Обсуждались реабилитация загрязненных территорий в центральной России, решение проблем с отработавшим ядерным топливом и списанными атомными подводными лодками и ледоколами в Северо-Западном регионе. Эксперты успели коснуться проблемы радиационной обстановки на местах мирных ядерных взрывов, которые были проведены в советское время, и послушать доклад о проблеме Восточно-Уральского радиационного заповедника, созданного после Кыштымской аварии на химкомбинате «Маяк» в 1957 году.

«За 75 лет многое произошло, мы строили, создавали, при этом появилось много отходов, негативно влияющих на человека, настало время прибираться», – с этого начал мероприятие руководитель Комиссии по экологии Общественного совета Госкорпорации «Росатом», генеральный директор «Беллоны» Александр Никитин.

Основной объём отходов и загрязнения пришёлся на закрытые города, строившиеся в глубоком тылу в советское время. Но даже в Москве, начиная с 1940-х годов, было множество организаций, использовавших ядерные и радиоактивные материалы в военных и гражданских целях. «Организации самостоятельно решали вопросы утилизации отходов, тогда к ним было другое отношение. Некоторые захоранивали их прямо на территории или свозили на несанкционированные свалки», – заявил инженер-физик Дмитрий Горчаков, рассказавший участникам встречи о том, как сегодня через федеральные целевые программы решаются проблемы радиационно загрязненных территорий.

По словам эксперта, на территории Москвы было выявлено более 1000 участков с радиоактивным загрязнением. К концу 1990-х самые опасные из них были ликвидированы. В рамках федеральной программы «Обеспечение ядерной и радиационной безопасности на 2016-2020 годы и на период до 2030 года» (ФЦП ЯРБ-2) было выделено всего 5 участков для реабилитации. Ими занялось предприятие ФГУП «РАДОН», специализирующееся на обращении с радиоактивными отходами (РАО) средней и низкой активности, образующимися в народном хозяйстве.

Credit: Кадр из презентации Анатолия Григорьева

В рамках программы была реабилитирована территория свалки в Ульяновске, где хранились опасные материалы с местного приборостроительного завода. «Почищены» бывшие военные доты в Ленинградской области, где использовался природный радий в качестве краски для приборов прицеливания. «Беллона» одной из первых обратила внимание на эту проблему и опубликовала целую серию расследований. Ещё один подобный объект расположен в Татарстане – здесь при выводе из эксплуатации завода территория подверглась загрязнению радием-226.

Руководитель проектов международной технической помощи Госкорпорации «Росатом» Анатолий Григорьев рассказал о решении проблем исторического наследия в рамках ФЦП-ЯРБ в Северо-Западном регионе нашей страны. Начиная со времен холодной войны территория Мурманской области была насыщена потенциально опасными объектами, поэтому после развала Советского союза проблем с ядерным наследием здесь осталось предостаточно. Необходимо было утилизировать атомные подводные лодки, атомные ледоколы, выгружать и транспортировать отработавшее ядерное топливо. Некоторые исторические подробности можно узнать, прочитав специальный лонгрид «Беллоны».

В результате работы международного сообщества, российских органов власти и «Беллоны» суммарная активность ядерного топлива в регионе снизилась в два раза. Были утилизированы сотни атомных подводных лодок, несколько плавучих технических баз, вывезено отработавшее ядерное топливо, разработаны специальные технологии, накоплен уникальный опыт.

При утилизации советских атомных ледоколов специалисты столкнулись с проблемой загрязнения канализации и систем вентиляции радионуклидами, поэтому выгрузив ядерные установки, ответственные лица приняли решение не разрезать метал на продажу. «Надо учитывать этот опыт в будущем при работе с атомными ледоколами. Использовать систему контроля, которая была на атомных подводных лодках, когда каждые три месяца собирались анализы и определялось состояние судна», – закончил своё выступление Григорьев.

