Цели Аичи (Aichi Targets), названные по имени японской префектуры, где в городе Нагоя в 2010 году состоялся саммит участников Конвенции ООН по сохранению биоразнообразия, определили примерные результаты, которых к 2020 году должны были достичь подписавшие конвенцию страны для того, чтобы предотвратить деградацию природной среды и избежать снижения численности или полного исчезновения уязвимых видов растений и животных, а также уменьшения животной и растительной массы дикой природы на планете.

Все живое

Концепция биологического разнообразия планеты как отдельной ценности, сохранение которой является общей задачей человечества, – относительно нова. Работа над документом Организации Объединенных Наций, который должен был обозначить цель по сохранению разнообразия форм жизни на Земле, началась в 1988 году рабочей группой программы ООН по сохранению окружающей среды. Сама конвенция была предложена к подписанию на Саммите Земли в Рио-де-Жанейро в 1992 году.

Именно на этом международном форуме под эгидой ООН была, среди прочего, принята декларация, где сформулированы 27 целей устойчивого развития ООН, – таким образом, понятие «устойчивое развитие» переместилось из области академических и активистских дискуссий в сферу политики и международного права. Тогда же политически учитываемым понятием стало и «биологическое разнообразие».

Впрочем, говорить о «новизне» концепции биоразнообразия можно лишь с некоторой долей условности. Разумеется, представления о разнообразии животного и растительного мира стали складываться давно – по меньшей мере, с начала научной систематизации живого мира, предпринятой Карлом Линнеем. Изучение биоценозов – комплексов растений и животных, связанных между собой и привязанных к определенному месту обитания, – также давняя и почтенная отрасль биологии.

Тем не менее, как подчеркивает Тимоти Фарнхэм, автор книги «Saving Nature’s Legacy», посвященной появлению и развитию концепции биологического разнообразия, не стоит считать, что это просто «другое название для природы». Популяризация этого понятия не в последнюю очередь объясняется тем, что с его помощью можно описывать критическое воздействие человека на окружающую среду, когда в результате человеческой деятельности из дикой природы исчезают или оказываются под угрозой исчезновения те или иные виды. Эта угроза может быть локальной или угрожать существованию вида в целом.

Так или иначе, именно оперируя понятием «биоразнообразие», мы можем говорить о непоправимом или трудноисправимом воздействии человеческой цивилизации на живую природу: представленные в ней популяции разнообразных и связанных между собой живых существ сокращаются либо просто исчезают, что может приводить к разрушению экосистемы в целом.

Сохранение сложности

Использование понятия «биоразнообразие» для описания кризисных процессов в экосфере начинается со второй половины 1980-х годов. На его введение в научную и публицистическую лексику претендуют американские биологи Эдвад Осборн Уилсон и Томас Лавджой. Последнего называют «крестным отцом биоразнообразия» наиболее часто. Как бы там ни было, понятие действительно оказалось полезным и удобным для «кризисного языка» описания биосферы и достаточно быстро воплотилось в появлении соответствующей концепции.

Здесь нужно уточнить, что под биоразнообразием понимают не только видовое разнообразие, но и разнообразие экосистем. Не случайно открытие к подписанию конвенции по сохранению биоразнообразия произошло на том же форуме в Рио-де-Жанейро в 1992 году, где были выдвинуты цели устойчивого развития ООН.

По сути, и конвенция, и список целей исходят из одинаковых представлений о том, как человечество должно выстраивать собственные отношения с планетой, не создавая дисбалансов в своем экономическом и социальном развитии. Сохранение многообразия форм жизни на Земле оказывается одним из аспектов решения этой задачи.

В конвенции 1992 года говорится об «экологической, генетической, социальной, экономической, научной, образовательной, культурной, рекреационной и эстетической» ценности биологического разнообразия, которую признают подписавшие ее страны, а также о том, что биоразнообразие само по себе – фактор, позволяющий сохранить поддерживающие жизнь на Земле системы биосферы. Тем не менее сама по себе конвенция, как и многие подобные документы, содержит лишь общие обязательства подписавших стран заботиться о ценности биологического разнообразия и определенные рекомендации – как именно следует осуществлять эту заботу.

