Во время установочного доклада директор «Беллоны» Александр Никитин спрашивал присутствовавших представителей атомной отрасли и учёных о радиоактивных отходах (РАО), термине «ядерное наследие», источниках финансирования новых программ по его ликвидации. По мнению Ирины Абалкиной, кандидата экономических наук, заведующей лабораторией ИБРАЭ РАН, выступившей первой после Никитина, ядерное наследие – это последствия прошлой хозяйственной деятельности, вызванные обращением с технологиями и отходами, которые не соответствуют современным экологическим требованиям. «В ходу термин «наследие», но есть и другие: «прошлые экологические обязательства», «прошлый экологический ущерб», – пояснила эксперт.

Абалкина рассказала, что в России проблематикой ядерного наследия стали заниматься в рамках проектов Всемирного банка только начиная с 2000-х годов, затем в дело вступило Минприроды. В 2017 году в Федеральный закон «Об охране окружающей среды» был введен новый раздел по ликвидации накопленного вреда окружающей среде. Были определены и объекты накопленного вреда.

Экономист обратила внимание на российскую проблему разделения областей права, посвященных окружающей среде и ядерной сфере. «Ни у нас, ни в мире нет единого термина, описывающего это понятие [«ядерное наследие» – прим. «Беллоны»]. В России мы понимаем о чём идёт речь, но в юридическом плане такое определение отсутствует. И МАГАТЭ [«Международное агентство по атомной энергии» – прим. «Беллоны»] его вообще не использует. Агентство по ядерной энергии тоже считает, что нет смысла его как-то формулировать, потому что в национальном контексте всё воспринимается по-разному», – таково мнение эксперта.

Со слов Абалкиной, в США в рамках оборонных программ ядерным наследием занимаются в экологическом управлении Министерства энергетики. В Великобритании это доверили гражданскому сектору. В России же пока есть только один механизм – федеральные целевые программы.

В 2018 году в законе об основных принципах государственной политики было введено понятие объектов ядерного наследия. По мнению экономиста, это дало более четкое понимание того, с чем мы имеем дело: в формулировках речь идёт об объектах, которые были созданы до современных стандартов безопасности.

«Новый закон о ядерном наследии адресован важной, но узкой проблеме вывода из эксплуатации [«объектов атомной промышленности», – прим. «Беллоны»]. Мирные ядерные взрывы и затопленные объекты – последствия прошлой деятельности. Но будут ли они в законе? Ведь там речь идёт только о выводе из эксплуатации», – эксперт пояснила, что начальные разработки закона пока не выставлялись на общественные обсуждения, потому что в атомной отрасли пока нет созревшей концепции, которую можно было бы представить на них.

Далее впечатляющими цифрами поделился научный сотрудник ИБРАЭ РАН Дмитрий Бирюков: «На данный момент [«в рамках программы», – прим. «Беллоны»] остановлено порядка 400 объектов, к 2030 году их будет около 1000». Всего в рамках второй федеральной целевой программы предстоит провести работу в 53 регионах страны, где нужно будет остановить 2200 объектов, среди которых примерно 400 уже было выведено из эксплуатации». По мнению эксперта, благодаря завершению ФЦП ЯРБ наиболее критические проблемы были решены, предотвращено ухудшение ситуации. Были проведены 335 мероприятий, в которых участвовало более 400 организаций. Выведены из эксплуатации 53 объекта, ещё 190 – подготовлены к этому процессу.

Так как это была первая подобная программа, специалистами был получен и накоплен уникальный опыт. «Промышленные реакторы, объекты ядерно-топливного цикла, водоемы-хранилища, исследовательские ядерные установки, объекты научных центров», – Бирюков перечислял то, с чем пришлось работать специалистам в рамках проектов по выводу из эксплуатации.

Credit: Презентация Дмитрия Бирюкова

Что-то будет работать «вечно»

Отдельная и очень важная тема для «Беллоны» – жидкие радиоактивные отходы (ЖРО). Поэтому нам было важно услышать на заседании представителя Национального оператора по обращению с радиоактивными отходами (ФГУП «НО РАО», далее – «Нацоператор») Александра Барышева: «Сегодня Нацоператор, получив в своё ведение три полигона глубинного захоронения жидких радиоактивных отходов, ведёт постоянную работу по поддержанию зданий, сооружений и скважин в безопасном и исправном состоянии». Представитель «НО РАО» заверил присутствовавших в том, что на все виды деятельности Нацоператора есть соответствующие лицензии, которые вовремя продлеваются.

