Статья подготовлена специально для 59 номера издаваемого «Беллоной» журнала «Экология и право».

От свалки до розетки

Один из широко применяемых на сегодняшний день способов утилизации отходов – термическая обработка на мусоросжигательных заводах (МСЗ). Отношение к сжиганию мусора неоднозначное – ведь даже при самых экологичных вариантах такого подхода после сжигания неперерабатываемых отходов приходится утилизировать оставшуюся золу и опасные соединения, осевшие в очистных фильтрах, а проблемы накопления мусора этот метод все равно не решает.

В лучшем случае мусоросжигание позволяет не складировать отходы на полигонах и безобразных свалках – но того же можно добиться и привлечением разнообразных методов переработки и повышением объема перерабатываемой продукции. Пока что выбравшие этот способ города стараются хотя бы ограничить воздействие сжигания на окружающую среду, сокращая при этом использование угля для отопления и выработки электричества и направляя на эти цели энергию, полученную из отходов.

Например, пищевые отходы сжигают для отопления и электроснабжения жилых домов в датском городе Орхус (Aarhus). В нескольких километрах от города стоит огромный завод, на который свозится весь мусор: и сортированный по видам, и смешанный. В год через него проходит порядка 620 тыс. тонн промышленных и бытовых отходов. Из них 68% перерабатывается и 31% идет на нужды энергетики.

Мешки из городских мусорных контейнеров и урн свозятся на грузовиках в один огромный цех вместимостью более 10 тыс. куб. м. Здесь происходит досортировка на перерабатываемые и неперерабатываемые материалы. Крупные перерабатываемые фракции уходят на обработку в соседнее строение: металл и стекло далее переплавляются, пластик измельчается, бумага и картон становятся макулатурой. Пищевые отходы и мелкий бытовой мусор, образующие единую массу, поступают в следующий цех – накопительный.

По мере накопления масса поступает в специальную печь, сконструированную наподобие термоса: в центральной части гигантской «колбы» происходит сжигание отходов, а между двойными стенками находится вода, которая быстро нагревается до температуры кипения. Выделяющийся при кипении пар уходит в трубы центрального отопления, а затем – в дома жителей Орхуса. Часть тепла используется также для генерации электричества, обеспечивающего питанием сам завод и жилые постройки в регионе. В 2014 году при помощи этой станции около 33,5 тыс. домов было обеспечено горячей водой и около 18,5 тыс. домов – электричеством. Для этого понадобилось сжечь примерно 237 тыс. тонн отходов.

Закатать в асфальт

Температура пламени в печи орхусского завода достигает 1000 градусов по Цельсию, однако, несмотря на это, не все содержимое сгорает. Куски резины, огнеупорных материалов, стекла остаются в виде небольших фракций темно-серого цвета. Им также находят применение – добавляют в асфальт и дорожные покрытия.

При сжигании смешанного мусора выделяется большое количество вредных веществ, среди прочего – тяжелые металлы, диоксины. Чтобы избежать попадания их в атмосферу, завод оснащен фильтрами, которые, как уверяет администрация предприятия, задерживают более 90% опасных веществ. Все, что накапливается на очистных мембранах, периодически удаляется, после чего увозится в Норвегию для последующей утилизации.

Добиться полной очистки гари невозможно, и кое-что из продуктов горения все-таки попадает в атмосферу. Однако это количество выбросов должно укладываться в нормативный уровень, и состав дыма, выходящего из трубы, беспрерывно контролируется при помощи встроенных датчиков и отображается на рабочих компьютерах сотрудников станции. Эти же данные открыто публикуются в режиме реального времени в Интернете. Дания – одна из стран-лидеров по требованиям к чистоте воздуха, а климатическая политика нацелена на амбициозные показатели по снижению выбросов углекислого газа, и потому такой способ обращения с отходами просто обязан не наносить вреда качеству атмосферного воздуха. Более того, тепло и электричество, получаемые при утилизации отходов, здесь причисляют к «зеленой» энергии и называют одной из лучших альтернатив использованию полезных ископаемых. При помощи перехода на «мусорное» топливо Орхус хочет добиться статуса CO2-нейтрального города к 2030 году и полностью отказаться от угля для обогрева домов.

При мусоросжигании наибольшую экологичность процессу, говорят эксперты, можно обеспечить двумя условиями: если сжигается только то, что уже никак не может быть переработано, и если весь процесс осуществляется со строгим соблюдением самых жестких экологических стандартов. Так, орхусский завод считается сегодня одним из самых современных и экологичных в мире.

