1 января 2021 года исполнилось ровно шесть лет, как в Федеральном законе № 89-ФЗ «Об отходах производства и потребления» появились значимые корректировки, и ровно два года, как в более 80 субъектах Российской Федерации стартовала «мусорная» реформа, целью которой заявлена ликвидация накопленного экологического ущерба в виде несанкционированных свалок и создание современной отрасли обращения с отходами. Что же изменилось в стране за эти два года в этой сфере?

В первую очередь следует напомнить, что основными инструментами «мусорной» реформы, прописанными в законодательстве, следует считать:

– территориальные схемы и региональные программы;
– институт региональных операторов;
– лицензирование видов деятельности по обращению с отходами I-IV классов опасности;
– механизм расширенной ответственности производителя по обеспечению утилизации товаров и упаковки товаров, утративших свои потребительские свойства.

Главной новеллой, насколько можно судить, в Федеральном законе «Об отходах производства и потребления» является п. 2 ст. 3 «Основные направления государственной политики в сфере обращения с отходами в приоритетной последовательности» (аналог общемировой иерархии способов обращения с отходами), куда входит максимальное использование исходных сырья и материалов; предотвращение образования отходов; сокращение образования отходов и снижение класса опасности отходов в источниках их образования; обработка отходов; утилизация отходов и обезвреживание отходов.

Цели и задачи «мусорной» реформы были отражены в нескольких документах:

– федеральном проекте «Чистая страна», утвержденном в 2016 году;
– Стратегии развития промышленности по обработке, утилизации и обезвреживанию отходов производства и потребления на период до 2030 года, утвержденной в 2018 году;
– нацпроекте «Экология», утвержденном в 2018 году.

Основной целью называется ликвидация несанкционированных свалок и сокращение полигонного захоронения в целом за счет роста уровня переработки. В январе 2019 года Алексей Гордеев, вице-премьер, курировавший в тот период «мусорную» реформу, заявлял: «Стратегической ставим такую задачу, как отказ от полигонов по захоронению твердых коммунальных отходов как самых экологически вредных отходов» (см. «Коммерсант» от 14.01.2019).

Целевые показатели, заложенные в Стратегии развития промышленности, представляли абстрактные, оторванные от реальности цифры и были невнятны по сути, так как являли собой соединение противоположных по смыслу способов обращения с отходами. В частности, в соответствии со стратегией предполагалось к 2030 году утилизировать и обезвреживать (единый показатель) 86% всех образованных отходов. Причем, согласно законодательству, утилизация – это производство новых продуктов, а обезвреживание – это, по большей части, сжигание отходов.

Нацпроект в разрезе иерархии

Рассмотрим более подробно целевые показатели нацпроекта «Экология» и его влияние не только на ход «мусорной» реформы, но и на развитие сферы обращения с отходами потребления в России.

В мае 2018 года президент Владимир Путин выступил с Майскими указами, одной из тем которых было экологическое благополучие России. Президент очертил перед правительством амбициозные цели по улучшению состояния атмосферного воздуха, водных ресурсов, ликвидации несанкционированных свалок и т. п. В том числе стояла задача решить проблему отходов.

Это укладывалось в уже реализуемые задачи, однако требовалось еще сформулировать качественное и количественное описание состояния сферы обращения с отходами, когда можно будет точно сказать, что «мы достигли поставленной президентом цели». Для этого и был разработан национальный проект «Экология».

К сожалению, нацпроект в части создания комплексной системы обращения с твердыми коммунальными отходами (ТКО) сохранил и развил ошибочный, но уже действующий в российском законодательстве тренд по игнорированию высших приоритетов государственной политики в области обращения с отходами (иерархии).

Суть иерархии состоит в том, что способы обращения с отходами расположены в определенной приоритетной последовательности. И если прилагать все возможные меры на высших ступенях иерархии, трата ресурсов для решения проблемы отходов на более низкой ступени будет минимальной. Говоря иначе, чем больше мы найдем возможностей для отказа от одноразовых товаров или товаров с коротким сроком службы, произведенных из сложноперерабатываемых материалов, чем тщательнее соберем отходы раздельно, включая пищевые, тем выше у нас будет уровень переработки и нечего будет жечь.

