Выйдя из зала, где Гражданский совет залива Принца Вильяма давал банкет «в честь» юбилея нефтяной трагедии Аляски, увидела — на улице стоят люди со свечами. Каждому, кто входил в этот круг, тоже давали свечу. «Я сидел на пляже и смотрел в глаза птице, испачканной нефтью, — говорил ученый-биолог Рик Стейнер. — Я знал, что она умирает. И она это знала. Я уже не мог помочь ей, но обещал сделать все, чтобы этого больше не повторилось».

За стенами банкетного зала собрались те, кто участвовал в ликвидации одного из самых страшных в мировой истории разливов нефти — крушения танкера «Эксон Валдиз». Тогда в море вылилось 11 миллионов галлонов нефти (по-нашему, 50 тысяч тонн). Эти люди собирали мертвых птиц, вытирали салфетками каланов, мыли из брандспойтов каменистые пляжи, стоя по колено в черной и вонючей жиже. Они отмечали 10-летие «Эксон Валдиза» по-своему. Слушали каждого, кто хотел говорить. Обнявшись, пели какую-то индейскую песню. А потом каждый, по кругу, произнес свою молитву. Разными словами, но об одном и том же: смири свою жадность, человек. Ни за какие деньги ты не купишь себе другую планету. И принадлежит она не только тебе.

Теперь, годы спустя, я снова повторяю эту молитву-надежду на другом конце мира, на берегу другого моря. В жарком мареве августовского дня — такого нетипичного для Балтики! — белые дюны Куршской косы дышат, спускаясь в море. И чайка, пока еще живая и белая, в полном ощущении собственного права клюет мою ногу, чтобы я отодвинула ее от окунька, выброшенного на берег то ли волной, то ли рыбаками. Извини, хозяйка, посторонюсь, конечно.

Ощущение зыбкости и уязвимости мира — первое откровение, которое дарит Куршская коса. Могучие сосны над головой, прогретая солнцем подстилка из иголок, черные ягоды ежевики… Шагнуть бы в тень, присесть, набрать целую горсть. Но почему-то страшно. Это как сон, который вот-вот растает от любого резкого движения.

Сколько же тысячелетий понадобилось морю, чтобы построить эту тонкую полоску суши? Песчинка за песчинкой сближались пять островов, пока не стали единым целым — песчаной косой, протянувшейся на сотню километров. Птицы, прилетавшие с других, лесистых берегов, присаживались здесь отдохнуть и засаживали песок семенами деревьев, принесенными в собственных желудках. А когда на косе зашумели сосны, дубы, березы, сюда пришли лоси, олени, кабаны — «каждой твари по паре».

Потом, тысячелетия три-четыре назад, на косе поселились люди. И, конечно же, сочинили о ней легенду. Люди называли себя куршами. Они верили, что земля эта была построена именно для них. Мол, добрая великанша Неринга набрала песка в свой передник и высыпала его в море — построила преграду волнам, ветру и злому богу Бангпутису. Курши ловили рыбу, торговали с соседними племенами янтарем. И с косой, в общем-то, ладили.

Но людей на земле становилось все больше, они создавали империи, воевали друг с другом, строили корабли. Куршские сосны оказались им очень кстати. И тогда не от жестокости, нет, просто по глупости и легкомыслию люди едва не перерезали эту тонкую жилку, бьющуюся на ладони Балтики. Они вырубили деревья, и песок опять пришел в движение. У него было два пути. Первый — вновь рассеяться по морскому дну. Но он выбрал второй, коса проявила характер. Песок двинулся в сторону материкового берега, засыпая и хороня все на своем пути. Он выгнал людей из 14 деревень, чуть не перерезал тракт Кенигсберг-Мемель… Люди опомнились — и стали сажать деревья. Это было в XVIII веке.