Цели по сохранению биоразнообразия, принятые в 2010 году на саммите конвенции в городе Нагоя, несколько конкретизируют эти задачи. В течение 10 лет подписавшие конвенцию страны брали на себя обязательства по достижению определенных показателей.

Всего целей Аичи – 20. Некоторые из них обозначены достаточно четко: в частности, страны – участники конвенции обязывались взять под охрану как минимум 17% наземных и 10% прибрежных и морских территорий, ценных для сохранения биоразнообразия. В цели Аичи входило также сокращение к 2020 году минимум наполовину темпов потери природных биотопов в каждой из стран, а там где возможно – сведение этих процессов к нулю.

Обозначались и такие цели, как изменение характера рыболовства и рыбного хозяйства. Например, к 2020 году вся добыча рыбы и морских беспозвоночных, а также их разведение в рамках аквакультуры должно вестись не причиняя непоправимого вреда рыбным запасам и окружающей среде.

Страны должны принять меры по борьбе с инвазивными видами, разрушающими традиционные экосистемы, а также минимизировать антропогенное давление на коралловые рифы и другие уязвимые экосистемы. Каждая страна должна принять национальный план по сохранению биоразнообразия.

Кроме того, среди целей Аичи обозначены также и просветительские – жители стран, подписавших конвенцию, должны быть ознакомлены с ценностью биоразнообразия и представлять конкретные шаги, которые они могут предпринять для его сохранения.

Сложность сохранения

Оценки достижения этих целей к 2020 году могут быть смешанными, но, скорее, оставляют много поводов для пессимизма. Чисто формальный подход к ответу на вопрос о том, насколько человечество справилось с задачей сохранения биоразнообразия, – это оценить, какие виды, находящиеся под угрозой исчезновения, удалось сохранить, а какие были потеряны. Такая работа была проделана коллективом исследователей и опубликована в журнале Conservation Letters в сентябре этого года.

Авторы просили экспертов-биологов оценить, насколько сохранение тех или иных видов, признанных находящимися под угрозой исчезновения с 1993 года (когда вступила в силу конвенция по сохранению биоразнообразия) и с 2010 года (когда были сформулированы цели Аичи), стало возможным благодаря сознательно принятым мерам и насколько это объясняется естественными факторами. Опрос и анализ проводились по методу Дельфи, позволяющему определить консенсусное мнение среди множества опрашиваемых экспертов.

Согласно опубликованным результатам от 21 до 32 уязвимых видов среди птиц и до 16 видов среди млекопитающих эксперты признают сохраненными лишь в результате предпринятых государствами и научным сообществом усилий. При этом, анализируя список птиц, с высокой вероятностью признанных исчезнувшими в дикой природе или вымершими с 1993 года, делается вывод, что без усилий по сохранению видов темпы вымирания могли быть выше почти в 4 раза.

К видам, сохраненным лишь благодаря принятым мерам, можно бесспорно отнести сахарского орикса или лошадь Пржевальского, в разные годы исчезнувших в дикой природе и лишь недавно реинтродуцированных в естественную среду обитания. С большой вероятностью ученые называют в этом списке также вакиту – небольшое морское млекопитающее из рода морских свиней, эндемика Калифорнийского залива. В природе их осталось не больше 22 особей. Несколько лет назад сохранение вида в дикой природе признавалось безнадежным некоторыми экспертами, однако сейчас, благодаря предпринятым усилиям и обнаружению нескольких детенышей, у ученых появился небольшой повод для более оптимистических оценок.