В нацпроекте нет целей по сокращению и предотвращению образования отходов, а также по развитию инфраструктуры раздельного накопления отходов (РНО). Все целевые показатели нацпроекта можно записать в две строчки: к 2024 году в РФ должно обрабатываться 60% ТКО и утилизироваться 36% ТКО, а для этого должно быть построено конкретное количество мощностей. На сайте Минприроды указано, что ТКО – это смесь отходов. Следовательно, нацпроект предполагает обработку и утилизацию именно смешанных отходов, речь не идет про раздельный сбор.

Дальнейшее развитие мер и мероприятий по реализации «мусорной» реформы нацелено на выполнение целевых показателей именно нацпроекта и тотального сокращения полигонного захоронения.

Итак, далее рассмотрим, как изменилась законодательная и нормативно-правовая база в разрезе истинного маяка реформы – иерархии обращения с отходами.

Сокращение и предотвращение

В сентябре 2018 года обновились требования к содержанию территориальных схем. Прежний документ утратил силу, и были утверждены новые «Правила разработки, общественного обсуждения, утверждения, корректировки территориальных схем в области обращения с отходами производства и потребления, в том числе с твердыми коммунальными отходами, а также требования к составу и содержанию таких схем» (Постановление Правительства РФ от 22.09.2018 № 1130). В территориальных схемах теперь должно отражаться значительно больше информации о планируемых объектах, начиная с предполагаемых к использованию технологий и заключений государственной экологической экспертизы (ГЭЭ) на них и заканчивая обоснованными финансовыми расчетами.

Достижением новых требований можно считать разделение «тянитолкайских» целевых показателей на самостоятельные. Теперь планируемые доли по обработке, утилизации, обезвреживанию и захоронению должны быть отражены отдельно друг от друга. Однако среди них так и не появился показатель снижения объема образования отходов и целевые показатели, отражающие уровень развития раздельного накопления.

Помимо требований к содержанию документ содержит регламент проведения общественных обсуждений территориальных схем, которые появились благодаря тому, что с высоких трибун президент весомо сказал, что нельзя размещать никакие объекты без согласия населения. Забегая вперед, следует отметить, что эти обсуждения так и не стали эффективным инструментом учета общественного мнения, проводятся в формате подачи замечаний и предложений и не предполагают самого важного – дискуссии.

С начала реформы региональные операторы успели создать часть заказанных нацпроектом мощностей по сортировке смешанных отходов. Поработав таким образом, они начали откровенно заявлять в СМИ, интернет-каналах и публичных офлайн-площадках (форумы, конференции, круглые столы), что львиная доля собираемых от населения отходов потребления, будь то раздельно собранные или извлеченные из смешанных ТКО, не востребована переработчиками.

Тем не менее в нормативно-правовой базе не появилось ни одной меры по изучению морфологии образующихся отходов и выявлению причин, по которым они не могут быть переработаны, чтобы устранить эти причины или вовсе отказаться от подобного рода материалов и конструкций товаров и упаковки. Разрабатываемые в регионах территориальные схемы не содержали информации о морфологическом составе отходов потребления по назначению отходов, и в целом территориальные схемы закладывали не сокращение, а, наоборот, ощутимый рост их образования.

Осенью 2020 года Беларусь, действующая вместе с Россией и еще некоторыми странами в едином таможенном пространстве, выступила с предложением запретить упаковку из ПВХ и полистирола, а также полиэтиленовые пакеты. Такой шаг позволил бы не допустить на рынок, а затем на полигоны миллионы тонн трудноперерабатываемых отходов. Согласно подсчетам ГК ЭкоЛайн, одного из крупнейших в России региональных операторов, только на территории их обслуживания в Москве ежегодно собирается миллион полиэтиленовых пакетов, большая часть из которых отправляется на полигон.

