Б: Опишите фильм в нескольких предложениях.

Котевска: Последняя женщина-пчеловод в Европе, которая работает с дикими пчёлами, живет с матерью в заброшенной деревне. Они последние обитатели этой местности. Её привычная жизнь нарушается приездом семьи кочевых пчеловодов, остановившихся на её территории и устроивших там беспорядок.

Б: Сможет ли зритель понять без перевода, о чём идет речь в вашем фильме?

Котевска: Восемьдесят процентов, думаю, вы сможете понять.

Стефанов: Пока мы занимались монтажом, делали что-то вроде чернового варианта, думали ничего не переводить и не ставить субтитры, потому что, по мнению людей, приглашённых смотреть черновую версию, и так было понятно, о чём идёт речь в фильме. У нас было несколько фокус-групп, состоявших из наших коллег. Как сказала Тамара, понятно процентов восемьдесят.

Б: Вы использовали кинематограф в качестве языка для описания отношений между человеком и природой?

Credit: Никита Петров

Котевска: Это именно то, что мы пытались показать в нашем фильме, что речь – это не основной инструмент для передачи информации. Главный инструмент – визуальный ряд: вы можете понимать, как персонажи общаются между собой на языке тела. Речь просто добавляет дополнительный шарм, я бы так сказала. В фильме есть удивительные диалоги, но даже без них, и даже если вы не понимаете, о чем в них идет речь, вы сможете понять ту любовь, которую главная героиня – Хатидзе испытывает к природе, к пчёлам. Вы сможете понять происходящий конфликт, страх. Каждая эмоция ясна.

Б: Какова основная идея фильма? Какую роль играют пчёлы?

Котевска: Пчёлы здесь используются в качестве детали, на примере которой показывается общая картина того, что происходит с природой сегодня.

Стефанов: Основная идея – взаимоотношение человека и природы. Что действительно очень важно. Я расскажу вкратце об экологическом месседже этого фильма. Не хочу повторяться, попробую сказать иначе. Все экологические проблемы на сегодняшний день, – а это одни из самых значимых проблем современности – имеют один общий корень. Это человеческая жадность. Этот фильм очень и очень простым способом, в двух частях, показывает, как «работает» жадность. Каким образом мы все подвержены воздействию нашей или чужой жадности, и как мы все вместе участвуем разрушении нашей планеты. Так что та семья – это отражение всех нас.

Credit: Никита Петров

Б: Вы оптимистичны или пессимистичны насчёт будущего нашей планеты?

Стефанов: Не уверен на счёт Тамары, но лично я пессимистичен.

Котевска: Насчет будущего? Я могу сказать, что я пессимистична, если говорить о будущем нашей планеты. Но должна сказать, что я с оптимизмом смотрю на природу человека. Мы должны верить, что она поменяется. Потому что, если мы поменяем нашу внутреннюю природу и то, чем мы являемся, тогда мы внесем свой вклад в исправление того, что натворили и что разрушили. И это единственное, в чем вы должны быть оптимистами. Иначе для чего вы живете?

Б: Вы снимали заранее не зная о том, что возникнет конфликт с приезжими кочевниками. Что, если бы они не появились?

Котевска: Это был бы совсем другой фильм. Да, эта семья поменяла многое. Мы снимали Хатидзе шесть месяцев, у нас был замечательный материал, но у нас не было конфликта. Это была бы другая история. Какая именно, не знаем. Вероятно, сюжет вращался бы в первую очередь вокруг Хатидзе и её матери. Это была бы история о человеческих взаимоотношениях. Но насчет семьи – это была долгая дискуссия, стоит ли нам создавать эту историю. Было много проблем во время съемок. Они относились к нам не очень дружелюбно.

Стефанов: Вначале.

Котевска: Да, конечно, только вначале. Вначале, еще до того, как мы решили, что точно остаемся с ними, мы их тоже снимали, потому что когда вы работаете с главным героем, который не желает сотрудничать, всегда есть 50-процентная вероятность, что вы можете зайти в тупик. Но нам-таки удалось вытянуть у них правду, хотя, скажем так, замаскированную.

Б: Вы хотите что-нибудь добавить?

Котевска: Мы видели различия между культурами и городами, и я бы просто призвала бы всех: сохраните зелёные зоны ваших городов. Они очень ценны.

Стефанов: А ещё… Я рад, что этот «экологический фильм», если можно так сказать, вызвал много внимания во всём мире. Я действительно рад, что в эти ужасные времена, когда экологические проблемы вышли на первый план, люди видят послание, которое мы хотим до них донести. Лично я не верю, что фильмы меняют мир, но я верю, что, если появится критическая масса людей, которые воспринимают это всерьез, то, кто знает, может быть, когда-нибудь что-то изменится.