Вместе с тем сжигание мусора – вариант все же не оптимальный. Как объяснил журналу «Экология и право» основатель общественного движения «Мусора.Больше.Нет» Денис Старк, с мусоросжиганием связана определенная дилемма: «Если извлечь все ценные ресурсы – пластики и древесину, – то калорийность топлива становится очень низкая. Оно само не горит, надо еще тратить газ или электричество на поддержание горения».

Поэтому, отмечает эксперт, сжигание отходов даже при переработке большей части мусора не замещает использование как источника энергии «грязных» углеводородов, от которых, как в Орхусе, пытаются отказаться многие города: «Если в мусоре нет пластика, то для сжигания нужен газ. А если есть пластик, то это те же самые углеводороды».

«Углеводороды замещает ветряная и солнечная энергетика и гидроэлектростанции, волновые, прибойные, малая гидроэнергетика», – говорит Старк, называя «спекуляциями» высказываемые в пользу МСЗ аргументы.

Земля из отбросов

Помимо Дании сжигание органических отходов широко применяется в Швеции, Швейцарии, Германии, Финляндии. Причем способ этот – не новый. Например, в Гамбурге, согласно сайту мусоросжигательного предприятия
Müllverwertungsanlage Rugenberger Damm, первая станция для сжигания мусора появилась в 1896 году, и причиной ее возникновения стала эпидемия холеры, случившаяся четырьмя годами ранее. Власти города решили сжигать отходы в целях улучшения санитарной обстановки. Уже тогда металлолом отсортировывали при помощи магнитов. А энергию для работы, как и на современном датском заводе, комплекс получал за счет пара, нагреваемого при сжигании мусора.

С 1975 по 1999 год в Гамбурге было построено четыре мусоросжигательных и перерабатывающих завода. Здесь так же, как и в других европейских странах с высокими экологическими стандартами, где используют мусоросжигание, получаемое при горении тепло направляется на отопление и электроснабжение жилых домов. Согласно Тобиасу Кналю, руководителю отдела промышленности, энергетики и окружающей среды Торговой палаты Гамбурга, при помощи термической обработки мусора этот северный немецкий город первым из федеральных земель Германии полностью избавился от мусорных полигонов. И, как считает предприятие
Müllverwertungsanlage Rugenberger Damm, термическая утилизация обеспечивает более экономически и экологически совершенный метод утилизации мусора. Но теперь, благодаря в том числе росту доли переработки в обращении с отходами, необходимость в мусоросжигании снижается.

Однако используемым сегодня сжиганию органических отходов или захоронению их на полигоне есть альтернатива – переработка. Например, в Финляндии, в регионе Южная Карелия, приоритет отдается именно рециклингу. Все то, что причисляется к биологическому мусору, здесь свозится на крупнейшее в стране компостирующее предприятие Kekkil Oy, где помои превращают в плодородную землю и затем поставляют в магазины для садоводов.

Чудесные превращения происходят за счет ферментации пищевых отбросов. Кстати, вместе с ними здесь перерабатываются и другие виды органического мусора: шлак из сточных труб и индустриальные биоотходы, например экскременты животных. Все органические отходы смешивают в единую массу и в течение одной-трех недель выдерживают в закрытых цистернах с регулируемой вентиляцией и температурным режимом. Все это время с мусором работают микроорганизмы, воздух и влага. Полученная масса вывозится на открытые площадки и оставляется там на несколько месяцев для вызревания. Будущую землю не закрывают от дождя, снега, солнца и ветра – напротив, финны считают, что такое воздействие благоприятно и естественно для создания почвы.

В результате предприятие продает готовую землю супермаркетам, государственным озеленителям, ландшафтным фирмам. Из продаваемой продукции 52% идет на предотвращение эрозии почв, 39% отправляется в розничные магазины и 9% становится удобрениями. В год на заводе производится около 100 тыс. куб. м компоста.

Это предприятие не единственное в мире, оно входит в группу компаний Kekkil Group и представлено в пяти странах – Финляндии, Швеции, Эстонии, Норвегии и России.