Минпромторг высказался против запрета полистирола и пакетов, аргументируя это тем, что надо не запрещать, а стимулировать отказ с помощью обновленной расширенной ответственности производителя (РОП), а также что малый и средний бизнес в России может пострадать от введения запрета на полистирольную упаковку и пакеты. В отношении ПВХ ведомство было более благосклонно, но сроки введения запрета не обсуждались.

Серьезный удар по реализации «мусорной» реформы в целом и мер по предотвращению образования отходов в частности нанесла пандемия. Деятельность по раздельному сбору отходов и сортировке смешанных была приостановлена в некоторых регионах по рекомендациям Роспотребнадзора. Режим самоизоляции привел к повышенному образованию отходов упаковки от доставки товаров и продуктов питания на дом. Введение масочно-перчаточного режима спровоцировало рост соответствующих отходов в составе ТКО. Меры предосторожности, рекомендованные Роспотребнадзором, также способствовали росту количества упаковки, зачастую избыточной. Начавшиеся было развиваться инициативы вроде «кофе с собой в свою чашку» или отпуск продуктов питания в свою тару встали на паузу.

Осенью прошлого года обновились СП 2.3.6.3668-20 «Санитарно-эпидемиологические требования к условиям деятельности торговых объектов и рынков, реализующих пищевую продукцию». В них появились послабления, разрешающие отпуск продуктов питания, требующих термической обработки, без потребительской упаковки (в тару покупателя). Однако для остальной продукции сохраняется требование продажи в потребительской упаковке, что препятствует возможностям сокращения и предотвращения образования отходов, в том числе неперерабатываемых.

В последние дни 2020 года была утверждена новая концепция РОП. В ней действительно есть описание механизмов, которые должны будут привести к сокращению образования отходов. Более подробное описание сути концепции можно прочитать в этом выпуске журнала.

Снижение класса опасности

Требование снижения класса опасности отходов в местах их образования невозможно соблюсти без внедрения раздельного сбора отходов, поскольку большая часть отходов потребления имеет V класс опасности (неопасные), но в смеси это уже IV класс, то есть чтобы класс опасности не повышался, необходимо не смешивать отходы.

Реализация «мусорной» реформы в январе 2019 года началась на основе непроработанной подзаконной нормативно-правовой базы, по-прежнему не стимулирующей развитие раздельного накопления и сбора вторсырья от населения, что неминуемо привело к следующим результатам.

– Раздельное накопление до сих пор не закреплено как обязательный элемент обращения с отходами. Внедрять или не внедрять – оставлено на усмотрение субъектов РФ.

– Сохранились основы тарифообразования для региональных операторов, закладывающих зависимость прибыли регионального оператора от размеров платежей населения за обращение со смешанными ТКО (Методические указания по расчету регулируемых тарифов в области обращения с твердыми коммунальными отходами; приказ ФАС от 21.11.2016 № 1638/16).

– Ранее выручка от реализации собранного и извлеченного вторсырья изымалась из тарифа будущего года, что не стимулировало регионального оператора повышать эффективность сортировки смешанных отходов. Осенью 2020 года это положение изменилось, выручка будет оставаться у РО. Теперь заинтересованность во вторсырье, возможно, даст толчок к внедрению раздельного сбора отходов в регионах. В то же время это приведет к еще большей незаинтересованности региональных операторов в развитии альтернативных проектов по раздельному сбору от других компаний, не являющихся РО.

– Правила коммерческого учета объема и (или) массы твердых коммунальных отходов (Постановление Правительства РФ от 03.06.2016 № 505) и Правила предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов (Постановление Правительства РФ от 06.05.2011 № 354, с изм. и доп.) не стимулируют жителей участвовать в раздельном накоплении, поскольку, независимо от формата накопления, они продолжают платить и за смешанные, и за раздельно собранные отходы, ведь эти отходы учитываются как ТКО, а за ТКО жители платят по единому тарифу.

