О плюсах и минусах мусоросжигания в России спорят порой даже больше, чем об изменении климата. Термическую обработку отходов горячо обсуждают все, кто хоть как-то интересуется здоровьем населения и окружающей среды. Сейчас в стране сформировалось два лагеря с полярными точками зрения. Одни говорят, что без огня не обойтись, приводят в пример Европу и считают, что за мусоросжигательными заводами (МСЗ) будущее. Другие не приемлют строительства подобных предприятий, указывают на их технологические несовершенства, губительные побочные эффекты и ругают продвигаемую властями систему обращения с отходами. Впрочем, давайте рассмотрим вопрос мусоросжигания нейтрально.

Пути отходов неисповедимы

В 2018 году компания «РТ-Инвест», входящая в госкорпорацию «Ростех», начала строительство пяти новых мусоросжигательных заводов. Сейчас их возводят в Казани и подмосковных городах – Воскресенске, Ногинске, Солнечногорске и Наро-Фоминске, запуск ожидается в 2022-2024 годах.

Весной 2020-го Росатом, ВЭБ.РФ и «Ростех» подписали соглашение о сотрудничестве и заявили о строительстве еще 25 МСЗ по всей стране. В феврале в Государственной думе прошло совещание, посвященное развитию отрасли термической переработки отходов. Там «РТ-Инвест» представила список регионов, где могут быть построены новые заводы. Вероятнее всего, МСЗ, или, как их еще называют, мусорные теплоэлектростанции (МТЭС), появятся на черноморском побережье в районе Сочи, Кавминвод и в Крыму.

В плане также значились Петербург и Ленинградская область, Нижний Новгород, Самара, Тольятти, Ростов-на-Дону, Таганрог, Челябинск, Волгоград, Екатеринбург, Новосибирск, Уфа, Пермь. Список предварительный, но серьезные намерения госкорпораций ясны. По их расчетам, строительство новых заводов поможет закрыть более 25 существующих свалок и предотвратить появление 80 мусорных полигонов.

Возводимые сегодня в Казани и Московской области заводы в совокупности смогут сжигать 3,35 млн тонн отходов в год, а 25 будущих предприятий возьмут на себя утилизацию еще порядка 15 млн тонн. Если строительство состоится, то к 2030 году в России будет как минимум 30 МТЭС, которые смогут обрабатывать 15-20% образующихся в стране отходов. Строительство заводов идет в рамках «мусорной» реформы, а «РТ-Инвест» позицио­нирует себя и борцом за чистоту, и производителем «зеленой» энергии – только первые пять предприятий компании будут вырабатывать 2320 млн кВт*ч в год.

«РТ-Инвест» строит не только МСЗ, но и комплексы сортировки отходов, а также владеет несколькими региональными операторами Подмосковья и Татарстана. На первый взгляд, компания занимается благим делом – стремится сократить объемы полигонного захоронения, внедряет раздельный сбор отходов в регионах, сор­тирует мусор. Однако с каждым годом недоверие к ней со стороны населения и экологических организаций растет.

Дело не столько в «РТ-Инвесте», сколько в общенародных настроениях (например, люди не верят «мусорной» реформе и решениям правительства в целом; см. семинар «Беллоны» «Мусоросжигание. Что может пойти не так. Взгляд из Европы»). Начиная с 2017 года в стране постоянно проходят протесты, так или иначе связанные с темой отходов. Жители недовольны созданием полигонов, строительством мусоросжигательных заводов и высокой платой за вывоз ТКО. Масло в огонь подливают и всевозможные изменения в законодательстве.

Так, в 2019 году в Федеральный закон № 89-ФЗ «Об отходах производства и потребления» была внесена поправка, которая приравняла сжигание мусора к переработке, а отходы, после извлечения из них полезных компонентов на объектах обработки, были признаны возобновляемым источником энергии. Эта игра с терминами насторожила активистов, экологов и ученых, а мусоросжигание стало обсуждаться как никогда громко.

Возможно, строительство МСЗ не стало бы такой горячей темой, если бы не странное решение федеральных властей поднять термическое обезвреживание отходов в списке госприоритетов (подробности – в онлайн-конференции «Сжигание отходов как наилучшая доступная технология? Риски и альтернативы»).

Сжигание – предпоследняя ступень пирамиды, на которую стоит спускаться лишь в том случае, если не удалось применить знаменитый принцип 3R (reduce, reuse, recycle): предотвратить и сократить отходы, подготовить их для повторного использования или переработать в новые материалы.