Компостирование применяют не только в Финляндии. Например, в США просроченные продукты из супермаркетов, школ и ресторанов можно утилизировать на специальных полигонах, где пригодный органический мусор измельчают, отсортировывают от посторонних фрагментов и за восемь недель превращают в компост, востребованный в сельском хозяйстве. А в Париже городские власти активно поощряют к компостированию пищевых отходов самих горожан (подробнее об этом читайте в статье «Под зелеными крышами Клиши-Батиньоля» в этом номере журнала).

Топливо из канализации

Что касается преобразования отходов в энергию, то, пожалуй, один из наиболее эффективных в этом плане методов – получение биогаза из экскрементов животных. Это же и решение одной из самых наболевших сегодня экологических проблем.

Как указывают зарубежные исследования, промышленное животноводство является одной из главных угроз окружающей среде и климату. Одна из основных причин – огромное количество отходов жизнедеятельности животных и птиц, каждый год образующихся на любой ферме. Из-за высокой концентрации в продуктах распада таких отходов аммиака, закиси азота и метана страдают почва, воздух и вода. В 2006 году, ссылаясь на выводы исследования Продовольственной и сельскохозяйственной организации (Food and Agriculture Organization) ООН, британская The Independent писала, что быстро растущий мировой животноводческий сектор – на тот момент 1,5 млрд особей крупного рогатого скота – представляет самую серьезную угрозу климату, лесам и живой природе: в частности, на его долю приходится 18% всех выбросов парниковых газов – больше, чем от всех транспортных средств вместе взятых.

Решением этой проблемы – и вместе с ней задачи по сокращению использования ископаемого топлива – стал проект Implement, запущенный в Скандинавии в 2012 году. Он нацелен на укрепление устойчивого роста и экологичное развитие городов с помощью повсеместного производства и использования биогаза – получаемого из органических отходов биометана, который можно использовать вместо природного газа; этот метод также позволяет улавливать метан, который иначе, в результате естественного разложения органических отходов, попал бы в атмосферу.

В коммерческом плане программа должна быть интересна и бизнесу, и простым гражданам: она может создать новые предприятия и рабочие места в сельском хозяйстве, промышленности, транспортной отрасли и производстве удобрений. Как указывает сайт проекта, по решению властей 50% навоза должно направляться на заводы по производству биогаза к 2020 году.

Основными поставщиками сырья в этом проекте стали датские муниципалитеты Лемвиг (Lemvig) и Скиве (Skive). Отходы с растениеводческих предприятий, звероферм, а также шлам сточных вод собирают и отвозят на расположенную в Скиве станцию по производству биогаза, крупнейшую в Дании. Учитывая концентрацию разлагающихся биомасс на небольшом участке территории, здесь, как и на орхусском заводе по сжиганию отходов, большинство процессов автоматизировано, чтобы сотрудники испытывали минимальный дискомфорт при работе.

В результате биогаза хватает для обеспечения нужд не только этих двух округов, но и других стран, например Норвегии. Топливо подходит для заправки автомобилей и общественного транспорта, приспособленного для использования природного газа, поставки его в жилые дома, на предприятия и так далее. В Скиве едва ли не половина всех автомобилей на дорогах отмечена значком «Bio». Вообще, этот город считается одним из самых прогрессивных в Дании, в том числе за счет повсеместной замены традиционных видов топлива на «зеленую» энергию. К 2029 году здесь планируют достичь статуса СО2-нейтрального города, опередив датский же Орхус.

Развитие производства биогаза в Дании – яркий пример того, как решение проблемы конкретной отрасли вырастает в решение глобальных экологических задач и повышает уровень жизни в стране. По такому же принципу в Швеции была создана знаменитая концепция SymbioCity. Суть концепции, получившей свое название от слияния слов «симбиоз» и «город», заключается во взаимовыгодном существовании всех городских систем, а именно – в максимально эффективном использовании ресурсов и взаимодействии в работе всех участников сферы коммунального хозяйства, сотрудничество которых дает больший эффект, чем усилия каждого по отдельности. Жизнеспособность этой стратегии очевидна: она позволила Стокгольму за 50 лет превратиться из города с удручающим состоянием окружающей среды в первую официально признанную экологическую столицу Европы: первую награду учрежденной Европейской комиссией инициативы «Зеленая столица Европы», в 2010 году, получил именно Стокгольм.

