Динамика цены на нефть периодически рождает «черные сценарии» для России. Ни для кого не секрет, что экономика страны является сырьевой, напрямую зависящей от стоимости и физических объемов экспорта нефти, нефтепродуктов и газа. Цена на нефть традиционно формирует базовые цифры всех российских стратегий развития. Большинство российских планов построено с расчетом на стабильный спрос на ископаемые. И это объяснимо – экспорт углеводородов формирует более 40% доходов федерального бюджета.

Прогноз возможного падения спроса на нефть дается в отчете Oxford Institute for Energy Studies. Если верить документу, продажи нефти начнут падать к 2040-2050 гг., пик потребления нефти вот-вот будет пройден – оно начнет снижаться «драматическими» темпами, и остановить это будет невозможно.

Самые памятные для России кризисы – 1998, 2008, 2014 годов – стали следствием падения стоимости нефти. В 2009 году, когда цена нефти была ниже $70 за баррель, втрое сократилось отечественное автомобилестроение, вдвое – машиностроение в целом, на треть – строительство, и почти на четверть – промышленное производство.

В последнее время вопрос падения спроса на нефть все больше волнует российских политиков и чиновников. Министр энергетики Александр Новак призывал россиян «забыть о нефти по $100» и пояснял, что бюджет 2019 года был свёрстан с учётом цены $43-45 за баррель.

«Рано или поздно снижение спроса на нефть произойдет, технологические тренды невозможно игнорировать, – ссылаются «Ведомости» на слова председателя комитета Госдумы по энергетике Павла Завального. – Мы должны максимально сейчас постараться добыть все, что у нас есть, и продать… Иначе потом это никому не будет нужно. И за то время, пока есть спрос, успеть перестроить экономику и страну, чтобы подготовиться к будущему»…

Наконец, появилось и официальное признание проблемы – в новом варианте Энергетической стратегии Минэнерго России отмечает неопределенность ситуации и признает реальность будущего с минимальным спросом на нефть.

Не только Минэнерго, но и другие государственные ведомства перестают игнорировать сценарий развития со сниженным спросом на нефть. Минэкономразвития использует базовый прогноз, при котором цены на «черное золото» снизятся уже в 2020 году, а стоимость нефти будет составлять $57. А еще через 4 года – на $4 ниже. К 2035 г. российская электроэнергетика может стать в 3,5 раза более углеродоемкой, чем в среднем по миру, что может привести к снижению несырьевого экспорта – подсчитало Минэкономразвития.

В сценариях Минфина российский бюджет за год потеряет пять процентов ВВП при падении цен на нефть до десяти долларов за баррель. Но если такая ситуация на рынке будет сохраняться в течение десяти лет, то поступления в бюджет снизятся на 70%. Также рассматривается и потенциально возможный сценарий снижения цены на нефть до $40 долларов за баррель.

«Добыть все, что у нас есть и продать»?

В случае падения спроса на нефть закономерно ожидать целый «букет» неприятностей: увеличение уровня безработицы, инфляцию, падение реальных доходов населения, снижение темпов прироста ВВП и существенное падение потребления.

«В мире сформировались глобальные тренды по переходу на низкоуглеродную энергетику и рост спроса на ВИЭ», отмечается в документах Минэкономразвития. По данным министерства, «за последние 15 лет в возобновляемую энергетику (ВИЭ) инвестировано около $2,8 трлн, а традиционной энергетики вводится все меньше… В результате к 2035 г. углеродоемкость мировой энергетики снизится в 3 раза. Если сейчас при производстве 1 кВт ч выбрасывается 490 г эквивалентов CO2, через 15 лет этот показатель снизится до 140-150 г. В России производство такого же количества энергии сопровождают 510-520 г выбросов, и к 2035 г. этот показатель снизится только до 490 г»…

«Товары и услуги в странах с низким углеродным следом получат дополнительное конкурентное преимущество, – признают представители Минэкономразвития, – а Россия рискует столкнуться с сокращением несырьевого экспорта. В то же время экспорт углеводородов будут сдерживать глобальный переход на низкоуглеродное развитие, рост мировой доли ВИЭ и политика энергосбережения».

Мировые нефтегиганты уже начали инвестировать в возобновляемые источники энергии. К примеру, крупнейшая нефтяная компания мира Saudi Aramco в 2017 г. установила в Саудовской Аравии ветротурбину на заводе по производству топлива в Тураифе, что позволило сократить использование топлива для выработки электроэнергии и сэкономить более 18000 баррелей нефти в год.