За раздельное накопление не засчитываются альтернативные проекты по многопоточному раздельному накоплению (отдельно макулатура, пластик, стекло и т. п.), хотя именно такие проекты позволяют снижать количество отходов, направляемых на полигоны. Есть тут и еще одна пикантная особенность. Согласно Правилам коммерческого учета объема и массы ТКО в случае внедрения раздельного накопления ТКО жители платят по фактически образованным количествам. Но региональные операторы не умеют считать фактические объемы. Даже там, где введено раздельное накопление ТКО, например в Подмосковье, жители платят по-прежнему по нормативам.

Налицо неприкрытое нарушение законодательства, поощряемое правительством Московской области. В то же время следует отметить, что существуют реальные сложности, связанные с техническими возможностями организации оплаты «по факту», так как вся предыдущая система вывоза и учета не предполагала индивидуальной финансовой ответственности граждан за количество образованных отходов. Однако это не основание оставлять все как есть. Это повод приступить к разработке программы перехода к новой системе учета и начисления оплаты, поэтапно переводя жителей на нее.

– Остается неразъясненным различие между понятиями «твердые коммунальные отходы» и «отходы от использования товаров». Это приводит к росту «классовой» войны между региональными операторами и частным бизнесом, занимающимся организацией раздельного накопления отходов для передачи их на переработку. Региональные операторы утверждают, что все отходы, образующиеся у населения, – это твердые коммунальные отходы (7-й блок Федерального классификационного каталога отходов (ФККО). Это происходит потому, что все отходы населения изначально были обещаны региональным операторам, которые имеют монополию только на ТКО.

В то же время существенная часть востребованной у переработчиков упаковки – это позиции 4-го блока «Отходы потребления производственные и непроизводственные; материалы, изделия, утратившие потребительские свойства, не вошедшие в блоки 1-3, 6-9» ФККО (отходы от использования товаров, ОИТ). Например, картонная упаковка от обуви в жилом помещении, с точки зрения регионального оператора, – это ТКО, потому что образовалась она у населения. Но если заглянуть в ФККО, то там она будет относиться к «Отходам бумаги и картона без пропитки и покрытиям незагрязненным» и ей присвоен код 40510000000 (либо код 40518301605 – «Отходы упаковочного картона незагрязненные»). При этом такая коробка как отход может образоваться и в обувном магазине – и тогда споры по отнесению ее к тому или иному блоку ФККО разгорятся с новой силой.

Отголоски этой неразберихи встречаются в проектах нормативно-правовой базы, в частности во всем, что касается расширенной ответственности производителя. Ведь субъекты РОП платят экологический сбор за утилизацию ОИТ, а задачу собирать для утилизации регуляторы отрасли ставят перед региональными операторами, и регулируют этот процесс как раздельное накопление ТКО.

Отдельно хочется отметить храбрость и настойчивость частных компаний, занимающихся организацией приема от населения раздельно собранных отходов, невзирая на систематическое вытеснение со стороны региональных операторов. Пункт 21 Постановления Правительства РФ от 12.11.2016 № 1156 запрещает организовывать раздельное накопление отходов на контейнерных площадках без письменного разрешения регионального оператора. В то же время действующее законодательство содержит лазейки, позволяющие оформить такое накопление как раздельное накопление ОИТ и устанавливать накопители за пределами контейнерных площадок. Этот путь тоже достаточно тернист, так как надо согласовывать установку накопителей с собственниками территорий, которые, в свою очередь, не очень-то хотят связывать себя таким малораспространенным форматом отношений.

15 января 2020 года президент РФ Владимир Путин выступил перед Советом Федерации с ежегодным посланием, и часть поручений звучала обнадеживающе. Президент призвал ввести раздельное накопление отходов и принять эффективную концепцию РОП. Правительство поручило Минприроды в ускоренном режиме разработать дорожную карту по внедрению раздельного накопления, провести обсуждения и утвердить концепцию РОП.

