В последний день января в Кремле состоялась встреча Владимира Путина с главой ПАО «Норильский никель» Владимиром Потаниным, который представил главе государства долгосрочную программу развития «Норильского никеля» до 2023 года.

«В результате реализации этой программы у нас должен увеличиться объём производства руды в полтора раза, объём обогащения – почти в два раза. И должно произойти очень серьёзное омоложение мощностей, мощности в «Норильском никеле» станут самыми современными и самыми крупными в мире. Полагаем, что это будет самое эффективное горно-металлургическое предприятие. Кроме того, такого рода модернизация позволит нам решить накопившиеся экологические проблемы. К 2023 году мы намерены выполнить запланированное снижение на 75% выбросов вредных веществ в атмосферу. Это потребует инвестиций порядка 1 трлн руб., из которых 250 млрд пойдут на мероприятия экологической направленности», – цитирует руководителя компании официальный сайт Кремля.

Ранее представителями компании заявлялось, что инвестиции в развитие до 2020 года составят 800 млрд руб., а в экологические проекты – 300 млрд руб. Статс-секретарь горно-металлургической компании (ГМК) «Норильский никель» Елена Безденежных уже заявляла Forbes.ru, что «планируемая сумма инвестиций примерно соответствует текущему уровню – около $2 млрд в год».

Вопрос: если компания несколько лет планово инвестирует $2 млрд (120 млрд рублей) в год, то к 2023 году объем инвестиций и выйдет под триллион рублей. Или Потанин рассказал Путину о другом триллионе рублей, который позволит достичь заявленных результатов, а плановые инвестиции осуществляются отдельно? Просто слово «триллион» настолько поражает воображение, что цифра затрат от одной из самых «грязных» компаний в Арктике в «120 млрд рублей ежегодно» как-то «теряется».

Естественно, хотелось бы понимать, на что конкретно пойдут столь значительные финансовые средства, благодаря которым компания планирует к 2023 году снизить выбросы диоксида серы на 75% в Заполярном филиале и на 90 % на Кольском полуострове относительно уровня 2015 года.

Photo: Courtesy of Thomas Nilsen/The Barents Observer

Возьмем, например, проект по строительству цеха брикетирования на промышленной площадке Кольской ГМК в Заполярном (Мурманская область), который заменил технологию окомкования и обжига рудного концентрата. В 2011 году общая стоимость проекта оценивалась в 2,2 млрд руб., а вот введение цеха в эксплуатацию заняло более 5 лет. Новая технология позволила компании практически полностью ликвидировать выбросы загрязняющих веществ в Заполярном, и, по заявлениям представителей Кольской ГМК, таким образом удастся снизить выбросы двуокиси серы с 35-40 тыс. тонн в год до 1,0-1,5 тыс. тонн. Этот проект, без сомнения, можно отнести к экологическим.

Про Норильск тоже известно: закрыли старый Никелевый завод, который выбрасывал до 400 тыс. тонн в год двуокиси серы. Понятно, все проекты «Норильского никеля» в самом Норильске имеют огромную стоимость: в СМИ постоянно мелькают цифры то в десятки миллиардов рублей, то в сотни миллионов долларов. Такие суммы можно почувствовать, только увидев реализованные проекты в виде новых современных заводов или цехов.

Однако до появления нового производства сначала необходимо принять решение о технологиях, потом – проектировать, строить, налаживать производство. В общем, это дело не нескольких месяцев и даже не одного года.

Можно предположить, стратегические решения в «Норильском никеле» уже приняты, да, и как показывает встреча в Кремле, есть финансовые оценки на ближайшие 6-7 лет. Дело осталось за откровениями высшего менеджмента компании о том, что конкретно будет сделано в Заполярном филиале в Норильске и на Кольском полуострове в Мончегорске, Заполярном и Никеле.

Photo: Bellona

Естественно, основные инвестиции пойдут в Заполярный филиал (Норильск), потому что там масштаб экологических проблем на порядок выше, чем в Мурманской области. Цифра снижения выбросов диоксида серы в Норильске на 75% – это хороший ориентир, но все равно состояние атмосферного воздуха будет далеким от идеального.

А вот в Мурманской области достичь хороших результатов в результате модернизации технологических процессов будет намного дешевле: осталась практически единственная проблемная точка – это плавильный цех в пгт Никель, расположенный на границе с Норвегией. Именно это соседство и приносит максимальное количество критики в адрес Кольской ГМК.

Дело в том, что совсем недалеко от промышленной площадки плавильного цеха в Никеле в норвежском поселке Сванховд расположена станция контроля загрязнения атмосферного воздуха, которая регулярно фиксирует превышения предельно допустимых в Норвегии концентраций двуокиси серы и тяжелых металлов.

В августе 2016 года на собрании местных жителей норвежского Киркенеса в адрес главы «Норильского никеля» Владимира Потанина прозвучало такое предложение: «Разлучите его с его яхтой, пришвартованной в Европе. Закройте ему въезд в Европейские страны, может быть тогда он «зачешется»? Для этого не нужно много денег, не нужны годы переговоров. У Норвегии хватит смелости предложить это мировому сообществу?».

Но сейчас, когда из уст Потанина в Кремле прозвучали такие обнадеживающие цифры по финансированию развития компании, хотелось бы получить подробные разъяснения о ближайших планах на Кольском полуострове: какие экологические проекты будут запущены в Никеле, какая часть из 250 млрд руб. пойдет в Мурманскую область, будут ли новое современное плавильное производство или Кольская ГМК в ближайшие годы заниматься только герметизацией рудно-термических печей в старом плавильном цехе?

Простое понимание основных стратегических направлений деятельности компании сняло бы множество острых вопросов.

16 января 2017 года Санкт-Петербургская общественная организация Экологический Правозащитный центр «Беллона» внесена Министерством юстиции РФ в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».