Впрочем, эти расчеты касаются лишь одного из аспектов задачи по сохранению биологического разнообразия – предотвращения вымирания тех или иных видов, признанных уязвимыми. Добиться же этого можно, обеспечив сохранение места обитания животных или растений на некоторой ограниченной территории. При всей важности этой цели и ценности сохранения многообразия живых существ в дикой природе такие изолированные резерваты далеко не всегда говорят об общем благополучии экологической ситуации и не устраняют многих угроз биоразнообразию.

Поэтому далеко не случайно, что цели Аичи предполагали комплекс разнообразных действий, предусматривающих в том числе изменение государствами – членами конвенции принципов хозяйствования и составление особых национальных планов по сохранению биоразнообразия.

Оценку проделанной странами работы по достижению целей Аичи осуществляет Межправительственная научно-политическая платформа по биоразнообразию и экосистемным услугам (IPBES) – межгосударственная экспертная организация, учрежденная под эгидой ООН. Доклад, подготовленный экспертами IPBES, был представлен на пленарной сессии платформы в Париже в мае 2019 года.

На сегодняшний день участниками организации одобрено краткое извлечение из полного доклада, подготовленное для политических деятелей. Однако главы полного доклада, рассматриваемые на пленарной сессии в Париже, также доступны для изучения – в том числе и третья глава, посвященная выполнению целей Аичи. В настоящее время общий доклад дорабатывается с учетом замечаний, внесенных участниками сессии.

Частичные успехи и полные провалы

«Заметный успех» отмечен в выполнении лишь нескольких целей Аичи. К ним относится, например, создание национальных планов (стратегий) сохранения биоразнообразия странами – участниками конвенции и регулярное обновление таких стратегий. Эксперты отмечают, что подобные планы приняли 190 из 196 стран, при этом 141 страна к 2018 году по крайней мере один раз обновляла принятый план.

Также отмечается успех в борьбе с инвазивными видами, угрожающими уязвимым экосистемам. Во многом успех был достигнут за счет уничтожения млекопитающих (коз, одичавших кошек, крыс и т. п.), занесенных на различные океанические острова в результате деятельности человека. В частности, эксперты упоминают о 1200 кампаниях по искоренению инвазивных видов на островах, 85% из которых оказались успешными, при этом 200 из них были осуществлены уже после постановки целей Аичи. Так, в этом году должна завершиться кампания по отлову и уничтожению одичавших кошек на австралийском острове Рождества.

В качестве одного из наглядных примеров можно привести также восстановление местной флоры и фауны на карибском острове Редонда после удаления одичавших коз и уничтожения крыс. При этом в докладе отмечено, что борьба с инвазивными видами на континентах оказывается гораздо менее успешной, так же как и защита морских экосистем от занесенных видов, – в последнем случае, как отмечают ученые, еще предстоит провести работу по составлению списка инвазивных видов и уточнить пути их распространения.

По формальным признакам мир близок к выполнению цели по обеспечению режима особо охраняемых природных территорий (ООПТ) для 17% суши и 10% морских территорий.

Учитывая, что громадная доля территории суши существенно изменена в результате человеческой деятельности, можно задаться вопросом, насколько важной для сохранения биоразнообразия выступает именно охрана малонарушенных территорий. Возможно, выработка щадящих хозяйственных практик для уже освоенных территорий Земли окажется не менее важной для тех видов животных и растений, которые приспособились к выживанию в антропогенных ландшафтах.

Научный руководитель программы по сохранению биоразнообразия WWF России Владимир Кревер считает, что такая постановка вопроса справедлива, и обращает внимание на то, что в 11-й цели Аичи, где формулируется необходимость обеспечения охранных статусов территорий, говорится не только о малонарушенных экосистемах, но обо всех «особо важных для биоразнообразия и экосистемных услуг» территориях (под экосистемными услугами принято понимать блага, важные для функционирования экономики и человеческой цивилизации в целом, которые обеспечиваются за счет функционирования природных механизмов: чистая вода, опыление растений, разложение биологических отходов и т. п.).