Теперь власть критикуют (см., например, меморандум Альянса против сжигания и за переработку отходов) за выбор «простого пути» – вместо того, чтобы стимулировать индустрию переработки, запрещать оборот одноразовой упаковки из неликвидных материалов, внедрять повсеместный раздельный сбор и просвещать население, правительство направляет средства на строительство «печей» для сжигания ценных ресурсов в качестве топлива. Конечно, поток отходов обещают предварительно сортировать, извлекать из него вторичное сырье и органику для производства новых материалов и техногрунта, а МСЗ будут «скармливать» только «хвосты». Но словам чиновников и глав корпораций верить не хотят – ведь если бы приоритеты были расставлены в соответствии с иерархией обращения с отходами, на строительство МТЭС не направлялось бы столько ресурсов.

В свою очередь «РТ-Инвест» как монополист в строительстве МСЗ стала «инквизитором» в глазах общественности – компанию подозревают в лоббировании собственных интересов. Жители городов, где идет строительство первых пяти МСЗ, долго не могли получить от фирмы проектную документацию для проведения общественной экологической экспертизы. Пришлось запрашивать документы через суд и выходить на митинги. Но эти протесты не увенчались успехом – строительство продолжается, а «РТ-Инвест» заявляет о безопасности возводимых объектов и наличии разрешений. Из-за непрозрачной политики компании жители регионов, где планируют соорудить 25 других МСЗ, боятся, что их мнение тоже не будет учтено.

Время сжигать «хвосты»

«РТ-Инвест» утверждает, что их заводы будут перерабатывать отходы в электроэнергию без вреда для окружающей среды. В качестве основной технологии компания выбрала метод сжигания на колосниковой решетке, который давно прижился на подобных заводах за рубежом. Техническим партнером компании выступает японско-швейцарский концерн Hitachi Zosen Inova – один из мировых лидеров по проектированию предприятий Waste to Energy.

По заверениям «РТ-Инвеста», процесс трансформации отходов в электроэнергию будет проходить следующим образом. «Хвосты» выгружают в приемный бункер, после чего грейферные краны захватывают отходы и перемещают их в систему термообработки. Там при температуре 1260 °С мусор сжигают на подвижной колосниковой решетке. Дымовые газы, образующиеся в процессе, проходят трехступенчатую систему очистки. Сначала они поступают в котел, где более двух секунд выдерживаются при температуре свыше 850 °С (это обеспечивает разрушение диоксинов) и «опрыскиваются» карбамидом для нейтрализации оксида азота.

Далее направляются в реактор, который очищает «печные выхлопы» от органических веществ, кислотных составляющих и тяжелых металлов с помощью активированного угля и гашеной извести. Также в реакторе разрушаются вторичные диоксины, образующиеся в котле. И, наконец, третья ступень  – рукавные фильтры, задерживающие золу, пыль и продукты газоочистки.

Очищенные газы удаляются через трубу в атмосферу. На выходе из нее датчики в режиме реального времени считывают информацию о концентрации вредных веществ. Получаемый в котле пар идет в турбогенератор – он производит энергию. Примерно 5-10% электричества завод будет использовать на свои нужды, а остальное пустят в общественную электросеть.

В процессе сжигания образуется два побочных продукта: шлак (30% от массы, или 10% от входящего объема отходов) и зола (3% от общего объема после сжигания). Шлак охладят, выгрузят на ленточный конвейер и выберут из него металлы на переработку. Остатки будут использованы в дорожно-строительных работах. Более мелкая и летучая зола намного токсичнее шлака и относится к III классу опасности. «РТ-Инвест» планирует нейтрализовать ее путем цементирования, хотя как именно будут поступать с золой, до конца не ясно – проект еще не утвержден.

Представители компании также заявляли, что в дополнение к четырем подмосковным МСЗ они хотят построить перерабатывающую фабрику для золы и шлака, где будет применяться передовая технология Carbon 8. С ее помощью из зольного остатка должны получать минерально-строительный материал, который может использоваться при возведении дорог и промышленных объектов.

Интересно, что ученые РАН не поддержали строительство МСЗ. После общественных протестов Генпрокуратура попросила научное сообщество озвучить свою позицию по этой проблеме. Эксперты заявили, что «сжигание мусора без предварительной сортировки на колосниковой решетке с последующей трехступенчатой очисткой дымовых газов в условиях нашей страны неприемлемо». Более того, научный совет РАН по глобальным экологическим вопросам считает технологию Hitachi Zosen Inova устаревшей. В «РТ-Инвесте» эти выводы назвали некорректными.