Особый подход

Даже у стран, достигших наибольшего прогресса в обращении с мусором, пока что остается нерешенной одна из серьезных «мусорных» проблем – определенные виды опасных отходов. К опасным отходам относятся, в частности, батарейки и аккумуляторы, ртутные термометры и люминесцентные лампы, медицинские отходы, бытовая техника и электроника. Их нельзя выбрасывать вместе с обычным мусором, поскольку, попадая в окружающую среду, они выделяют отравляющие окружающую среду тяжелые металлы (ртуть, кадмий и прочие). Медицинские отходы и вовсе могут представлять собой опасность заражения серьезными вирусами и заболеваниями.

Пока эффективнее всего удалось решить проблему переработки батареек и бытовой и электронной техники. В Европе их прием у населения и рециклинг давно налажены: в большинстве супермаркетов стоят коробки для приема батареек, так что горожанам удобно их сдавать в переработку. Батарейки отвозятся на завод, где из них извлекают цинк, железо, марганец, графит и используют эти вещества повторно.

Бытовая техника и электроника разбираются на составные части: пластмассовые, стеклянные и металлические элементы становятся вторсырьем, небольшое количество драгметаллов тоже подвергают вторичной обработке и применяют для изготовления новых вещей. (Подробнее о переработке опасных отходов за рубежом и в России читайте в журнале «Экология и право» № 56, посвященном проблеме обращения с мусором.)

Самая противоречивая ситуация – с медицинскими отходами. С одной стороны, они требуют полного уничтожения из-за опасности заражения людей и животных. В связи с этим в мире принято медицинские отходы сжигать. С другой – Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) рапортует о вреде такого метода для окружающей среды, преимущественно из-за наличия во многих инструментах и материалах поливинилхлоридных пластмасс, из которых при горении выделяются сильные канцерогены – диоксины и фураны.

Лишь современные мусоросжигательные печи, функционирующие при температуре 850-1100 °C и оснащенные специальным оборудованием для газоочистки, отвечают международным нормам по выбросам диоксинов и фуранов, поясняет ВОЗ, упоминая и альтернативные меры: автоклавирование (стерилизацию с применением влажного жара под давлением), микроволновую и химическую обработку, паротепловую обработку в сочетании с внутренним перемешиванием.

Но о переработке такого рода отходов пока и речи не идет: в мире попросту нет технологий для этого. Поэтому на ближайшее время ВОЗ дает рекомендацию сокращать количество отходов. А на будущее призывает все страны задуматься о поиске решений для безопасной утилизации и рециклинга.

Левашовский тупик

Возможно ли более эффективное и продуманное обращение с отходами в России? Проводившиеся активистами в России проекты по раздельному сбору показывают, что население, при должных информировании и организации процесса, охотно поддерживает инициативу. Не остаются в стороне и предприниматели, желающие развить переработку вторсырья. И сжигание неперерабатываемых отходов, если уж его применять, могло бы быть максимально безопасным – при условии разработки и принятия строгого законодательства в обращении с отходами и, главное, соблюдения требований закона на всех уровнях: административном, муниципальном, в рамках местной исполнительной власти, надзорных органов и владельцев бизнеса. Именно безопасность и вызвала больше всего сомнений и вопросов у противников строительства мусоросжигательного завода под Петербургом в районе поселка Левашово.

В декабре 2014 года прошли громкие общественные слушания, где активисты выступали резко против термического уничтожения мусора, посчитав его опасным для природы и здоровья людей. Несмотря на то, что представители завода обещали сделать акцент на максимальной переработке мусора, у активистов доверия к их словам не было: в городе не организован раздельный сбор отходов, из-за чего органический мусор значительно загрязняет потенциальное вторсырье и делает его переработку крайне неэффективной. Протестная кампания против строительства завода, а также удорожание строительных материалов в результате падения курса рубля послужило тому, что реализацию левашовского проекта решили приостановить.

Представители завода утверждали, что предоставили на общественных слушаниях не до конца сформированный проект, а его промежуточный вариант, с целью услышать мнение горожан и внести соответствующие коррективы. Некоторые эксперты провели оценку предложенного документа. Так, согласно заключению Елены Есиной, члена Комитета по экологической, промышленной и технологической безопасности Союза промышленников и предпринимателей Санкт-Петербурга, представленный вариант оценки воздействия на окружающую среду проекта левашовского МСЗ не соответствовал сразу нескольким принципам и пунктам российского законодательства.