При этом практически полное отсутствие прогресса отмечается в таких важных пунктах целей Аичи, как прекращение к 2020 году государственного субсидирования и иных форм финансовых поощрений экономической деятельности, угрожающей биоразнообразию, а также введение механизмов финансовой поддержки хозяйственных практик, способствующих сохранению окружающей среды.

Хотя эксперты отмечают появление программ поддержки фермеров за щадящие биоразнообразие методы хозяйствования и увеличение числа проектов в рамках программы REDD+ (инициатива ООН, направленная на уменьшение выбросов парниковых газов в результате сведения и деградации лесов в развивающихся странах за счет поддержки устойчивого управления лесами и проектов, позволяющих сохранить лесные массивы от вырубки), тем не менее общий прогресс признается крайне незначительным.

Хотя эксперты отмечают появление программ поддержки фермеров за щадящие биоразнообразие методы хозяйствования, тем не менее общий прогресс признается крайне незначительным. На фото – остров Гаити (слева Гаити, справа – Доминиканская Республика). В Доминиканской Республике вырубка леса была запрещена еще в 60-х годах прошлого века, и этот запрет в целом соблюдается. Сейчас деревьями покрыто почти 30% территории стран

Одна из целей Аичи предполагала также, что к 2020 году страны введут механизмы, позволяющие не использовать природные ресурсы выше лимита, создающего угрозы для восстановления экосистем. В докладе признается, что прогресса в достижении этой цели почти не отмечено (что, впрочем, отчасти связано со сложностью определения такого лимита для динамически меняющихся экосистем). Поставленная цель по сокращению темпов потерь биотопов дикой природы минимум наполовину с определенными допущениями можно считать достигнутой лишь в отношении лесов (при этом речь идет о периоде с 1990 по 2015 год, за который рассчитывалось это уменьшение).

Эксперты не отмечают значимого прогресса и во внедрении устойчивых методов рыболовства, не наносящих ущерба морскому биологическому разнообразию. По приводимым в докладе данным, уровень вылова рыбы в Мировом океане последние годы остается стабильным, однако с учетом того, что лов производится на новых, прежде не эксплуатируемых глубоководных участках океана, отсутствие прироста улова может говорить об истощении запасов рыбы.

«Еще недавно к океану относились как к бездонной бочке, из которой можно бесконечно черпать без всякого ущерба, – отмечает главный координатор проектов по морским охраняемым территориям WWF России Борис Соловьев, – однако это отношение постепенно меняется».

Принципы устойчивого рыболовства, максимального распространения которого добиваются специалисты по защите окружающей среды, не сводятся лишь к точному определению объема вылова рыбы и других морепродуктов, который не наносит ущерб их запасам. Они предполагают четкую регуляцию разных аспектов рыболовства: например, ограничивают применение разрушительных орудий лова, в частности – донных тралов, так как использование подобной техники приводит к гибели большого числа других видов и губительно для морских экосистем. Предусматривают они и другие ограничения – не допускать прилова, который не является целью коммерческого промысла, обеспечивать защиту районов нереста, а также правила, которые в целом влияют на самые разные элементы рыболовного промысла.

Стоит заметить, что сохранение биоразнообразия в океанах частично увязано с выполнением других целей Аичи, в частности, с прекращением субсидирования деятельности, угрожающей устойчивому природопользованию. Особенно это заметно на примере западноафриканского побережья, богатого рыбными запасами. В течение многих лет эти прибрежные воды являются объектом граничащего с хищничеством промысла рыболовных компаний крупных государств мира, в том числе стран ЕС, причем нередко такие компании получают правительственные субсидии, что ставит вопрос об оправданности такого лова даже с коммерческой точки зрения.

Подрыв западноафриканских рыбных запасов лишает местных жителей прибрежных районов доступа к главному источнику белка, что нередко вынуждает их искать новые места жительства, и дополнительно провоцирует миграционный кризис.