По мнению дочки «Ростеха», у сжигания «хвостов» есть несколько неоспоримых плюсов. Во-первых, снижается доля полигонного захоронения – это позволяет экономить земельные ресурсы, которых в стране с каждым годом становится меньше. Уже сейчас общая площадь мусорных полигонов в России превышает 4 млн гектаров, что сопоставимо с территорией Швейцарии или Дании. Во-вторых, выбросы диоксинов от МСЗ в несколько раз ниже, чем от горящих свалок. В-третьих, электроэнергией, побочным продуктом сгорания отходов, можно снабжать районы и даже целые города. Еще к положительным сторонам возводимых МСЗ «РТ-Инвест» относит создание новых рабочих мест, локализацию оборудования и вторичное использование шлака.

Гори оно все огнем

Помимо прямого сжигания есть еще несколько вариантов термообработки отходов. Один из них – изготовление RDF (Refuse Derived Fuel) или SRF (Solid Recovered Fuel). В России этот вид альтернативного топлива пока не получил широкого распространения, однако первые шаги уже сделаны. Петербургское предприятие «Ресурсосбережение» уже 10 лет производит такое топливо. А в январе 2021 года на комплексе сортировки и переработки отходов «Восток», который принадлежит московской компании ЭкоЛайн, появился отдельный участок для производства RDF.

После сортировочной линии сюда будут направлять неликвидные «хвосты» (половину от общего потока отходов). Из них выберут около 25% сложноперерабатываемых полимеров. Затем пластики измельчат в шредере и отправят на цементные или металлургические заводы. Там их смешают с другими «высококалорийными» горючими компонентами: бумагой, картоном, деревом, текстилем, резиной или кожей. В итоге бытовой мусор превратится в твердое топливо для заводских печей.

Главное отличие SRF от RDF в том, что компоненты для первого проходят более строгий отбор, оно предсказуемо и стандартизировано, а теплотворные способности и качество RDF могут различаться.

Пиролиз – тоже способ термической обработки отходов. В вакууме под действием высокой температуры полимерные материалы или органические вещества разлагаются на синтез-газ и пиролизное топливо, которое впоследствии может использоваться в котельных и электрогенераторах. Также из пиролизного топлива выделяют бензин, керосин или солярку. А сухой остаток после термической деструкции используется, в зависимости от природы исходных отходов, для рекультивации земель, строительства или производства угольных брикетов.

И дым Отечества не сладок, не приятен

Перспектива подобного обращения с отходами устраивает не всех. Мусоро­сжигание разожгло огонь негодования в сердцах неравнодушных граждан, а общественные экологические организации «РазДельный сбор», российский Гринпис и ЭКА решили объединить усилия, создав Альянс против сжигания и за переработку отходов. Почему же активисты выступают против строительства МСЗ, если подобные предприятия помогают сокращать объем захоронения?

1. Проблема полигонов не решается строительством МСЗ. По подсчетам Гринпис, от исходной массы отходов после сжигания остается около 30% золы и шлака. То есть количество мусора сокращается лишь в три раза – остатки все равно придется где-то хранить. Обещаниям «РТ-Инвеста» полностью использовать шлак в дорожно-строительных работах и перерабатывать золу по технологии Carbon 8 верят с трудом. Компания так и не начала строительство отдельного перерабатывающего предприятия для продуктов сжигания, а в распоряжении государственной экологической экспертизы от 2018 года (на строительство подмосковных МСЗ) рекомендовано выво­зить шлак и золу на полигон токсичных отходов в Томск.

Более того, на выходе из МСЗ отходы становятся токсичнее, чем на входе. Если перед отправкой в «печь» мусор обладает IV-V классом опасности, то после он приобретает III-IV класс. Поскольку не все полигоны в стране способны принимать такие отходы, для их размещения придется выделять новые площади.

