень радиации превышает допустимый.

Затем выводы этой организации частично подтвердила другая комиссия: специалистов IRSN (Института радиационной защиты и ядерной безопасности), которых наняла Areva (бывшая Cogema, французская компания, занимающаяся разработкой и производством оборудования для атомной энергетики и производства электроэнергии из альтернативных источников) специально для этого.

Я беседовал с местными жителями, когда к нам на джипе подъехал мэр коммуны Сальвари. Он пригласил в мэрию. Там сходу спросил: вы приехали с Жоржем Агом? Да, ответил я, мы приехали с ним. И тогда Сальвари сказал, что Аг – это человек, который всегда против, когда все за…

Потом он показал макеты коммуны и ее строений в прошлом и настоящем. Затем показал доклад IRSN, умолчав почему-то про доклад CRIIRAD. Затем сказал, что воду мутят пять человек. И дал им краткую характеристику. Один ущемлен решением мэра насчет цены за кафе, которое тот человек якобы хотел продать коммуне. Другой тоже имеет личный интерес. Третий выступает против мэра якобы из-за политических амбиций. Жорж – Аг – всегда против, когда все за … То есть, по словам Сальвари, радиация – это лишь повод для нескольких людей проявить свои амбиции.

Тогда я спросил: какие корыстные интересы или человеческие противоречия двигали Бруно Шарероном (Bruno Chareyron) из CRIIRAD и специалистами из IRSN, проводившими исследования в Сен-Пьере? В чем их конкретно может обвинить Сальвари?

Сальвари молчал, как молчал портрет Жака Ширака на стене кабинета, где мы сидели.

Ни через 20 минут, ни через час он так и не ответил мне на вопрос, какие же корыстные интересы преследует Жорж Аг? Ведь Жорж – не владелец земель в Сен-Пьере. Он не владелец ресторана в Сен-Пьере. У него нет политических амбиций. Все его «преступное деяние» в том, как сказал Сальвари, что он всегда «за», когда все «против», и всегда «против», когда все «за».

Почему так запомнилась мне эта фраза? Черт возьми, подумал я, да ведь это классическая формулировка позиции меньшинства – того самого меньшинства, которое всегда двигало человечество вперед, к вершинам прогресса. Зачастую не молчаливое большинство определяло ход истории, а одинокие несогласные. И если усилиями одного-двух несогласных в данном случае будут проведены, пусть по решению суда, а не по добровольному желанию Areva, дезактивационные работы в Сен-Пьере, кому от этого хуже станет?