Дорожная карта по РНО была разработана в установленный срок, к 1 июня 2020 года, однако после ее изучения экспертам стало понятно: по такому документу внедрить раздельный сбор невозможно. Документ содержал описание корректировок, которые необходимо ввести в нормативно-правовую базу, но не отражал никаких конкретных мер и, главное, не давал ответа на вопрос, за чей счет будет внедряться РНО. Несмотря на утверждение дорожной карты, практические действия по ней предприняты не были.

Таким образом, на сегодняшний день масштабное внедрение эффективного раздельного накопления отходов в России маловероятно. Даже если контейнеры для РНО появятся в субъектах РФ, бремя расходов по-прежнему будет лежать на плечах населения.

Обработка и утилизация

Как уже упоминалось, обработка и утилизация стали тем стартовым этапом, с которого реализуется «мусорная» реформа, игнорируя иерархию. Это – еще один пазл в общую удручающую картину. Поражает размах, с которым многие регионы подошли к созданию сортировочных мощностей. На современные линии потрачены миллиарды, но они не в состоянии выдать ожидаемый результат, поскольку такие линии должны быть ориентированы на досортировку раздельно собранных отходов, а не смешанных. С одной стороны, неэффективность сортировки смешанных отходов доказана и озвучена. С другой – мощности продолжают создаваться, и о достижениях региональные власти рапортуют в министерства.

Маховик следования целевым показателям нацпроекта запущен, и чтобы его остановить, уже недостаточно обнародованного опыта и статистики. Нужно признание ошибок и реконструкция реформы. Это смелый и даже рискованный шаг для регуляторов отрасли, поэтому есть опасность, что целевые показатели нацпроекта будут достигаться уже без учета экономики, экологических последствий и здравого смысла вообще.

Весной 2019 года по инициативе Владимира Путина (Постановление Правительства РФ от 04.04.2019 № 396) для формирования отрасли обращения с ТКО была создана и наделена чрезвычайно широкими полномочиями публично-правовая компания «Российский экологический оператор» (ППК РЭО). Представители отрасли надеялись, что деятельность РЭО объединит усилия разных звеньев в цепочке от появления отходов до их утилизации и создаст долгожданную синергию. Бизнес, реально занимающийся сбором вторсырья для переработки и самой переработкой, рассчитывал на административную и финансовую поддержку государства.

Еще одним нововведением стала Федеральная схема обращения с отходами (ФСО), которую должен разработать ППК РЭО. В ФСО предполагается объединить и фактически синхронизировать всю информацию, содержащуюся в территориальных схемах регионов. На момент написания статьи ФСО окончательно не разработана, поэтому невозможно сказать, насколько она эффективна и полезна в целом.

К середине 2019 года регуляторам отрасли становится понятно, что с действующим нормативно-правовым инструментарием в установленные сроки достичь целей нацпроекта не получится. Представляется, что задачу можно было бы решить путем реализации мер по сбору и компостированию пищевых отходов, которых в мусорном ведре россиянина от 25 до 50% в зависимости от региона и сезона. Вместе с плавно растущими показателями по утилизации вторсырья и производству компоста в РФ существует реальная возможность к 2024 году достичь доли переработки в 36%.

Однако для этого придется нарушить монополию регионального оператора на вторичное сырье, входящее в состав отходов потребления, и заставить их заниматься пищевыми. А задачу по сбору и утилизации отходов от использования товаров и упаковки товаров отдать субъектам РОП – собственно тем, кто за это платит.

Поскольку в развитии законодательной и нормативно-правовой базы РФ прослеживается тенденция всесторонней защиты института региональных операторов, их монопольных полномочий, то предлагаемый вариант «приналечь» на пищевые отходы не заинтересовал регуляторов отрасли. Было решено идти другим, неверным путем.

В конце 2019 года в Федеральном законе № 89-ФЗ «Об отходах производства и потребления» были внесены радикальные изменения, а именно введено понятие «энергетическая утилизация» – использование твердых коммунальных отходов в качестве возобновляемого источника энергии (вторичных энергетических ресурсов) после извлечения из них полезных компонентов на объектах обработки.