Не одно столетие потребовалось, чтобы спасти Куршскую косу. Над этим трудились поколения лесоводов и инженеров. Им это удалось. Сегодня на косе вновь шумят леса — теперь уже рукотворные. Ученые насчитывают здесь более 600 видов деревьев, кустарников, трав. На косе обрели свой дом почти 300 видов животных и птиц. Некоторые из них имеют «всемирный» статус — турпаны, малые чайки, серебряные гаги. Для 150 видов птиц эта полоска суши — единственное место для остановки и передышки при перелетах через холодную, штормовую Балтику.

Но сегодня над Куршской косой нависла новая угроза — нефтяная лихорадка. В 22 км от этого маленького оазиса ООО «ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть» намерено разрабатывать нефтяное месторождение Д-6. Строительство идет вовсю, и нефтяники уверены, что уже в 2003 году их «черное золото» потечет по трубам в нефтяной терминал «Ижевское» на берегу Вислинского залива. О нефть, всемирный наркотик! Стоит только пахнуть маслянистым запахом больших денег, и люди сходят с ума. И ничего больше не нужно, ничего не жалко. Все потом и как-нибудь обойдется.

— Что произойдет, если на Д-6 случится авария и нефть достигнет берега?

— Это будет катастрофа.

— А какие средства защиты у вас есть?

— Ну, лопаты, грабли, мешки… Но вы все-таки напишите, что я — за добычу нефти, это поможет экономике Калининградской области.

Такой вот разговор состоялся у меня с единственным научным сотрудником национального парка «Куршская коса» Олегом Рыльковым. Молодой, симпатичный, умница… Не дай ему Бог повторить судьбу Дэна Лона, американца с печальными глазами и без голливудской улыбки.

До 24 марта 1989 года Дэн был обычным американским чиновником. Но той ночью его разбудил телефонный звонок. Дэн Лон стал первым природоохранным инспектором, который прибыл на борт танкера «Эксон Валдиз». Последнюю сотню метров до борта его катер шел на метр в нефти. Потом эта нефть выплеснулась на берег. Черной маслянистой жижей были покрыты 2400 километров. Дэн видел, как погибали лососи, четыре тысячи каланов, полмиллиона морских птиц. Он перестал быть просто чиновником и стал сначала гражданином, а потом — изгоем. Или наоборот? Дэн Лон был уволен из своего природоохранного департамента за то, что «поднял шум», и судился с ним 7 лет. Но он заставил людей осознать трагедию залива Принца Вильяма как Американскую Трагедию.

Компания Exxon, которой принадлежал танкер, истратила на ликвидацию аварии $2,5 млрд., $300 млн — на компенсацию юридическим и физическим лицам и $900 млн — штату Аляска. «Эксон» же богаче России», — смущаясь, поясняли нам американские экологи. Но деньги решают не всё. Прошло уже больше десяти лет, но в этих водах Аляски все еще рождаются лососики-уроды со вздувшимися животами. А каланов стало в два раза меньше. Впрочем, все это — лирика. Или, как говорят индустриалы, копатели и качатели, «зеленые» эмоции. А потому — к делу. К судебному делу.

Лена и Саша против «Лукойла»

22 августа в Московском районном суде г. Калининграда состоялось слушание дела по иску Елены Горбачевой к ООО «ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть». Гражданка Горбачева жаловалась на неправомерные действия нефтяной компании, нарушающие ее права и свободы. Ответчик заявил, что не успел ознакомиться с сутью претензий и просит разбирательство отложить. Суд ходатайство удовлетворил, и заседание было перенесено на 17 сентября.

Результат, вполне ожидаемый в экологической группе «Экозащита», юристом которой является Елена. Здесь готовы к долгому и сложному судебному марафону. Тем более что в тот же суд направлена еще одна аналогичная жалоба — от сопредседателя «Экозащиты» Александры Королевой. Больше шансов быть услышанными, если не одним, так другим судьей — примерно так объяснила Александра этот «дуплет». И то, что иски от частных лиц, тоже понятно — меньше бюрократии и юридических «закорючек». Но претензии двух гражданок РФ к «дочке» нефтяного монстра отнюдь не личного свойства. В Московском районном суде Калининграда будет решаться дело не российского даже — мирового значения.

