Как обезопасить экологическую общественную деятельность, как защитить свои организации – этим вопросам была посвящена секция «Безопасность экологического движения» на проводимой «Беллоной» всероссийской конференции «Реальность и перспективы экологического движения в России».

Вопрос номер один, который волновал участников секции – разумеется, перспективы выживания в условиях закона об «иностранных агентах». Среди собравшихся были и «агенты» (Экологический центр «Дронт», Экологическая Вахта по Северному Кавказу,  движение «За природу» из Челябинска и др.), и кандидаты в них – представители организаций, в отношении которых ведутся проверки по линии Минюста и прокуратуры. В настоящее время в реестре Минюста России значатся 25 экологических организаций: это практически каждая пятая НКО из всего перечня организаций, которые были признаны «иностранными агентами».

Парадокс заключается в том, что закон об НКО-«иностранных агентах» устанавливает, что защита растительного и животного мира не является политической деятельностью, однако таковой российские надзорные органы признают методы, которыми этот самый растительный и животный мир обычно защищается: митинги, пикеты, дебаты, выступления, дискуссии и участие в них, обращение в органы власти, распространение мнений о выполняемых ими решениях, проведение соцопросов.

Так, «Сибирский экологический центр», например, уличили в том, что эта организация опубликовала на своем сайте информацию о дне солидарности с активистами Гринпис, которые были арестованы после акции на платформе «Приразломная»: Минюст расценил это как «политическую деятельность». Другим видом такой деятельности ведомство сочло критику решений Госдумы по поводу поправок в Налоговый кодекс, дающих большие льготы нефтяным компаниям.

А с признанием «иностранным агентом» Алтайской краевой общественной организации «Геблеровское экологическое общество» вообще вышла комичная ситуация: политической деятельностью этой НКО признано «противодействие политике краевых властей, ведущей к вырубке лесов и разрушению мест обитания редких видов животных в Алтайском крае». В частности, алтайская НКО раскритиковала деятельность некой канадской компании, которую горячо поддерживают краевые власти, т. е. «иностранный агент» выступает против местных чиновников, защищающих иностранного инвестора.

Одна из самых скандальных историй связана с «Экологической Вахтой Сахалина», получившей 9 млн рублей от фонда Леонардо Ди Каприо на защиту прибрежного заказника «Восточный» на Сахалине. Почти неизрасходованный грант сахалинским экологам пришлось вернуть фонду, однако они до сих пор не могут снять с себя клеймо «агента».

Попавшие под репрессивный маховик экологические организации активно пытаются адаптироваться к новым условиям: ищут другие источники финансирования и форматы работы. Выживают «агенты» кто как может: кто-то решил ликвидировать юрлицо и продолжить работу в качестве незарегистрированной организации, кто-то, как, например, Экологический центр «Дронт» (Нижний Новгород) добровольно решил остаться без членов и руководящих органов, кто-то пытается в суде доказать, что никакой «политической деятельностью» не занимается.

Перспектив скорой отмены или послабления закона об «иностранных агентах» ждать не следует, посетовал сопредседатель Российского социально-экологического союза (РСоЭС) Виталий Серветник, рассказавший о той критике, которой российский закон, не имеющий аналогов в Европе (за исключением Белоруссии), подвергают в ООН и Венецианской комиссии (Европейской комиссии за демократию через право).

Кстати, о Белоруссии на дискуссии тоже вспоминали: представительница белорусского Общественного объединения «Экодом» Ирина Сухий рассказала, что ее страна пошла гораздо дальше в деле подавления активности НКО и вообще запретила, во-первых, незарегистрированные общественные организации, а во-вторых, зарубежное финансирование любых НКО (для того, чтобы его получать, требуется иметь специальное разрешение, которое практически никому не дают). Изучать опыт соседней страны очень важно, отметили участники секции: не исключено, что через пару-тройку лет и мы будем жить в похожих реалиях.

Информационные атаки на «зеленых» активистов и организации – вторая по значимости форма воздействия на гражданскую активность. Форм и способов великое множество – от «расследований» до публикации частной переписки, интимных фотографий и т.п. Любимые тема «разоблачителей» – иностранное финансирование экологических НКО, шпионаж, подрыв экономики, связи с оппозицией.

Все чаще экологические активисты в России становятся жертвами уголовного преследования. Здесь можно вспомнить и историю с забором бывшего губернатора Краснодарского края, за который были осуждены Сурен Газарян и Евгений Витишко, дело антиникелевых активистов в Воронежской области, дело против адыгейского эколога Валерия Бриниха и другие.

Участники дискуссии пришли к выводу, что российскому «зеленому» сообществу необходима система взаимного оповещения и взаимопомощи, особенно это актуально для активистов, находящихся под угрозой уголовного преследования – им нужно знать, куда сообщить о своей беде, и где попросить помощи. Что касается помощи, то ее экологам-общественникам готовы оказывать правозащитные организации, которые специализируются на защите общественных активистов или имеют такие программы, а НКО могут обратиться к сервисным организациям (таким, как, например, Клуб юристов НКО), где могут оказать юридическую помощь, проконсультировать в правовых тонкостях взаимоотношений с государственными структурами. Есть также организации («Теплица социальных технологий», «Команда 29»и др.), готовые консультировать в вопросах информационной и коммуникационной безопасности.

Главным выводом секции стало то, что, несмотря на серьезный прессинг, российские «зеленые» организации продолжают активно работать, каждый год предлагая новые проекты и инициативы в самых разных областях защиты охраны окружающей среды и экологических прав граждан. Работать стало сложнее и опаснее, но и экологи активно учатся методам выживания.