В частности, пишет Есина в заключении, опубликованном в материалах группы «Петербург без мусоросжигания» в социальной сети «ВКонтакте», не соблюден принцип статьи 3 Федерального закона № 89-ФЗ «Об отходах производства и потребления»: охрана здоровья человека, поддержание или восстановление благоприятного состояния окружающей среды и сохранение биологического разнообразия. Этот принцип предполагает использование наилучших доступных технологий, что, по мнению Есиной, невозможно без внедрения в Петербурге раздельного сбора мусора. Кроме того, отметила Есина, в ОВОС, в частности, отсутствует анализ компонентов окружающей среды после введения в эксплуатацию завода, а в проекте не представлены обязательные в России сертификаты качества предполагаемого к использованию оборудования.

Сейчас проект отправлен на доработку, и построят ли в итоге завод и в какие сроки, сегодня не известно. На просьбу журнала о комментарии представитель проекта левашовского МСЗ ответил, что подрядчик – ООО «Левашово Мусоропереработка Проект» – не уполномочен комментировать ситуацию и рекомендовал обратиться с официальным запросом к заказчику-инвестору проекта, компании «ВТБ-Капитал».

Основатель движения «Мусора.Больше.Нет» Денис Старк отдельно отмечает дороговизну такого завода в российских условиях, подчеркивая, что для соблюдения всех норм по выбросам завод по термической обработке мусора с годовой мощностью обработки в 100 тыс. тонн будет стоить 400 млн долларов. «Это цены 2010 года. Сейчас дороже», – сказал Старк в комментариях журналу.

Все по закону

По словам Старка, для такого города, как Петербург, нужно было бы 12 таких заводов, что стоило бы примерно 5 млрд долларов. При тех курсах рубля, которые держатся в России в последние месяцы, получается «не очень-то экономично», говорит Старк.

В европейском контексте вопрос экономичности складывается по-другому. Европейцы, по словам Старка, платят за уборку и обработку мусора по 50-100 евро в месяц, а не 200 рублей, как в России, – то есть в 15-30 раз больше. И кроме того, отмечает эксперт, в Европе намного дороже обходится земля, и потому утилизация бытовых отходов через захоронение на полигонах с экономической точки зрения невыгодна совсем.

Этот, как и другие аспекты обращения с мусором, находит отражение в жестком законодательстве, которое регулирует утилизацию отходов в Европе. Так, в Южной Карелии существует закон об отходах: согласно закону финскому обществу следует стремиться к существенному уменьшению мусора на свалках. Все, что только возможно, должно быть переработано с максимальной эффективностью, а остальное – преобразовано в энергию.

С каждого жилого дома в этом регионе взимается ежегодный «экосбор», за счет которого государство финансирует раздельный сбор мусора, переработку вторсырья, опасных бытовых отходов (ртутьсодержащие лампы, термометры, лекарства, батарейки и т. д.), оплачивает работу людей, занятых в «мусорной» отрасли, а также информационные услуги. С участием этих же денег строятся станции и небольшие пункты по приему отходов от населения. Кроме того, жители платят «муниципальную надбавку» и официальный сбор. Первая уходит в муниципалитеты, а второй предназначен для Комиссии по отходам Южной Карелии.

Что касается Гамбурга, там еще с июня 2005 года вступил в силу запрет на депонирование (организованное хранение) необработанных отходов. Кроме того, существует федеральное законодательство по борьбе с атмосферными выбросами. Как утверждает сайт мусоросжигательного завода Müllverwertungsanlage Rugenberger Damm, выбросы завода в целом находятся на низком уровне, и по некоторым веществам – например, диоксинам и фуранам – не превышают или оказываются ниже предельных обнаруживаемых концентраций.

Одно из самых экологически благоприятных государств – Швеция – еще в конце 1960-х годов первой в мире создала государственное ведомство по охране окружающей среды. В 1969 году вышел национальный закон, обязующий все промышленные предприятия развернуться в сторону экологичности и бережного отношения к природе.

Vox populi

Что касается законодательства, в России действует Федеральный закон
№ 89-ФЗ «Об отходах производства и потребления», принятый еще в июне 1998 года. За эти годы закон менялся 21 раз, но оставался предметом серьезной критики со стороны экологов. Принятый в декабре 2014 года и вступивший в силу в следующем январе Федеральный закон № 458-ФЗ внес целый ряд очередных – и серьезных – изменений в старый закон. В частности, новая версия утвердила приоритет переработки отходов над их термическим обезвреживанием, в том числе сжиганием. Однако до конца не ясно, какова будет доля переработанных отходов по сравнению с сожженными или захороненными.