Купит ли нам «Лукойл» другую Куршскую косу?

О месторождении Д-6 в Балтийском море (Кравцовском месторождении) написано уже очень много. В пронефтяной прессе — с предвкушением, в экологической — с тревогой. Поэтому в качестве напоминания — лишь самые общие сведения. Месторождение это было открыто в 1983 году. Пробное бурение сопровождалось зловещим предзнаменованием: в море вылилось 70 тонн нефти. Она достигла побережья Куршской косы, и 20 километров пляжа оказались загрязнены. Но слово «экология» тогда можно было найти разве что в «Большом энциклопедическом словаре». Поэтому уже три года спустя началось активное обустройство месторождения — в море установили опорный блок нефтяной платформы. Однако конец 80-х оказался не лучшим временем для крупных экономических проектов, и работы были приостановлены.

И вот пришел «ЛУКОЙЛ». Теперь проект обустройства Д-6 выглядит следующим образом:

— морская платформа из двух блоков — жилого и производственного, 21 производственная и 2 резервных скважины;

— 45 км морского подводного трубопровода до нефтесборного пункта «Романово» в курортном Зеленоградском районе;

— наземный трубопровод через русла нескольких рек протяженностью более 30 км до нефтяного терминала «Ижевское» на берегу Вислинского залива.

Начиная с 2003 года «ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть» рассчитывает получать от Д-6 по 600 тыс. тонн нефти ежегодно. Это вдвое увеличит объем добычи углеводородов на территории Калининградской области и соответственно — перевалки нефти через терминал в поселке Ижевское. Проект для самого маленького субъекта Российской Федерации грандиозный. Но на каждом этапе этой многозвенной системы существуют свои «тревожные точки». И все же есть одна главная — объект Всемирного Культурного и Природного наследия Куршская коса. Нефтяная платформа расположена в 22 км от этого чуда природы.

«Очистка побережья от загрязнения возможна только при удалении значительных объемов пляжевых песков, что при дефиците наносов в береговой зоне Самбийского полуострова и Куршской косы повлечет за собой интенсификацию абразионных процессов, размыв корневой части косы, утрату уникальной экосистемы Куршского залива и значительной части пляжей».

Это не «страшилка» из какого-то «зеленого» воззвания. Это — прямая цитата из ТЭО пректа Д-6, том 5-й «Охрана окружающей среды», раздел 6.1.2. Членам группы «Экозащита» стоило немалых трудов заполучить этот документ для изучения. В рекламном буклете, выпущенном ООО «ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть» к общественным слушаниям, звучат совсем другие мотивы:

«…Существует низкая вероятность разливов нефти. Если же разлив все же случится, то его объем практически никогда не будет превышать 10 куб м… Риски аварийных утечек из трубопровода пренебрежимо малы». И даже так:

«Нефть — это природное органическое соединение… Сообщества морских организмов и морские экосистемы в целом приобрели способность к самоочищению от определенного объема нефтяных углеводородов».

На природоохранные мероприятия инвестор обещает потратить 10 млн. долларов. И еще 1 млн — на страхование технологических и экологических рисков. При этом ценность Куршской косы оценивается некоторыми экспертами в 200 млн. долларов США. Смехотворная цена! Даже за эти деньги не построишь того, что природа тысячелетиями создавала по песчинке. А вот разрушить это можно быстро и даром.

Глянцевый и циничный

26-страничный буклет под названием «Материалы к общественным слушаниям», выпущенный калининградским «ЛУКОЙЛом», — классический образчик «нефтяного пиара». Не скупясь на бумагу и полиграфию, хозяева «трубы» изложили в нем всё, что положено, по их мнению, знать общественности. Заголовки соответствующие: «Приглашаем к диалогу», «В соответствии с законом», «С природой на Вы», «Рассчитываем на понимание». Но даже на этих глянцевых страницах можно вычитать такое, что любой мало-мальски неравнодушный к судьбе природы человек просто отказывается понимать. Про естественное происхождение нефти и способность морской экосистемы к самоочищению мы уже цитировали. А вот еще перл:

«При попадании нефти в морскую среду… происходит ее «естественная утилизация». В первые часы существования нефтяного слика доминируют физико-химические процессы разрушения нефти (в первую очередь испарение). Затем важнейшее значение приобретает микробная деструкция».