2. Нарушается иерархия обращения с отходами. Максимальное использование исходного сырья, предотвращение и сокращение образования мусора, а также его обработка, утилизация и обезвреживание – приоритеты обращения с отходами, закрепленные в такой последовательности в ст. 1 Федерального закона № 89-ФЗ. Это значит, что сжигание (обезвреживание) можно применять только в тех крайних случаях, когда другие варианты почему-то не подходят. А пока в стране не налажена эффективная система раздельного сбора и рециклинга отходов, продвижение проекта по строительству МСЗ – прямое нарушение приоритетов госполитики.
3. Мусоросжигание не способствует развитию циклической экономики. Сжигание (обезвреживание) отходов стали считать переработкой (утилизацией) из-за подмены понятий в законодательстве. По мнению чиновников, энергия, получаемая при термообработке отходов, способствует развитию циклической экономики, ведь электричество – это новый продукт, который «дарят» нам МСЗ. Но активисты считают сжигание уничтожением уже добытых ресурсов и прерыванием материального цикла. Таким образом, власти поощряют добычу новых ископаемых, истощение природных ресурсов, загрязнение почв, воды и воздуха. Поэтому Альянс против сжигания и за переработку отходов требует признать понятие энергетической утилизации нелегитимным и запретить считать сжигание отходов рециклингом (утилизацией).

Кроме того, циклическая экономика не должна начинаться с уже образовавшихся отходов. Необходимо принять предупреждающие меры – запретить использование заведомо неперерабатываемых товаров короткого срока службы («сложная» упаковка), поработать над унификацией выпускаемых на рынок материалов и форматом их продаж.

Активисты также боятся, что в текущих условиях мусоросжигательные заводы будут конкурировать с перерабатывающими предприятиями за сырье. МСЗ нужно будет чем-то «кормить», а изъятие из общего потока отходов ценных фракций – бумаги, ПЭТ-бутылок и других пластиков снижает теплотворную способность ТКО. В таких условиях становится невыгодно внедрять раздельный сбор, сортировать отходы, развивать отрасль переработки и вкладывать средства в развитие новых рециклинговых технологий. Ведь легче по-прежнему выпускать на рынок неликвидные материалы, использовать их в качестве топлива для МСЗ и получать электричество.

4. России не нужно столько энергии. Уже сейчас в стране производится избыток электроэнергии, а генерировать на МСЗ дополнительные киловатты выходит дороже, чем на традиционных ТЭЦ, ГЭС и АЭС. Что будет с этой энергией – пока не ясно. Скорее всего, оптовым покупателям электричества навяжут обязательное пользование «энергией из отходов» по повышенному «зеленому» тарифу. Не исключено, что в ответ на это компании увеличат стоимость выпускаемых товаров и услуг, – а это скажется на населении.

«Мусорная» энергия бьет и по возобновляемым источникам энергии (ВИЭ). Чиновники решили, что раз отходы будут образовываться всегда, то их можно приравнять к ВИЭ. Этот постулат закрепили и в Федеральном законе № 89-ФЗ «Об отходах производства и потребления». Однако эта формулировка противоречит другому закону – № 35-ФЗ «Об электроэнергетике», в котором закреплено определение ВИЭ. К ним не относятся «отходы, полученные в процессе использования углеводородного сырья и топлива». Но если обратить внимание на морфологию «хвостов», предназначенных для сжигания, можно увидеть, что большую их часть составляют пластики, резина, текстиль и композитные материалы – то, что было произведено с использованием углеводородного сырья. Эта нелепая подмена формулировок может привести к тому, что «простая» энергия из отходов будет препятствовать развитию «сложной», но настоящей альтернативной энергетики – солнечной и ветровой.

5. Влияние на здоровье населения и окружающую среду. МСЗ с нулевым выбросом токсичных веществ не существует. Так или иначе, заводы выбрасывают в атмосферу диоксины, фураны, полициклические ароматические углеводороды, полихлорированные бифенилы, нафталины, хлорбензолы, тяжелые металлы (ртуть, кадмий, свинец) и другие вещества. Многие из них токсичны и способны накапливаться в окружающей среде и живых организмах. На сжигание могут попасть и опасные отходы: аккумуляторы, ртутные лампы и градусники, поскольку в России еще не налажен их сбор. Также среди отходов могут встречаться «ядовитые» пластики – полистирол, поливинилхлорид и смесовые полимеры. Токсичные вещества, «излучаемые» МСЗ, приводят не только к развитию онкологии и гормональному сбою, но также вызывают тяжелые респираторные заболевания.

Система очистки дымовых газов, которую планирует устанавливать «РТ-Инвест» на свои предприятия, имеет свои изъяны. Фильтрация будет проходить всего в три ступени, в то время как страны Запада используют более сложную и практически не применяемую в России пятиступенчатую очистку. Согласно расследованию «Активатики» (сообщество гражданских и экологических активистов) даже на скандально известном московском МСЗ № 4 в Руднево (местные жители уже много лет добиваются его закрытия) «выхлопы» «отмывают» лучше. Система, предлагаемая «РТ-Инвестом», больше похожа на метод очистки дымовых газов, который применялся на МСЗ № 2 в Алтуфьево, – его по многочисленным жалобам законсервировали в 2015 году. «Ростех», в свою очередь, заверяет, что новые заводы не будут похожи на старые «керосинки», вот только верить им не хотят.