Это один из примеров того, как угрожающая биоразнообразию деятельность человека порождает тяжелую комплексную проблему, беспокоящую не только экологов. Угрожает биоразнообразию океана далеко не только рыболовство (тем более что объекты промысла составляют лишь относительно небольшую долю от общего числа видов, населяющих океан).

По мнению Бориса Соловьева, в чем-то океан уязвим даже больше, чем некоторые экосистемы суши. Воды океана связаны между собой гораздо сильнее, чем разные участки континентов, поэтому загрязнение, случившееся где-либо в океане, почти невозможно локализовать, и оно способно воздействовать на живые существа в самых разных регионах мира.

В качестве примера такого эффекта глобального загрязнения можно привести обнаружение в жировых тканях беломорской белухи пестицида мирекс, используемого для борьбы с муравьями и термитами, никогда не применявшегося на территории бывшего СССР и давно запрещенного в Европе и США. Исследование, проведенное российскими учеными несколько лет назад, подтвердило, что млекопитающие, никогда не покидающие Белого моря, могут подвергаться воздействию веществ, используемых или использовавшихся в Южной и Восточной Азии, благодаря океаническому переносу.

Вылов рыбы и морепродуктов – сейчас не единственная форма эксплуатации биологических ресурсов океана. Все большее распространение получает аквакультура с искусственным выращиванием морской фауны для коммерческого потребления. Однако с развитием аквакультуры связаны другие риски для биоразнообразия. «Под объекты аквакультуры изменяются прибрежные участки океанов, которые, с одной стороны, наиболее богаты с точки зрения разнообразия, а с другой – критически влияют на сопредельные территории.

В частности, для создания объектов аквакультуры в Юго-Восточной Азии вырубаются мангровые леса, которые, с одной стороны, – особый биотоп, важный для сохранения биоразнообразия, а с другой – природный барьер, обеспечивающий защиту побережья от цунами», – поясняет Борис Соловьев. По словам специалиста, катастрофические последствия землетрясения и цунами в Индийском океане в 2004 году, жертвами которого могли стать до 300 тысяч человек, связаны в том числе с вырубкой (для организации креветочных ферм) мангровых деревьев, способных задержать распространение волны. В России развитие аквакультуры связано с другими рисками. «Садки для разведения лосося у нас часто ставят во фьордах. Это закрытые заливы, очень удобные для устройства таких хозяйств.

Но, как известно, выращивание объектов аквакультуры связано с использованием антибиотиков, подкормкой и производством больших объемов органических отходов. Циркуляция воды во фьордах медленная, они плохо очищаются, а потому уровень их загрязнения быстро достигает угрожающих масштабов. При этом такие фьорды могут быть очень ценными объектами с точки зрения биоразнообразия», – рассказывает Борис Соловьев.

Кроме того, серьезные риски биоразнообразию океана создаются из-за увеличения доли углекислого газа в атмосфере в результате сжигания ископаемого топлива. Одним из следствий этого процесса, приводящего к глобальному потеплению, становится закисление океанов, поглощающих из атмосферы часть дву­окиси углерода. «Последствия закисления океанов чрезвычайно многообразны и, как правило, негативно сказываются на благополучии океанических видов», – отмечает эксперт и в качестве примера приводит воздействие более кислой среды на кораллы, которые не могут нормально развиваться в этих условиях.

При этом коралловые рифы – наиболее богатые, с точки зрения разнообразия видов, экосистемы Мирового океана. Другое важное последствие изменения кислотности океана: диатомовые водоросли, составляющие основу пищевых цепочек во многих районах океана, оказываются неспособны нарастить свои раковины, что приводит к разрушению целых экосистем, чье благополучие зависит от этих видов фитопланктона. Так или иначе, устранение этого риска для биоразно­образия возможно лишь в рамках общих усилий по снижению темпов глобального изменения климата.