Короче, пролилось — и ладно, испарится или рассосется. Не знаю, кто готовил «ЛУКОЙЛУ» этот «научный» пассаж, но исследователи, которые не кормятся из нефтяной кормушки, утверждают как раз обратное. Нефть, пролитая в море, никуда не девается. Просто исчезает с поверхности — с глаз долой! — и распределяется в толще воды, оседает на дно. В условиях неглубокой штормовой Балтики она перемешается с песком и образует так называемые песчано-нефтяные коагулянты, которые потом десятилетиями будут вымываться на берег.

Работникам Куршского национального парка и так периодически приходится заниматься ловлей этих коагулянтов на пляжах. С появлением Д-6 и с подобной философией «Калининградморнефти» лопат, грабель и мешков, единственных орудий борьбы с нефтью в парке, может не хватить. И тогда… Как сказано в одном научном труде: «Чаще более гуманно уничтожить загрязненных нефтью птиц». Там же дается рекомендация отпугивать (!) рыб от нефтяного пятна. Этот научный труд — плод совместной работы шведских, литовских и российских специалистов, «Природоохранный Атлас» наиболее уязвимых природных комплексов Куршской косы при нефтеразливах. Из всех радикальных мер в нем предлагается одна: «Необходимо предотвратить разлив нефти в море».

Риск аварийного разлива «пренебрежимо мал», уверяют нефтяники. В качестве самой серьезной аварии, которая теоретически может произойти, они рассматривают выход из строя одной (из 20 с лишним) скважины. Тогда, по их подсчетам, в море выльется 167,3 т нефти. Какая точность! Знать бы еще, за какое именно время? В «Экозащите» считают, что такую аварию нужно рассматривать как минимальный риск. А рассчитывать силы, материальные и финансовые средства надо на худший вариант — потерю всей платформы. Взрыв на платформе бразильской фирмы «Петробраз» в марте прошлого года — достаточное тому доказательство. А после 11 сентября 2001 года подобный вариант и вовсе не выглядит смешным.

Но в калининградском «ЛУКОЙЛе» трудятся большие оптимисты. Поскольку аварии они всерьез не ожидают, то и «План ликвидации аварийных разливов нефти» (План ЛАРН) рассчитан на условия, возможность сочетания которых на Балтике «пренебрежимо мала» — день, лето, солнышко, штиль. Ну, а если у нефтяников чего-то не получится и нефть все же достигнет берега, то дальше кампания за нее… не отвечает. Ликвидировать аварию придется местной власти.

«ЛУКОЙЛ» демонстрирует безответственность и неготовность трезво оценивать риски», — заявляет «Экозащита».

По форме и по существу

Но с этой тревогой в суд не пойдешь — там не рассматривают и не оценивают проектные решения. Для этого существуют общественные слушания. И если они проводятся по букве и духу закона, то у граждан появляется более или менее реальная возможность донести свои требования до власти и до бизнесменов и повлиять на окончательные решения.

Ныне существующую процедуру слушаний вряд ли кто-то назовет идеальной. Но все же это не пустая формальность. Не даром ее так часто пытаются нарушать те, кто заинтересован в проталкивании «сырых» и опасных проектов. Самые наглые (и глупые) «инициаторы хозяйственной деятельности» слушания просто игнорируют. Продвинутые — имитируют. Калининградский случай — хрестоматийный пример имитации. Теперь он стал предметом судебного разбирательства и заслуживает анализа по пунктам.

