Произошло это еще летом прошлого года, когда поправка в ст. 36 ЛК была принята Госдумой. Прискорбно, что прохождение этого законопроекта никто не отследил. Никто не забил в набат, не запустил петицию. Может, если бы мы успели собрать против антинародной «инициативы» 100 тыс. подписей, ее удалось бы … да, нет, вряд ли отменить – скорее всего, только отложить на время.

Мы сами несколько раз были свидетелями предыдущих попыток легализовать захват берегов и лесов – за последние 10 лет таких поправок в Лесной, Водный и Земельный кодексы предлагались десятки. Помню, как мы отбивались от предыдущей попытки узаконить охотхозяйственные заборы на федеральном уровне в 2014 году. Тогда инициатором «нововведения» был Ленинградский областной ЗАКС. Помню, как депутаты пытались принять изменение в ст.6 Водного Кодекса, разрешив базам отдыха, где отдыхают дети (то есть всем без исключения) перекрывать доступ на берег. Эту поправку тоже удалось отбить.

А теперь выходит, что все это было напрасно. И напрасно движение «Против захвата озер» воевало с охотхозяйством путинского свата Николая Шамалова, пытаясь через суд доказать незаконность огораживания. Напрасно «Открытый берег» на последних новогодних праздниках пытался сносить забор «Адаманта» в Карелии, поплатившись за это своим инструментом. И уж тем более напрасно мы отменяли (и ведь успешно!) в Верховном суде РФ ленинградский областной закон, который в противоречии (тогда) с Лесным Кодексом РФ разрешал охотхозяйствам ставить заборы в лесах.

Хозяевам жизни, наконец, надоело, что какие-то активисты мешают им проводить царские охоты в приватных лесах, и они «заказали» соответствующие поправки. Заметим – раньше они ставили свои заборы просто «внахалку», без законных оснований. Но теперь, после вступления в силу поправки, число желающих отгородить свои охотугодья будет исчисляться не десятками, а сотнями. Знаете ли вы, что весь север Карельского перешейка, где благодаря отсутствию массовой коттеджной застройки еще возможны автономные туристические походы на несколько дней, весь (!) порезан на частные охотхозяйства. Просто они пока не все огорожены.

Площадь охотхозяйства «Приозерское общество охотников и рыболовов», принадлежащего Николаю Шамалову, – более 90 тыс. га (огорожено пока 880), площадь адамантовского хозяйства «Черные камни» в Карелии – около 80 тыс. га (огорожено – 12 000).

Несложно представить себе, как будет выглядеть север Ленинградской области и юг Карелии, если все охотхозяйства отгородятся заборами! А сделать это несложно – всего-то надо оформить «полувольное разведение охотничьих ресурсов в искусственно созданной среде обитания», получить пару подписей региональных чиновников, поставить забор, завезти туда кабанов и все – можно продавать путевки на отстрел.

К сожалению, по российской традиции каждый третий правительственный чиновник увлекается охотой (считая это символом «мужественности»). Причем, как правило, не такой охотой, когда целый день выслеживаешь зверя, а такой, когда тебя на машине отвозят в лес к стрелковой вышке внутри «вольера» и выгоняют на тебя кабанов на убой. Вот такое вот «мужество». Таким образом, проблем с согласованиями заборов у охотхозяйств не будет: в правительствах регионов сидят их клиенты.

Отныне ссылки на закон в борьбе с лесными заборами теряют смысл. Собственно, не на что теперь ссылаться. Вероятно, именно за тем и нужна была захватчикам лесов эта крошечная оговорочка в ч.4 ст.36 Лесного Кодекса – «допускается установка ограждений» – чтобы люди, которые могли бы мобилизоваться на борьбу с заборами, теперь из-за привычки к законопослушанию остались бы дома.

«Ну что ж делать, раз закон на стороне хозяев заборов» – будут говорить они. Но вот тут-то, на наш взгляд, и пришла пора разглядеть абсурдность такого рода уважения к закону. Ведь жестокая норма, позволяющая лишить нас леса, была просунута в Лесной Кодекс исподтишка после нескольких неудачных попыток, и кроме того нарушает Конституцию – это все ясно показывает ее нелегитимность. Этот акт не поддержан людьми – точнее, он поддержан и продавлен несколькими вполне конкретными людьми, к народу не имеющими никакого отношения. Но лес является общенародным достоянием, и никто не вправе его захватывать.

После этих «поправок» в кодексе люди получают моральное право бороться с заборами самостоятельно, ссылаясь на свою совесть, здравый смысл и Конституцию. Тем более, как обоснованно опасаются экоактивисты, ссылаясь на  практику принятия законов в стране, если скромно стерпеть сегодня, следом пойдут другие аналогичные поправки. Например, о возможности приватизации арендованных лесных участков (такая инициатива уже была в прошлом году), о легализации капитальных сооружений в лесах (тоже было не раз) и о праве огораживать береговые полосы водных объектов.

Активисты считают, что принятием «заборной» поправки власти поступили очень неумно, так как тем самым направили многих граждан на дорогу активных партизанских действий. Неразумные законы бывали и раньше, но они могли похвастаться хотя бы небольшой народной поддержкой. Однако леснозаборная поправка воспринимается как ересь людьми абсолютно разных взглядов. Ее могут поддержать только ВИП-охотники, число коих вряд ли составляет даже 0,02% от всего населения страны. Выходит, что десятки тысяч га леса уже огорожены и еще будут огорожены для столь незначительной доли населения.

По мнению юриста «Беллоны» Павла Моисеева, внесенные в ч. 4 ст. 36 Лесного Кодекса РФ изменения позволяют заинтересованному лицу «взять в аренду и оградить забором» любой лесной участок. Можно сказать, что новая редакция ч. 4 этой статьи кодекса туманна и лаконична, т.е. все практические вопросы о том, кто «допускает создание объектов охотничьей инфраструктуры, являющихся временными постройками, в том числе ограждений», кто согласовывает эту процедуру, по каким критериях относят постройки к временным и т.д. – все эти вопросы отданы на откуп чиновникам, что приведет к росту коррупции и злоупотребление правом. Из «законных методов борьбы» остается обжалование данной нормы в Верховном Суде РФ или признание Конституционным Судом РФ ч. 4 ст. 36 Лесного Кодекса РФ противоречащей Конституции РФ. Данные методы довольно затратные, продолжительные по времени, требуют создания прецедента, а с учетом позиции Верховного и Конституционного суда могут быть даже безрезультатными, так как «аморфность» нормы позволяет ее трактовать с любой позиции, а понимание нормы зависит лишь от личных убеждений судей. Усугубляется ситуация и тем, что в настоящее время в России не существует специального закона, посвященного толкованию права (такие законы есть во многих других государствах, например, в Канаде действует Interpretation Act 1975 г.). Но отдельные нормы о толковании права содержатся в Конституции РФ (ст.ст. 15, 16, ч. 5 ст. 125), Гражданском (ст.ст. 431, 1187, 1191) и Налоговом (п. 2 ч. 1 ст. 21, п. 5 ч. 1 ст. 32, ст. 34.2) кодексах РФ, Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде РФ» и иных законодательных актах.

16 января 2017 года Санкт-Петербургская общественная организация Экологический Правозащитный центр «Беллона» внесена Министерством юстиции РФ в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».