Признание ТКО после сортировки возобновляемым источником энергии противоречит не только здравому смыслу, но и букве Федерального закона № 35-ФЗ «Об электроэнергетике». Там указано, что отходы могут быть возобновляемым источником энергии (ВИЭ), за исключением тех отходов, которые произведены с использованием углеводородного сырья.

Зная, что «хвосты» после сортировки ТКО состоят из трудноутилизируемых пластика, резины, синтетического текстиля и т. п., Государственная дума все равно приравняла их к ВИЭ, тем самым нарушив Федеральный закон «Об электроэнергетике», а значит, депутаты Госдумы совершили преступление.

Пользуясь новым, «усовершенствованным» понятийным аппаратом, субъектам РФ теперь можно не прикладывать сколько-нибудь значительных усилий для материальной переработки отходов, ведь их можно сжечь с получением энергии и тем самым якобы повысить процент утилизации. Но существовала опасность, что региональные операторы не захотят везти отходы на мусоросжигательные заводы. Ведь сжигание отходов – это дорого, а стоимость утилизации нельзя включать в тариф для населения. При такой ситуации региональным операторам было бы дешевле отвозить отходы на полигоны.

Поэтому энергетическую утилизацию внесли в перечень регулируемых видов деятельности – и тем самым решили несколько задач. Во-первых, теперь мусоросжигательный завод можно не просто внести в территориальную схему, но и обязать регионального оператора отправлять отходы на энергетическую утилизацию. Во-вторых, возложить расходы за сжигание на плечи населения. Подробно о ложном выборе в пользу мусоросжигания в России можно прочитать в этом выпуске журнала.

Следует отметить, что с появлением понятия энергетической утилизации дальнейшее развитие законодательства об отходах и самого вектора «мусорной» реформы получило явный крен в сторону технологий уничтожения ресурсов. Это понятие заняло свое «законное место» в разных действующих и разрабатываемых подзаконных нормативных правовых актах и даже преподносится как якобы следование иерархии.

Даже Счетная палата РФ, которая провела ревизию мероприятий по выполнению нацпроекта «Экология» и реализации «мусорной» реформы в целом в сентябре 2020 года (Бюллетень Счетной палаты № 9 (274) 2020 г.), сделала неутешительные выводы: в лучшую сторону ничего не изменилось.

Теперь уже невооруженным глазом можно видеть недееспособность нормативно-правовой и законодательной базы, которая бросает вызов регуляторам отрасли и требует кардинальных изменений. Осенью 2020 года на портале www.regulation.gov.ru появлялись для общественного обсуждения проекты документов, вносящих новые понятия в Федеральный закон № 89-ФЗ «Об отходах производства и потребления» и Федеральный закон № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды», благодаря чему предполагается вдохнуть новые силы в уставший паровоз реформы. Остановимся на двух из них – понятии «вторичные материальные ресурсы» (ВМР) и понятии «вторичные энергетические ресурсы» (ВЭР).

Стремление ввести в регулирование понятие ВМР обусловливается необходимостью облегчить передачу отходов на переработку. Понятие ВМР предполагается добавить к уже действующим понятиям ТКО и ОИТ. В обсуждаемом проекте понятие ВМР было сформулировано недостаточно корректно, и при утверждении проекта неизбежно возникли бы новые трудности с отнесением отхода к той или иной категории. Вторая опасность состоит в том, что для ВМР предлагается создать закрытый перечень, куда войдут все востребованные у переработчиков отходы. Это может заблокировать развитие новых технологий переработки и вовлечение новых материалов, ранее считавшихся сложноперерабатываемыми, поскольку для переработки ВМР будут выделяться средства поддержки, а попасть новому отходу в перечень ВМР может стать непосильной задачей, с учетом того, как оперативно в России меняют какие-либо нормативные правовые акты.