Первое, на что жалуется суду Елена Горбачева, юрист «Экозащиты», — это нарушение сроков. Они определены приказом Госкомэкологии РФ от 16 мая 2000 г. за номером 372 «Об утверждении Положения об оценке воздействия намечаемой хозяйственной и иной деятельности на окружающую среду в Российской Федерации». Хотя на следующий же день после выхода этого приказа Госкомэкология почила в бозе, этот печальный факт не отменяет обязанности инвестора объявлять о дате и месте проведения слушаний за 30 дней.

«ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть» нарушил это положение дважды — по существу и по форме. Сообщение о начале слушаний появилось в местной прессе 27 мая — как раз накануне двухнедельных майских каникул. В «Экозащите» невесело шутят, что еще удобнее для «ЛУКОЙЛа» было бы время с 20 декабря по 20 января. В общероссийской прессе (объекты, расположенные на шельфе, носят федеральный статус) сообщение было напечатано только 17 мая. А слушания были назначены на 3 июня. У заинтересованных лиц оказались украдены 12 дней!

Доступ к информации калининградские нефтяники тоже понимают по-своему. Вместо предварительных материалов ОВОС, о которых толкует все тот же приказ номер 372, заинтересованной общественности предложили ознакомиться лишь с тем самым глянцевым буклетом. Группа «Экозащита» дважды направляла инвестору официальные запросы на получение полной документации. А в ответ — тишина. Экологам пришлось приложить немало «неформальных» усилий, чтобы все-таки ознакомиться с полной версией документа.

В результате был подготовлен подробный доклад-анализ с замечаниями и предложениями по проекту. Он был озвучен 3 июня на заключительном этапе слушаний, состоявшемся в Калининградском историко-краеведческом музее. Инициаторы хозяйственной деятельности послушали, покивали головами и нарушили еще одно принципиальное положение приказа номер 372 — учет мнения общественности. Протокол заседания не велся. И, соответственно, ни подписать его от имени своей общественной организации, ни узнать, вошли ли замечания экологов в окончательный вариант ОВОС, истцу, т. е. гражданке Е. О. Горбачевой, не довелось.

Елена Горбачева требует, чтобы суд признал организацию процедуры общественных слушаний не соответствующей требованиям законодательства; чтобы все документы, принятые в рамках такого обсуждения, считались недействительными; чтобы суд обязал «ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть» провести новые слушания. А до того — приостановил все согласительные процедуры по проекту Д-6.

«Гражданин имеет право…»

В жалобе Александры Королевой в Московский районный суд г. Калининграда изложены те же претензии к ООО «ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть» — нарушение прав гражданина на благоприятную экологическую среду и на получение информации. Но мотивируются они не приказом Госкомэкологии, который для нефтяных магнатов, может быть, и «не приказ». А законодательными актами более высокого ранга. Вот некоторые из них:

— Всеобщая Декларация прав человека (ст. 19). Принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.

— Конституция РФ (ст. 29 ч. 4 и ст. 42). Принята 12 декабря 1993 г.

— Указ Президента РФ «О дополнительных гарантиях права граждан на информацию (п. 3). Принят 31 декабря 1993 г.

— Законы РФ «Об информации, информатизации и защите информации (ст. 10 п. 3; ст. 12 п. 1; ст. 24 п. 1-2-3) от 25.01.95 и «Об охране окружающей среды» (ст. 6; 11 п. 1-2; ст. 12 п. 1) от 10.12. 02

Есть такой старый анекдот:

—Скажите, я имею право?..

—Имеете, имеете…

—Значит, я могу?..

—Нет, не можете.

Закон решает для всех, на что мы имеем право. Но каждый сам решает для себя, что он может, а что — нет. В сохранении Куршской косы и омывающих ее балтийских вод заинтересованы многие. Тысячи калининградцев и жителей других краев и стран, приезжающих увидеть это хрупкое чудо. Деятели курортного бизнеса. Рыбаки, промышляющие треску и шпрот в 26-м подрайоне Балтики. Предприниматели, добывающие и разливающие минеральные воды. И всех их сейчас пытаются заслонить собой две женщины — Елена Горбачева и Александра Королева. Они отстаивают свои гражданские права. Но далеко не только свои личные интересы.