В ответе на запрос депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга Марии Шишкиной по поводу проекта левашовского завода губернатор Георгий Полтавченко в январе этого года заявил, что работа сортировочных линий завода предполагает выделение вторичного сырья, извлечение опасных отходов для последующего захоронения и формирование биомассы для термической обработки. «Учитывая мировую практику при применении любых видов современных технологий переработки [твердых бытовых отходов], неперерабатываемый остаток составляет от 20 до 45%», говорится в письме, также опубликованном среди материалов группы «Петербург без мусоросжигания».

Но губернатор также пообещал, что в соответствии с утвержденной три года назад «Концепцией социально-экономического развития Санкт-Петербурга до 2020 года» «планируется создать новые мощности для переработки, осуществить переход к раздельному сбору и утилизации отходов», и заверил, что «сжигание отходов не является приоритетным направлением политики города в области мусоропереработки».

Ошибочно было бы считать, что только в России население относится с недоверием к термическому уничтожению отходов. Тобиас Кналь, из Торговой палаты Гамбурга, говорит, что «мусоросжигание – очень политизированная тема». В Германии, по словам Кналя, есть закон – действующий в рамках соответствующей директивы Евросоюза закон ФРГ по обращению с отходами и воспроизведению хозяйства, – согласно которому мусор перед термической утилизацией подлежит переработке. «Действительно ли сжигаются только отходы, не подлежащие дальнейшей утилизации, – не всегда можно достоверно установить. Также не всегда ясно, не отправляется ли на мусоросжигательный завод мусор после его разделения», – говорит Кналь.

По словам Кналя, многие ученые сходятся во мнении, что мусоросжигание – это важный и современный способ, но защитники окружающей среды придерживаются обратного мнения.

Выход из мусорной ловушки

Свое влияние на проблему мусоросжигания оказывают и экономические соображения. Один из четырех гамбургских мусороcжигательных заводов закрылся в этом году, а сейчас закрытия ожидает еще один: благодаря развитию раздельного сбора и переработки мусора отходов в Гамбурге становится все меньше, и мощности заводов оказываются недозагружены. При этом заводы работают по ранее заключенным с одним из городских предприятий договорам о поставках, объемы которых по условиям контрактов необходимо соблюдать. Для возмещения недостающего количества мусора отходы ранее приходилось «импортировать» из соседних северных регионов. Теперь же два оставшихся завода компания Stadtreinigung Hamburg, занимающаяся сбором мусора и очисткой города и поставляющая отходы на сжигание, намерена выкупить у частных собственников, чтобы самостоятельно контролировать количество сжигаемых отходов.

Иными словами, город заинтересован в том, чтобы мусоросжигательные заводы не просто работали, а были загружены в полной мере. Но при этом, подчеркивает Кналь, важно соблюсти баланс между их ролью в отоплении Гамбурга и необходимостью гарантировать достаточно экологически чистый способ производства энергии.

И это противоречие – один из факторов, мешающих коренным образом переломить сегодняшнюю проблему накопления отходов.

Как подчеркивает Денис Старк на примере датского МСЗ, это – не экологически эффективный вариант: «Европа сама себя в ловушку поймала. Они понастроили заводов, сделали огромные инвестиции под государственные гарантии, им для выполнения гарантий нужно, чтобы заводы были загружены».

По словам Старка, это «тормозит весь процесс перехода к нулевым отходам» – к циклической экономике, при которой потребление товаров и услуг приводит к образованию лишь того необходимого объема отходов, который можно заново пустить в производство. Один из путей – повышение перерабатываемой фракции за счет изменения дизайна товаров и производства. Другой – через изменение форм владения, когда вместо товаров потребитель покупает услугу.

«Вообще-то надо основной фокус делать на производстве. Стимулировать выпуск товаров с безотходным жизненным циклом и переход к услугам вместо товаров, – поясняет Старк. – Если я плачу годовой взнос за [взятую у производителя напрокат] стиральную машину, то производитель заинтересован, чтобы я пользовался одной машиной как можно дольше. А сейчас он заинтересован, чтобы машины искусственно устаревали раньше, чтобы я купил другую».

Переход от единовременного платежа при покупке товара к регулярной плате за использование значительно изменит вектор развития производства в целом, заключает эксперт. А значит – и вектор развития в обращении с отходами.