Помимо этих факторов процесс непрерывного сжигания отходов приводит к изменению микроклиматических условий в местах установки МСЗ. «Печи» – еще один серьезный источник выбросов СО2. Россия и без того не спешит выполнять обязательства по Парижскому соглашению и контролировать эмиссию парниковых газов, а МСЗ только «подбросят дров» в нагревающийся климат. В Европе, на которую любят равняться политики и главы госкорпораций, с 2017 года происходит постепенный отказ от сжигания  – особое внимание теперь уделяется развитию рециклинга. К 2035 году члены Евросоюза должны увеличить долю переработки отходов до 65% (при этом сжигание не считается методом рециклинга).

Труба мусоросжигательного завода Шпиттелау в Вене. Фото: H. KoPP/fl ickr.com

По мнению Альянса против сжигания и за переработку отходов, неперерабатываемых отходов не существует. Даже те 50% «хвостов», которые остаются после сортировки на комплексах, можно «пустить в дело» – были бы технологии (и деньги). Яркий тому пример – компания TerraCycle, сумевшая найти подход к переработке разных отходов: от окурка до скамейки, правда эти технологии пока слишком дороги и не масштабированы.

Решение, которое предлагает оппозиция мусоросжиганию, – оставлять тщательно отсортированные «хвосты» на высокотехнологичных полигонах (современных хранилищах) до лучших времен, пока не появятся технологии, способные переработать «остатки былой роскоши». Сегодняшний неликвид можно спрессовать так, чтобы он занимал меньше места, а для исключения неприятных запахов, выбросов парниковых газов и фильтрата – убрать из него пищевые и другие органические отходы.

Изготовление RDF/SRF-топлива и применение пиролиза тоже считаются неэффективными способами обращения с отходами, ведь они так или иначе направлены на уничтожение ресурсов, которые могут быть переработаны (сейчас или в будущем) и возвращены в экономический цикл в виде новых товаров. Более того, на RDF-топливо в России практически нет спроса.

Есть ли свет в конце тоннеля

Однако метод «оставить на будущее» тоже вызывает опасения, и вот почему.

Во-первых, это такое же нарушение иерархии обращения с отходами. Захоронение (или размещение) стоит на последнем месте пирамиды – сразу после сжигания. Это самый неприоритетный способ обращения с «хвостами». И хотя МСЗ не решают проблему возникновения полигонов до конца, для размещения золошлаковых отходов понадобится меньше места, нежели для хранения как минимум 50% образующихся в стране отходов (при условии, что все регионы немедленно внедрят раздельный сбор и построят сортировочные комплексы), а то и большего количества. Людям не нравятся полигоны – самые громкие протесты возникают именно из-за открытия новых мест захоронения. Уже сейчас общественность настроена против свалок. Неизвестно, как население отреагирует на хорошо оборудованные, безопасные для природы и приятно пахнущие «хранилища». Конечно, в безвредные МСЗ тоже мало кто верит, однако вариант полигонного захоронения по-прежнему остается наименее предпочтительным.

Обостряет ситуацию сложившаяся в стране атмосфера недоверия к любым обещаниям. «Россия» и «контроль безопасности» воспринимаются людьми как вещи несовместимые, а потому, какое бы решение в итоге не было выбрано, оно будет вызывать сомнения, ведь существует риск некачественного исполнения работ и недостаточного надзора за инженерными сооружениями.

Во-вторых, здесь важен вопрос технологий. Сложно заранее предположить, как будут вести себя спрессованные брикеты с «хвостами». Даже если все регионы внедрят раздельный сбор и смогут выделять из потока 20% вторсырья, 30% органики и оставлять 50% отходов на размещение – не факт, что эта половина неликвидных сегодня фракций будет «сухой». Там могут остаться засоры – органика или токсичные элементы, которые вступят в реакцию с пластиками (их в «хвостах» больше всего). Это испортит материалы и приведет к выбросам – не таким высоким, как на обычных свалках, но парниковых газов все равно не избежать.