Со слов эксперта, лицензии на эксплуатацию полигонов «Димитровградский» и «Железногорский» продлены до 2030 года, «Северский» – до 2026 года. Получению лицензий предшествовал комплекс работ. «В течение 2020-2021 года мы провели комплексные инженерные и радиационные обследования по филиалам «Димитровградский» и «Железногорский». По филиалу в Северске эта работа ведётся сейчас», – согласно выводам технических экспертов, вместе с комплексом поддерживающих мероприятий вся инфраструктура может эксплуатироваться до 2032 года. Сейчас отчёт по Северску должен пройти проверку Ростехнадзора.

«С общественностью нужно взаимодействовать, мы этим занимаемся всенепременно. В городах при филиалах, где расположены полигоны глубинного захоронения, расположены информационные центры», – Барышев рассказал про визит журналистов, впервые увидевших опытный полигон захоронения жидких радиоактивных отходов в Димитровграде.

У международных экспертов сохраняются вопросы к подобному виду обращения с радиоактивными отходами, особенно их волнует разработка концепций по закрытию таких полигонов и вывода из эксплуатации действующих скважин. «Разработана программа дополнительных расчётно-экспериментальных исследований по обоснованию и оценке безопасности глубинного захоронения», – представитель Нацоператора отметил, что многие участники круглого стола уже вовлечены в эту работу.

В рамках программы эксперты попытаются решить судьбу таких полигонов. Применительно к консервации или закрытию скважин глубинного захоронения РАО разработают технологические и конструкторские решения. Речь идёт о новых материалах, позволяющих обеспечить герметичность существующих сооружений, создании новых барьеров для предотвращения попадания радиоактивных отходов в окружающую среду.

Участники круглого стола, посвященного ходу ликвидации ядерного наследия России

«Мы планируем поддерживать в работоспособном состоянии полигоны глубинного захоронения столь долго, сколь это будет требоваться нашим предприятиям», – Барышев упомянул Горно-химический и Сибирский химические комбинаты и НИИ атомных реакторов в Димитровграде, имеющие долгосрочные программы развития, не забыв о строящемся реакторе МБИР тепловой мощностью 150 мегаватт на площадке предприятия «Росатома» НИИАР в Димитровграде Ульяновской области. Ввод данного реактора в эксплуатацию вместе с международным исследовательским центром намечены на 2028 год. Срок эксплуатации – 50 лет.

«Вечно будет работать Горно-химический комбинат», – Барышев рассказал о существовании письма, в котором предприятие заявляет, что будет нуждаться в услугах Нацоператора до 2045 года. При этом он готов к тому, что «Росатом» может принять решение о приостановлении или прекращении деятельности вверенных Нацоператору полигонов: «На базе программы [упомянутой выше – прим. «Беллоны»] мы в установленном порядке приступим к разработке проектов по выводу из эксплуатации».

Новые опасные отходы

Представитель ФГУП «РАДОН» Анна Талицкая рассказала участникам круглого стола о том, что её организация назначена «Росатомом» в качестве отраслевого оператора по выводу из эксплуатации ряда объектов ядерного наследия. У организации уже есть пилотные проекты в этой сфере. В них входят передача объектов от одной организации к другой и получение разрешительных документов на конкретный вид деятельности и вывод объектов из эксплуатации.

На круглом столе речь шла о ядерной установке, бывшей площадке ВНИИХТА (Московский филиал ФГУП «РАДОН»), где идут работы по комплексному инженерно-радиационному и химическому обследованию. На данный момент Ростехнадзором рассматриваются соответствующие документы по выводу из эксплуатации одного из корпусов ядерной установки. В ближайшее время организация рассчитывает получить лицензии на дополнительные четыре объекта в Кирово-Чепецке, Челябинске, Казани и Благовещенске, речь идёт о пунктах хранения радиоактивных отходов. После начнутся подготовительные работы по выводу их из эксплуатации.

Талицкая рассказал о том, что «РАДОН» занимается реабилитацией и рекультивацией земель на территории Москвы и Московской области. При демонтаже технологического оборудования, инженерных систем, рекультивации земель, на которых размещены объекты, происходит образование промышленных отходов. «Они содержат техногенные радионуклиды в так называемых «допустимых пределах» [их нельзя использовать повторно из-за радиационного загрязнения, но при этом законодательно они не являются радиоактивными отходами – прим. «Беллоны»]. По нашим оценкам, объемы таких промышленных отходов будут превышать объемы радиоактивных отходов, образующихся в результате вывода из эксплуатации, в десятки, а возможно и в сотни раз», – заявила представитель «РАДОНа».