Казалось бы – выводы очевидны, и непредсказуемость ситуации по идее должна стимулировать изменить стратегии развития, заняться диверсификацией и дивестициями. Но российские ведомства предлагают «действовать в интересах рынка, что продолжит делать Россия вместе с ОПЕК+ (объединением стран-экспортеров нефти)».

Министр финансов Антон Силуанов в разговоре с CNBC выказывает уверенность, что Россия сможет пережить резкое падение цен на нефть. По его мнению, снижение цен на энергоносители скажется на динамике российской экономики, поскольку она тесно связана с добычей и переработкой нефти. «Поэтому наша задача – сократить зависимость от мировых цен на энергоресурсы». По словам Силуанова, Россия накопила большие золотые резервы, объём которых достигает 7% ВВП. Благодаря этому государство сможет выполнять свои обязательства в течение трёх лет даже в случае падения стоимости нефти до $20-30 за баррель.

Представители бизнеса смотрят на ситуацию несколько иначе. «Черное золото не кончится еще долго, а вот спрос на него – вполне. Выход – в нефтехимии», – считают участники недавно прошедшего форума «Татнефти».

Руководитель международной экспертной группы McKinsey Вадим Дружина считает, что мировой спрос на первичные энергоресурсы замедляется, поскольку притормаживает и рост ВВП (крупнейшие экономики начинают насыщаться), а энергоэффективность, наоборот, растет. «Нужно понимать, что без поправки на климат Россия находится впереди только стран СНГ по энергоэффективности экономик… Так что есть значительный потенциал».

Выгоды для всех

Что же делать нефтяным компаниям? Ответ однозначный: диверсифицировать бизнес – мировые компании идут по пути поиска других источников прибыли. Основной потенциал Вадим Дружина видит в возобновляемой энергетике и развитии нефтехимии, рост спроса на которую продолжится опережающими темпами к мировому ВВП, это основной драйвер роста национальных нефтяных компаний.

Не все российские компании торопятся вкладываться в возобновляемые источники энергии. Например, в стратегии «Роснефти» до 2022 г. говорится о развитии нефтегазохимии, и нет ни слова об альтернативных источниках энергии. А «Лукойл» в представленной в 2017 г. стратегии говорил о возможности участвовать в модернизации активов ВИЭ за счет внешнего финансирования, а также развития возобновляемых мощностей по договорам о предоставлении мощности.

Российские нефтяники просят у государства налоговых стимулов – например, для новых арктических проектов. «Роснефть» просила президента быстрее принять закон о развитии Арктики, благодаря которому она сможет совместно с «Нефтегазхолдингом» Эдуарда Худайнатова инвестировать до 8 трлн руб. в развитие арктической нефтедобычи. Принятие закона может принести им налоговые льготы стоимостью 2,6 трлн руб. в течение 30 лет. Компании просят льготы по действующим проектам, чтобы финансировать проекты с большими рисками, говорит Маринченко: «Это означает, что риски рентабельности в условиях неопределенности цен на нефть государство берет на себя».

«Страны, экономика которых сильно зависит от экспорта нефти и газа, – Россия, Саудовская Аравия, Венесуэла – находятся в зоне риска», – считает руководитель энергетической программы «Гринпис Россия» Владимир Чупров. Он отмечает, что в России нужны экономические драйверы энергосбережения и сокращения парниковых газов.

Эксперты сожалеют, что на официальном уровне мало кто рассматривает в качестве стратегий инструменты, заложенные Парижским соглашением. «Нет внятного разговора о том, как преодолеть климатический кризис, как развивать новые, низкоуглеродные технологии, – считает генеральный директор Центра экологических инвестиций Михаил Юлкин. – Вместо этого размышления, о том, как дорого обойдется России присоединение к Парижскому соглашению, и чем это будет угрожать нашему экспорту. Послушайте: нашему экспорту органического ископаемого топлива будет угрожать не наше присоединение к Парижскому соглашению, а глобальный поворот к низкоуглеродному развитию на основе Парижского соглашения, который уже происходит и будет идти с ускорением дальше, даже если бы мы не присоединились к этому соглашению. Не надо забывать, что Парижское соглашение уже три года как вступило в силу. С этой точки зрения присоединение к нему никаких дополнительных рисков для нас не создает. Наоборот, открывает возможности. Но это в том случае, если мы не будем кликушествовать, не будем вставать в позу обиженных и угнетенных, не будем требовать для себя особого положения и компенсаций, а будем предлагать эффективные решения, которые принесут пользу (выгоду) и нам самим, и миру в целом».