Один из главных критериев сохранения биоразнообразия – собственно сохранение уязвимых видов и увеличение их численности, согласно оценкам доклада, считается невыполненным. Хотя эксперты признают упомянутые выше оценки, согласно которым без предпринимаемых человечеством усилий темпы уничтожения видов растений и животных и сокращение их численности происходило бы намного быстрее, тем не менее они отмечают, что в целом уязвимые виды, занесенные в Красную книгу Международного союза охраны природы (МСОП), в последние десятилетия сохраняют тенденцию к постепенному сокращению численности, возрастает риск их вымирания.

Некоторую сложность в подобных оценках составляет недостаточность описания всех видов живых существ на планете, а также возможные споры о выделении тех или иных существ в отдельный вид. К тому же исследования численности многих видов животных и растений не проводились или недостаточны. Тем не менее, по оценкам Living Planet Index (Индекс живой планеты), общая численность позвоночных на планете Земля с 1970 по 2012 год сократилась на 58%, особенно уменьшилась численность пресноводных видов (81%).

В докладе приводятся данные исследования, согласно которому численность и ареал обитания 32% из 27 600 видов позвоночных в настоящее время сокращаются. При этом ареал обитания 177 видов млекопитающих, по которым существуют подробные данные с 1900 по 2015 год, сократился более чем на 30%, а 40% из этих видов потеряли 80% ареала. Катастрофическое снижение численности позвоночных произошло в Центральной и Южной Америке – здесь индекс с 1970 года снизился на 94%.

Частично такие негативные показатели могут объясняться большим многообразием видов и распространенностью эндемиков, которые характерны для экваториальных широт. В этом случае даже минимальное вмешательство человека способно подорвать численность тех или иных локальных видов. И все же такое вмешательство происходит как составной элемент общего повышения степени давления человека на местные экосистемы, самым заметным проявлением которого становится сведение влажных лесов. Так что зафиксированные результаты дают серьезный повод для беспокойства.

Владимир Кревер достаточно осторожно комментирует то, насколько вероятным было выполнение к 2020 году поставленных в Аичи целей: «Главный измеримый индикатор, содержащийся в целях Аичи, – процент природных территорий, которые должны оказаться под режимом особой охраны. Остальные – содержат, главным образом, общие целеполагания». При этом, говоря о желательной площади ООПТ, установленных в целях Аичи, также сложно судить о точных предварительных расчетах.

«Обычно при выдвижении подобных показателей происходит дискуссия между приверженцами научно обоснованных подходов и сторонниками амбициозных целей», – отмечает специалист. Такие цели, по словам Кревера, могут быть не вполне достижимы, но в их постановку закладывается коммуникационная составляющая, которая должна заставить общества разных стран активнее двигаться вперед: «Многие эксперты действительно задавали вопрос, почему ООПТ должно быть охвачено именно 17% территорий, – что положено в обоснование этого показателя?»

Сам Кревер предупреждает об оборотной стороне выдвижения слишком амбициозных целей, поскольку, по его словам, такие коммуникации хороши для посыла сигналов обществу, но плохо работают с теми, кто действительно принимает решения.

Впрочем, это лишь еще одно напоминание о том, что постановка задач, изменяющих правила регулирования многих видов человеческой деятельности, как это происходит в случае с задачей сохранения биологического разнообразия, никогда не опирается лишь на научную экспертизу. Политические механизмы мобилизации сторонников того или иного мнения и заключение компромиссов между разными центрами интересов оказываются здесь не менее важны, чем научные и технократические расчеты.

Биоразнообразная Россия

Россия, как и другие страны – члены конвенции по сохранению биоразнообразия, взяла на себя обязательства придерживаться ее целей. Это находит отражение в ряде документов, принятых российскими властями. В частности, в 2001 году была принята Национальная стратегия по сохранению биоразно­образия и на ее основе разработан Национальный план действий с перечнем мероприятий, которые необходимо провести и согласовать органам власти для обеспечения режима сохранения биоразнообразия на территории России.