По данным Талицкой, помимо радиоактивного загрязнения, переданные «РАДОНу» территории, имеют значительное химическое загрязнение, и в соответствии с законом отходы оттуда будут относиться к 1-2-3 классу опасности. «В соответствии с санитарными правилами эти отходы могут храниться на промышленных площадках ограниченное количество времени, пока идёт проект по выводу из эксплуатации. После этого промышленные отходы должны быть переданы на полигоны для захоронения», – рассказала она.

«И тут мы столкнулись с проблемой. Связываясь с организациями, оказывающими соответствующие услуги, мы обнаружили, что полигоны для отходов, содержащих повышенное содержание радионуклидов, отсутствуют или практически отсутствуют», – продолжила представитель «РАДОНа». На запрос организации откликнулся лишь один полигон в Томской области. Талицкая заявила, что на данный момент в законодательстве нет санитарных требований, которым должны соответствовать такие отходы и полигоны.

Фактически «РАДОН» заявляет, что при реализации проекта по ликвидации ядерного наследия будет образовываться большое количество химически загрязненных отходов с повышенным содержанием радионуклидов, которые некуда будет везти, что потребует от государства создания новых полигонов или комплексов по переработке таких отходов.

Кадр из презентации руководителя отдела здоровья ФБУН НИИРГ Виктора Репина на круглом столе «Обсуждение вопросов реабилитации территорий субъектов Российской Федерации». Ноябрь 2020

Проблема мирных ядерных взрывов

Далее речь шла об объектах, которые, по мнению директора «Беллоны» Александра Никитина, необходимо включить в дальнейшие программы по ликвидации ядерного наследия. Директор международного центра по экологической безопасности Альберт Васильев рассказал о программе мирных ядерных взрывов, которые проводились в СССР в течение 23 лет, с января 1965-го по сентябрь 1988-го. «Взрывы делались как для отработки технологий, так и для выполнения конкретных задач. Из 98 промышленных взрывов 80 – проведены на территории нынешней России», – эксперт знает о чём говорит, поскольку непосредственно принимал участие в этих событиях.

Международный центр экологической безопасности с участием других учёных написали и издали в 2017 году книгу «Ядерные взрывные технологии: эксперименты и промышленные применения». В предисловии к ней написано: «Совокупность ядерных мирных взрывов, проведенных в СССР, фактически создала полигоны для изучения их длительного экологического воздействия на окружающую среду. Необходимо организовать постоянный мониторинг миграции радиоактивных продуктов взрыва». 

Поэтому эксперты и разработали интегральную базу данных, где приводятся сведения о геологической структуре вблизи каждого взрыва и конструкции каждой скважины, где проводились взрывные работы. В 2012 году специалисты «Гидроспецгеологии» разработали регламент организации и проведения экологической и геоэкологической реабилитации объектов подземных ядерных взрывов. В 2013-2014 годах проведена первичная регистрация этих объектов в качестве пунктов размещения особых радиоактивных отходов.

«В 2014 году база данных была передана Нацоператору, мы подписали этот акт. В настоящее время специалисты «Гидроспецгеологии» проводят исследования миграции радионуклидов вокруг наших объектов [объектов «Росатома» – прим. «Беллоны»]», – аналогичную программу для мирных ядерных взрывов в 2018 году предлагал запустить и Альберт Васильев, но в силу разных обстоятельств, предложение зависло в кабинетах «Росатома».

«На основе созданной базы данных нужно провести анализ состояния объектов, ранжировать их по степени опасности, чтобы понять с чего нужно начинать», – заключает эксперт. Мирные ядерные взрывы проводились в диапазоне от 300 тонн до многих десятков килотонн, на разных глубинах – от 150 м до 3 км в разных грунтах. По мнению Васильева, получившиеся линзы расплава – это уникальные объекты, которые могут изучать учёные всего мира.

Специалист настаивает на необходимости рассказать общественности о целях, достижениях и провалах программы по ядерным мирным взрывам в том числе, чтобы уберечь граждан от необдуманных действий: экстремального туризма и любых манипуляций с этими объектами. «В Ханты-Мансийском округе жулики вскрыли одну из скважин, качали нефть и торговали ей», – Васильев поделился с присутствующими возмутительной историей человеческой глупости и жадности.