Карта проведения мирных ядерных взрывов на территории РФ Credit: Кадр из презентации Виктора Репина

Далее специалисты коснулись вопроса мирных ядерных взрывов, происходивших на территории СССР в 1960-80-е годы. Альберт Васильев, кандидат физико-математических наук, член Общественного совета Госкорпорации «Росатом», директор Международного центра по экологической безопасности, главный научный сотрудник АО «НИКИЭТ» им. Н.А. Доллежаля принимал участие в проведении 55 взрывов. Всего же в РСФСР был проведен 81 взрыв разного диапазона мощности и на разных этапах залегания в 19 регионах страны. Всё это происходило в рамках реализации государственной программы «Ядерные взрывы для народного хозяйства». Подавляющее большинство происходило в специальных скважинах.

«Все скважины, с которыми мы работали, были зацементированы, первый [взрыв – прим. «Беллоны] – 1965 году, последний – в 1988 году в Архангельской области. Основная масса взрывов происходила 40-50 лет назад. Скважины начинают разгерметизироваться», – с опасением заявил Альберт Васильев. Заказчики взрывов, а это – различные советские министерства, исчезли с распадом СССР, что привело к бюрократической проблеме. У скважин теперь нет хозяев. «Надо организовать перевод районов с этими объектами из регионального ведения в федеральное, чтобы у них был хозяин – национальный оператор», – считает учёный. В данный момент скважины разрушаются, возможна утечка радионуклидов.

У учёных уже есть зарегистрированный патент на утилизацию подобных скважин. «Мы просим, чтобы нам дали возможность проверить нашу технологию, чтобы потом закрыть все скважины быстро, дешево и надежно».

«Мирные ядерные взрывы – проблема федерального уровня», – заявил руководитель отдела здоровья ФБУН НИИРГ им. П.В. Рамзаева, доктор биологических наук Виктор Репин. Его выступление было посвящено обеспечению радиационной безопасности населения, проживающего в районах размещения особых радиоактивных отходов, образовавшихся при проведении мирных ядерных взрывов.

Слайды учёного продемонстрировали полнейшее пренебрежение к безопасности граждан со стороны региональных чиновников. На них были изображены ржавые таблички на объектах повышенной опасности, которые невозможно было прочитать. Команда Репина сформулировала ряд требований к государственным органам к тому, как должны выглядеть предупреждающие знаки на местах ядерных взрывов.

Состояние одной из табличек на объектах повышенной опасности Credit: Кадр из презентации Виктора Репина

Генеральный директор «Беллоны» Александр Никитин добавил, что в специальном государственном реестре он не увидел ни одного объекта, связанного с мирными ядерными взрывами. «Почему-то местные администрации посчитали, что их нельзя считать объектами накопленного экологического вреда. Надо в этом вопросе разобраться в рамках работы в нашей комиссии в Росатоме», – заявил Никитин. При этом стало известно, что «от проблемы отмахиваются. Руководители федеральной целевой программы не хотят сейчас об этом разговаривать», – добавил учёный Альберт Васильев.

Мероприятие завершилось выступлением начальника лаборатории экологической безопасности и охраны окружающей среды ФГУП «ПО «МАЯК» Ирины Соловской. В результате Кыштымской аварии на химкомбинате «Маяк» в 1957 году советскому правительству пришлось издать указ об организации заповедника на загрязненной территории. По словам эксперта «радиационное воздействие не привело к катастрофической ситуации», причиной тому – уход человека с территории и запрет на ведение сельского хозяйства. Благодаря чему здесь увеличилось количество произрастающих растений и обитающих видов птиц.

Но после выхода в стране Федерального Закона №33 об особо охраняемых природных территориях территория заповедника перестала быть самостоятельным юридическим лицом. В настоящее время ФГУП «ПО МАЯК» за счет собственных средств проводит на его территории противопожарные мероприятия. Были попытки придать заповеднику особый статус, но всё упёрлось в бюрократию и упорство чиновников из министерства природных ресурсов.

Генеральный директор «Беллоны» Александр Никитин пообещал помочь разобраться в ситуации и приехать в Челябинскую область в составе Комиссии по экологии при первой же возможности. «Для всего, что мы обсуждали сегодня, нужны деньги и ресурсы. Будем работать над этим».