Статья подготовлена специально для 73 номера издаваемого «БЕЛЛОНОЙ» журнала «Экология и право».

Я помогала готовить конкурс B3: Bellona Barents Baltic, который «БЕЛЛОНА» проводит ежегодно, также вела уроки со своими иллюстрациями об окружающей среде для школьников. Мне очень понравилась спокойная и теплая атмосфера в небольшом и уютном офисе организации. Все были так дружелюбны – я чувствовала себя как дома, коллеги рассказывали мне про историю советской анимации и учили смешным русским выражениям.

У нас была международная группа волонтеров, и мы все стали хорошими друзьями. Знакомство и работа с людьми из разных стран – это замечательный опыт, который должен получить каждый. Самые приятные воспоминания – о волонтерских вылазках. Это было долгое, жаркое лето, мы отлично поработали в приюте для животных и в лесах Ленинградской области. И три месяца пролетели незаметно…

За время практики в «БЕЛЛОНЕ» я узнала об экологических проблемах России и поняла, как много надо работать над их решением, и как необходимы такие организации, как «БЕЛЛОНА». Сотрудники «БЕЛЛОНЫ» делают очень важную работу, и я надеюсь, что еще много добровольцев будут вдохновлены их примером!

Для нас, финнов, Россия представляется мистической страной, полной контрастов. До стажировки в «БЕЛЛОНЕ» я уже приезжала пару раз в Россию, но все равно эти три месяца в Петербурге были полны неожиданностей.

Я почти не говорила по-русски и зачастую не имела ни малейшего представления о том, что происходит вокруг. К счастью, человечество придумало онлайн-переводчики! Правда, иногда гугл-переводчик выдавал странные фразы – однажды в булочной он мне сообщил, что пирожное покрыто «сухими фекалиями».

Русский я усиленно учила, но, боже мой, все равно чувствовала себя как первоклассница, у которой едва получается соединить вместе несколько слов. Даже обычное «Здравствуйте!» было невозможно произнести. В сравнении с русским финский язык кажется таким мягким и ленивым… В русском я сначала вообще не могла понять разницы между буквами «ш» и «щ», но еще хуже было с пониманием прописных букв. Зато у меня неплохо получалось додумывать слова!

Покупка проездного, как и поездки в автобусах, тоже были тем еще приключением… Нужно ли прикладывать проездной к устройству в салоне автобуса? Или надо показывать его кондуктору? Казалось, это зависит только от расположения звезд на небе. В конце концов, кто-то мне объяснил, что кондукторы получают дополнительную оплату за каждый проездной, который они лично проверили. Но иногда им это не очень интересно.

Прогулки по улицам Петербурга выявили много различий между городской средой Финляндии и России. Асфальт здесь всюду покрыт рекламными трафаретными надписями. На каждом углу – цветочный магазин, магазин для домашних любимцев, аптека или столовая. Везде сидят пожилые люди и продают совершенно разные вещи. Можно купить молоко прямо из цистерны. А еще – я никогда в жизни не видела столько голубей, и, кажется, люди кормят их из своих окон. Старые автобусы превращены в туалеты – интересно, они еще могут ездить? Процесс ремонта улиц выглядит более чем творчески. А электропроводка в квартире, где я жила, могла бы вполне сойти за современное искусство – правда, и вероятность пожара возрастала на 300%, поэтому на всякий случай я не закрывала входную дверь на ключ изнутри.

Работа в офисе была похожа на работу в Финляндии. Единственное отличие – разница в рабочем времени. В Финляндии все начинают работать с 8 утра, а здесь – с 10 или 11. Кроме меня в «БЕЛЛОНЕ» работали и другие волонтеры из разных стран, с разным уровнем владения русским языком и разным образованием. Нам всем особенно запомнились поездки в лес. Мне было странно, что в России нет специальных мест для кемпинга, и люди сами строят себе настилы для захода в воду, туалеты, кострища и укрытия. Выглядело это так, будто бы лес населен эльфами.

Но, с другой стороны, между Финляндией и Россией много общего. Например, мне казалось абсолютно нормальным купаться обнаженными, а наш американский волонтер этому ужаснулся. Другой волонтер – из Франции – удивлялся, почему петербуржцы всегда выглядят серьезными и не смотрят в глаза, – а для меня в этом не было ничего необычного.

Мне кажется, что сейчас я стала лучше понимать Россию, но все равно для Финляндии она – очень странный и необычный сосед.

Еще я была шокирована тем, что в российских школах нет обязательного экологического образования. Мне это представляется очень недальновидной политикой. И неудивительно, что по сравнению с другими европейскими странами россияне не уделяют должного внимания экологическим проблемам. Хотя мне, например, кажется, что люди в Петербурге готовы собирать мусор раздельно, если бы для этого была создана инфраструктура. Гражданская инициатива «Раздельный сбор в каждом районе» – хорошая иллюстрация к этому тезису.

Рабочая культура в петербургском офисе почти не отличается от финских экологических организаций. Все усиленно работают над серьезными проблемами, но сами по себе спокойны и расслаблены. Конечно, общая атмосфера в России для общественных организаций не такая, как в других странах. Государство относится с большим подозрением ко всем гражданским организациям. Мы, иностранные волонтеры, это знаем и поэтому относимся с пониманием и большим уважением к нашим российским коллегам.