Кадр из презентации заместителя директора Института проблем безопасного развития атомной энергетики Сергея Антипова на заседании рабочей группы по объектам, затопленным в арктических морях. Январь 2020

Затонувшие объекты, представляющие наибольшую опасность

Тема утилизации атомных подводных лодок (АПЛ), ставшая для «Беллоны» одной из флагманских в 1990-е годы, вновь прозвучала из уст Анатолия Григорьева, начальника отдела международных проектов Госкорпорации «Росатом». В этот раз речь шла о проектах по подъёму затопленных и затонувших ядерно и радиационно опасных объектов. Напоминаем, что всего наша страна затопила примерно 18 000: на дно шли аварийные АПЛ, реакторные отсеки, АПЛ с отработавшим ядерным топливом (ОЯТ), спецсуда и контейнеры с твёрдыми радиоактивными отходами, металлические конструкции и оборудование.

«В процессе работы [по затопленным объектам – прим. «Беллоны»] мы пришли к главному вопросу: «кто хозяин конкретного объекта?». К кому в РФ можно обратиться, чтобы выполнить соответствующие работы?», – Григорьев сетовал на то, что длительное время в стране никто не мог ответить на эти вопросы.

Привлечение внимания со стороны иностранных государств к проблеме заставило Россию начать активные действия. За четыре года появился документ, разработанный консорциумом разных стран, – технико-экономическое исследование проблемы, где были приведены оценки и выданы рекомендации. В 2019 году началась подготовка государственных документов. «К 2021 году документы так и не были приняты, проблема продолжает существовать», – заключил представитель «Росатома».

Среди предлагаемых проектных решений: поднятие опасных объектов в том числе и атомных подводных лодок, реакторных отсеков. Создание саркофагов или классическое длительное наблюдение за объектами. Если выбрать последний вариант, то можно дождаться аварии. Иностранные государства уже подсчитали убытки и экологический ущерб. «Если произойдет самопроизвольная цепная реакция, тогда в течение 18 месяцев в акваторию будут выбрасываться радиоактивные отходы», – Григорьев считает, что всё это время придётся в ежедневном режиме давать информацию о том, что там будет происходить. Представитель «Росатома» считает, что проще атомные подводные лодки поднять, привести в безопасное состояние и разобрать.

На текущий момент государственные документы по затопленным объектам находятся на завершающей стадии. «Росатом» будет главным по этой проблеме», – по мнению Григорьева иностранные государства, заинтересованные в решении проблемы, будут содействовать её решению. Недавно обсуждался проект по подводному обследованию состояния атомной подводной лодки К-159 (Баренцево море) и реакторного отсека АПЛ К-27 (Карское море) для получения исходных данных на разработку рабочей документации по подъему объектов. «В следующие годы планируем заключить новое грантовое соглашение», – несмотря на действующие санкции в отношении России представитель «Росатома» заверил присутствовавших в том, что по обследованию объектов будет принято положительное решение.

Credit: Презентация Дамира Ильясова

Экономика наследия

«Все мы понимаем огромный масштаб проблемы ядерного наследия на территории РФ. Необходимо оперировать точными и качественными данными», – экономист Дамир Ильясов, заведующий лабораторией Института проблем безопасного развития атомной энергетики РАН (ИБРАЭ РАН) в завершение коснулся экономики процесса ликвидации ядерного наследия. Специалисты МАГАТЭ и агентства по атомной энергетике поставили перед отраслью задачи по оценке стоимости проектов по выводу из эксплуатации атомных объектов в условиях неопределенности данных и долгосрочного финансового планирования.

Согласно данным эксперта, в мировой практике планируемая стоимость вывода объекта из эксплуатации и реальная стоимость могут отличаться более чем в два раза. «Были случаи, когда фактическая стоимость была выше планируемой в десять раз», – делится своими опасениями экономист. Точность собранных данных здесь играет одну из решающих ролей.

Для многих объектов ещё только разрабатываются технологии по демонтажу и дезактивации, что затрудняет возможность подсчета денег до начала реализации некоторых проектов. Используются разные экономико-математические методы, разрабатывается программное обеспечение, которое позволяет категорировать потенциальные отходы, определять стоимость проекта и масштабы необходимых ресурсов.

«По имеющимся данным, объем финансирования проблем ядерного наследия по самым оптимистичным прогнозам будет превышать 2 триллиона рублей. Завершение ФЦП ЯРБ-2 в 2030 году – это лишь маленькая часть айсберга решения проблем, в будущем понадобится выделить большие суммы средств на ликвидацию ядерного наследия», – заключил экономист ИБРАЭ РАН.

Будем наблюдать

Проблема ядерного наследия России должна решаться сегодня, а средства, выделяемые на программы, эффективно расходоваться. «Беллона» убеждена в том, что новое поколение граждан страны, принимающее страну у предшественников, должно стать свидетелем окончания проекта по ликвидации опасных объектов. Организация примет все возможные меры для достижения этой цели и будет информировать вас о ходе работ.