Да и когда конкретно появятся технологии, способные переработать такое количество «трудных» материалов? Смогут ли они масштабироваться на всю страну? Как долго будут использоваться эти «хранилища»? Что к тому времени станет с нынешними «хвостами»? Насколько сегодняшний неликвид может быть полезен в изготовлении новых материалов? И главный вопрос: так ли нужен грядущему поколению наш мусор?

Количество отходов с каждым годом будет расти, а люди продолжат потреб­лять товары. Если технологии рециклинга «сложных» фракций и получат распространение, то в будущем появится достаточно новых отходов, требующих внимания и переработки. Оставлять потомкам тысячи тонн условно ценных материалов – решение, которое не так уж и соответствует устойчивому развитию.

Также не стоит забывать, что у каждой фракции есть свой лимит использования. Процесс рециклинга, как правило, снижает качество исходного материала, поэтому перерабатывать отходы бесконечно нельзя – в итоге от них надо избавляться (захоранивать или сжигать). А если в будущем наладится процесс переработки всех возможных материалов, то как поведет себя рынок? Смогут ли производители работать с такими объемами вторичного сырья? Применение переработанных материалов в жизни и изготовлении предметов хоть и велико, но не безгранично.

И, в-третьих, одно другому не мешает. Даже при наличии МСЗ можно развивать индустрию переработки и продвигать идею «жизни без отходов». Выход на рынок неликвидных материалов должен контролироваться расширенной ответственностью производителя (РОП). Именно этот механизм позволяет придерживаться верхних ступеней иерархии – предотвращать и сокращать количество отходов, а также помогает направлять на переработку большее количество ресурсов.

Но в момент, когда отходы не удалось по тем или иным причинам переработать, возникает вопрос: как поступать с ними дальше? Поэтому смешивать проблему мусоросжигания и захоронения (этапы, где мусор уже есть) и неэффективный механизм РОП (когда отходов еще нет) – не совсем корректно.

Что же получается: мусоросжигательные заводы – плохо, захоронение – еще хуже, переработка – хороша, но имеет свои ограничения. Есть ли свет в конце тоннеля из отходов? Дискуссия по этой теме не закрыта и будет продолжаться еще долго, ведь одной «таблетки», которая могла бы решить все проблемы, нет. Нельзя однозначно сказать, что мусоро­сжигательные заводы – это хорошо, а полигоны – плохо, как и наоборот. Мировой опыт показал, что без сжигания система обращения с отходами не развивается. Но эта система нуждается в правильном регулировании: эффективном механизме РОП и поддержке отрасли переработки со стороны государства.

В странах Европы широко применяется процедура LCA (Life Cycle Assessment) – оценка жизненного цикла, которая помогает комплексно определить потенциальное экологическое воздействие от услуги или продукта на окружающую среду. Часто этот инструмент применяют и в решении вопросов, связанных с отходами. Научный сотрудник кафедры устойчивого развития финского университета LUT Наталья Виницкая специализируется на LCA-оценке и советует обратить на нее особое внимание: «LCA помогает сформировать для каждого конкретного региона свою систему обращения с мусором, выбрав наименее вредный для окружающей среды вариант с учетом особенностей и технических возможностей местности. В каких-то случаях лучше окажется переработка максимального числа фракций и захоронение «хвостов».

В других – частичная переработка и сжигание отходов, для обеспечения региона электроэнергией и теплом вместо ископаемых источников топлива, на которых работают ТЭС. Поэтому такой большой стране, как Россия, тоже не помешает провести LCA-анализ для каждого региона, чтобы принимать решение о строительстве новых мусоросжигательных и других заводов на основе системного анализа».

Недоверие к внедряемым технологиям, опасение за здоровье, страх того, что Россия «пойдет по плохой дорожке» и будет все отправлять на сжигание, – велики и обоснованны. Чего только стоят поправки в законодательстве, рушащие любую надежду на цивилизованный подход к проблеме отходов. Да, легче построить «печи», чем заниматься сортировкой, переработкой, просвещением населения и изменением парадигмы потребления.

У властей, с одной стороны, – недовольное полигонами население, с другой – бизнес, лоббирующий сжигание, с третьей – экологи и активисты, требующие внедрения раздельного сбора. Третий вариант занимает много времени и не приносит дохода, а отходов с каждым днем становится все больше. МСЗ – «пилюля», которая временно снимает боль, но не устраняет ее источник. Поэтому совет здесь один: искать новые решения, развивать систему поэтапно и не нарушать принятую во всем мире иерархию обращения с отходами.