Набор этих мер достаточно обширен и включает в себя учет принципов сохранения биоразнообразия при различных видах экономической деятельности, снижения антропогенного воздействия на окружающую среду, расширения списка ООПТ, а также введение новых механизмов контроля за таким воздействием.

Впрочем, наличие национального плана действий в нынешнем виде отчасти остается формальностью. «Чтобы национальный план начал выполняться, его надо утвердить на уровне правительства Российской Федерации после согласования со всеми заинтересованными ведомствами», – считает Владимир Кревер. С учетом же того, что на сохранение биоразнообразия влияют разные виды хозяйственной деятельности, регулируемой разными государственными органами, провести такое согласование непросто. «Это очень сложный процесс, и задачу создания такого директивного документа правительство пока не ставило», – уточняет эксперт.

Более важно включение сохранения биоразнообразия в качестве одного из федеральных проектов в рамках национального проекта «Экология», который будет осуществляться до 2024 года.. Предполагается, что выполнение пунктов нацпроекта, которые объявлены одним из главных драйверов социально-экономического развития России, будут проверяться достаточно строго – так же, как выделение и освоение ресурсов на их выполнение.

В качестве одной из целей федерального проекта объявлено увеличение площади ООПТ, а также мероприятия по увеличению численности редких видов, включенных в Перечень редких и находящихся под угрозой исчезновения объектов животного мира, требующих принятия первоочередных мер по восстановлению и реинтродукции. В этот перечень оказались включены амурский тигр, переднеазиатский и дальневосточный леопарды, сайгак, снежный барс, зубр, дзерен, белый медведь, а также ряд других видов, которые ученые и публицисты часто относят к так называемой «харизматичной» фауне – представителям животного мира, кампания по охране которых привлекает наибольшее внимание благодаря их известности и заметности.

Владимир Кревер, впрочем, уверен, что отбор видов для такого перечня объяснялся отнюдь не соображениями публичного внимания: «В России в Красную книгу занесено очень много видов. Мониторить их все затратно, трудно и не имеет смысла. Мы исходим из того, что есть некоторые виды-индикаторы, сохранение которых обеспечивает защиту крупным экосистемам во всем их разнообразии, – как это происходит с тем же тигром или леопардом».

Следует заметить, что полное название федерального проекта, в рамках которого предполагается осуществлять данные меры, – «Сохранение биологического разнообразия и развитие экологического туризма». Таким образом, собственно, экологические задачи по сохранению видов и экосистем увязываются с коммерческими целями по привлечению на охраняемые территории туристических потоков.

Оценка мер по сохранению биоразнообразия, предпринятых Российской Федерацией, недавно была представлена WWF России. Согласно выводам природоохранной организации нашей стране, так же как и многим другим государствам мира, удалось расширить площадь ООПТ – однако это касается прежде всего суши: площадь морских особо охраняемых территорий составляет лишь около 3% от общей площади морских территорий России, что значительно ниже зафиксированного в целях Аичи показателя в 10%.

Отставание России по площади охраняемых морских территорий Владимир Кревер объясняет бюрократической несогласованностью и некоторыми приоритетами нынешней экономической политики: «За все биологические водные ресурсы в России отвечает Минсельхоз, а созданием ООПТ занималось Министерство природных ресурсов, в чью сферу регулирования водные ресурсы не входили. Кроме того, свои интересы имеют неф­тяники и газовики. Сейчас громадные территории Арктики распределены на лицензионные участки, где ведется разведка углеводородов. И создание ООПТ на этих участках по формальным причинам блокируется Роснедрами».

Тем не менее растет численность видов, нуждающихся в особой охране в 2010 году. В частности, после опасного снижения с 21 тысячи до 4 тысяч особей в середине 2000-х годов численность сайгака в российском Прикаспии стабилизировалась и постепенно возросла до 7-8 тысяч. Выросла численность амурского тигра – в настоящее время на территории России насчитывается примерно 580 особей (в 2005 году – около 330 тигров) и дальневосточного леопарда (в настоящее время насчитывается около 100 особей; в начале XXI века на Дальнем Востоке сохранилось лишь 35 леопардов). Обе эти хищные кошки (так же как и снежный барс) охвачены специальными государственными программами по сохранению вида с участием частного бизнеса.