Закрепление в законодательстве понятия ВЭР и перечня отходов, относящихся к ВЭР, напротив, еще шире откроет дверь технологиям уничтожения ресурсов и демотивирует производителя выбирать экологичную упаковку для своих товаров. Ведь если сегодня они производят пластик с общественным грифом «сделано для помойки», то после введения понятия ВЭР они смогут гордиться тем, что производят «вторичный энергетический ресурс», якобы нужный экономике.

Таким образом, промежуточные итоги соблюдения иерархии в процессе реализации «мусорной» реформы печальны. Несоблюдение иерархии на самых высших ступенях приводит к неизбежному росту количества сложноперерабатываемых отходов, перемешанных в процессе сбора, что ведет к гигантскому количеству остаточных «хвостов», которые сегодня продолжают поступать на переполненные полигоны, а в перспективе уже обещаны строителям мусоросжигательных заводов.

Закончить эту часть логично призывом действующего вице-премьера Виктории Абрамченко к 2030 году сократить полигонное захоронение на 50%, то есть амбиции уже снижены, по сравнению с риторикой Алексея Гордеева, желавшего нулевого захоронения ТКО. Хочется надеяться, что цель скорректирована до 50% захоронения и 50% материальной утилизации/компостирования, и, с учетом морфологического состава отходов потребления, риторика о необходимости сжигания половины отходов сойдет на нет.

Немного об экопросвещении

Говоря о «достижениях» «мусорной» реформы, нельзя обойти стороной отсутствие мер по системному экологическому просвещению в масштабах страны. Статья 8 Федерального закона № 89-ФЗ «Об отходах производства и потребления» закрепляет полномочия по экологическому просвещению населения в части обращения с ТКО за органами муниципального самоуправления. В то же время нигде не описывается, в чем должно заключаться это экологическое просвещение и в каком объеме это должно быть сделано. Расширение перечня полномочий не ведет к дополнительному финансированию, и недостаток средств также затрудняет исполнение ОМСУ своих полномочий.

Примеры халатного отношения к экологическому просвещению и информированию можно наблюдать в Москве, где внедрение раздельного накопления на каждой контейнерной площадке не сопровождается массовыми разъяснениями со стороны местных властей и зачастую люди даже не знают, что могут сдать отходы на переработку. Невовлеченные жители плохо сор­тируют отходы, и эффективность системы в целом пока неудовлетворительная. Высокий засор заставляет нести дополнительные расходы при досортировке и снижает мотивацию операторов. Прогрессивные региональные операторы прикладывают усилия к просветительской работе, что радует, но этого явно недостаточно и требует поддержки в рамках госпрограммы.

Население страны, наблюдающее в течение нескольких лет, как под лозунги о сокращении захоронения и роста уровня утилизации открываются новые полигоны и поощряется так называемая энергетическая утилизация, неумолимо теряет последнее доверие к действиям властей. В такой обстановке даже перспективные и экологически безопасные проекты попадают под прицел подозрений и вызывают отторжение.

Уже за три года до начала реализации «мусорной» реформы в РФ было понятно, что она провалится, потому что во всех подзаконных нормативных правовых актах игнорировалась или напрямую нарушалась иерархия обращения с отходами. Два года реализации предложенных реформенных мер показали правоту экспертов на все сто процентов. Сегодня основная задача правительства – осознать этот факт и наметить реконструкцию законодательства с целью:

– перейти от обращения с отходами к управлению отходами;
– разработать национальные стратегии по предотвращению образования отходов и работе с пищевыми отходами;
– перераспределить полномочия по отходам потребления и передать ОИТ субъектам РОП, а остальное оставить региональным операторам;
– обнулить понятие энергетической утилизации и ввести повышенные налоги на обезвреживание отходов с помощью сжигания;
– подготовить и реализовать национальную программу по экологическому просвещению.

И тогда от «мусорной» реформы со временем можно будет ждать положительных результатов.

Статья подготовлена специально для 81 номера издаваемого «Беллоной» журнала «Экология и право»