Эксперты WWF отмечают определенные, хотя и недостаточные успехи по внедрению принципов устойчивого развития в отдельные виды экономической деятельности – в частности, это касается устойчивого лесопользования. В России распространена сертификация лесных хозяйств по методике FSC, признаваемой в мире как гарантирующей устойчивое лесопользование. Сейчас сертифицировано 30% лесов, арендованных для экономической деятельности. Это достаточно высокий показатель, но не соответствующий целям Аичи, согласно которым устойчиво должна управляться по меньшей мере половина лесов, включенных в экономический оборот.

При этом, согласно оценкам WWF России, можно говорить о серьезном провале в достижении Россией тех целей Аичи, которые связаны с регулированием экономической деятельности, не сопряженной с непосредственной эксплуатацией ресурсов окружающей среды, но наносящей ей ущерб. В частности, не приходится говорить о снижении риска промышленного загрязнения уязвимых экосистем (о тяжести вероятных последствий которого можно судить по аварии под Норильском летом 2020 года). Также российские власти, очевидно, не собираются снижать и тем более отменять субсидирование экономической деятельности, наносящей ущерб биоразнообразию (прежде всего речь идет о субсидиях и льготах, выделяемых добывающим компаниям, особенно нефтяным).

Таким образом, можно говорить, что Россия принимает определенные меры, направленные на сохранение биоразно­образия, в том числе проводит программы по сохранению многих уязвимых видов. Однако комплексная и согласованная программа по снижению рисков для биоразнообразия существует во многом формально. Проводить же меры по снижению риска для биоразнообразия, связанного с промышленной и добывающей деятельностью, государство готово не всегда.

Результаты и ожидания

Результат, продемонстрированный странами мира спустя 10 лет после постановки целей Аичи, – неоднозначен и дает повод для пессимистических оценок. Во всяком случае, ни одна из поставленных целей не выполнена до конца, а в некоторых фиксируется почти полное отсутствие прогресса. При этом выполнение целей в рамках глобальных конвенций, не предусматривающих санкций или поощрений за достижение тех или иных показателей, сама по себе сложная задача.

Тем не менее можно видеть определенные закономерности в том, что заметный успех был достигнут в выполнении тех целей, которые требовали от заинтересованных участников лишь применения понятных организационных решений на ограниченной территории, – так, в частности, произошло при решении проблемы инвазивных видов на океанических островах.

Также удалось приблизиться к цели по организации ООПТ на определенной доли участков суши и моря. Хотя эта важная задача требует принятия многих организационных решений и согласования разных интересов, видно, что добиться введения специального режима для ограниченной территории оказывается проще, чем регулировать какую-то деятельность в масштабах всей страны и тем более планеты. Видимо, именно поэтому такие цели, как отмена субсидий для деятельности, подрывающей разнообразие, оказались к 2020 году наиболее далеки от достижения.

Тем не менее из-за глобальности задачи по сохранению биоразно­образия отдельные элементы этой задачи (в том числе включенные в цели Аичи) переплетаются с другими глобальными вопросами – например, с необходимостью снижать темпы антропогенного изменения климата, бороться с загрязнением планеты и внедрять более щадящие окружающую среду хозяйственные практики.

Эти вопросы могут регулироваться иными международными документами – в том числе более четкими и содержащими финансовые механизмы реализации. Так что сохранения биоразнообразия можно добиться лишь в сочетании с комплексом других мер, направленных на поддержку экологического равновесия и устойчивого развития

Статья подготовлена специально для 80 номера издаваемого «Беллоной» журнала «Экология и право»