Глазам больно

Наш микроавтобус ехал мимо скопления тяжелой техники, нагромождения мощных металлических конструкций. Ехал по свежеотсыпанной дороге, по сторонам которой стоял новенький забор с бетонным основанием, металлической сеткой.

– Видите, видите, – радовался Изосим Шубин, специальный представитель «Северного потока – 2» по строительству, показывая в окно рукой. – Это лежат тренч-боксы, траншейные боксы. Мы их уже начали укладывать в траншею.

И я понимал, что ему, технарю, вид этих ржавых коробок действительно доставляет удовольствие. А мне, экологическому журналисту, видеть это было больно. Тем более что еще летом тут все было совсем иным. А уж когда автобус стал проезжать участок, пробитый в большой дюне, мне стало совсем тошно. Все понимаю, что уже был суд, на котором «Гринпис России» пытался доказать – если для проведения газопровода будет применен траншейный метод, это приведет к тяжелейшему ущербу для особо охраняемой природной территории, где растут краснокнижные растения, и гнездится орлан-белохвост. Но судья в иске зеленым отказала.

Сюда пересажена турча болотная. Credit: Виктор Терешкин

Мы высадились из автобуса и пошли по заснеженной просеке. По отсыпанной дороге. На ее обочине лежал здоровенный штабель выпиленного леса. Журналистов уверяли, что лес на просеке вырублен по всем правилам, что никаких нарушений не было. Что ширина просеки именно такая, как было указано в проекте: 60 метров на болоте Кодер, 40 – в дюнах, 30 метров в прибрежном, самом ценном лесу. И это минимально возможный показатель для газопровода такой мощности. Мне все эти подробности объяснял еще в июне менеджер «Северного потока – 2» по экологии и социальной среде Антонио Сантаньелло. Но одно дело слушать, другое – видеть своими глазами.

Артем Каширов, руководитель строительства берегового участка газопровода: «Применение траншейных крепей позволяет нам исключить влияние на гидрологию этой территории». Credit: Виктор Терешкин

Нам показали и пересаженную турчу болотную. Показали и траншею, куда уже частично были уложены траншейные боксы. Артем Каширов, руководитель строительства берегового участка газопровода, рассказал:

– Тренч-боксы, траншейные крепи, представляют из себя вертикальные врезывающие сооружения, они экскаватором заглубляются в землю, соединяются друг с другом и позволяют отказаться от разработки больших откосов, которые иначе бы пришлось разрабатывать, чтобы предотвратить обвал грунта в траншею. После протаскивания плетей газопровода и обратной засыпки траншей, тренч-боксы будут из земли извлечены. Применение траншейных крепей позволяет нам исключить влияние на гидрологию этой территории.

Я спросил:

– Какой режим проверки трассы газопровода будет после окончания укладки, посадки травы? Тут будут ездить регулярно машины?

– Тут будет применяться только регулярный обход, – ответил Каширов. – И, наверное, будут еще применяться дроны.

Федор Стулов, начальник отдела особо охраняемых природных территорий Комитета по природным ресурсам Ленинградской области: «Методику разрабатывал чиновник, который понимает немножко больше, чем мы с вами». Credit: Виктор Терешкин

Деревья с лишайниками пересаживали вертолетами?

Больше всего меня волновало, каким же образом удалось специалистам, привлеченным «Нордстрим – 2», пересадить из коридора строительства два вида краснокнижных лишайников, растущих на крупных деревьях, сохранить их, не нанести урон. Именно из-за них вырубка трассы была приостановлена, они были последним препятствием для грандиозной стройки. И я задал вопрос об этом. У нас завязалась даже целая дискуссия с Федором Стуловым, начальником отдела особо охраняемых природных территорий Комитета по природным ресурсам Ленинградской области. Из нее я узнал, что разрешение на изъятие краснокнижных лишайников давал Комитет по природным ресурсам. А в качестве восстановительных мер указал «Нордстриму – 2» провести научные исследования по возможности пересадки. Но исследования проведены не были. И теперь Комитет по природным ресурсам хочет, чтобы компания «Нордстрим» все-таки провела уникальные исследования по возможности реинтродукции указанных видов.

– Значит, эти краснокнижные лишайники лежат в этом штабеле, раз все уже срублено? – бестолково спросил я. – И теперь нужно будет вырезать кору с этими лишайниками и куда-то пересаживать?

И попал впросак.

Фёдор Стулов терпеливо объяснил, что в штабеле нет ни одного бревна с краснокнижными лишайниками. Все деревья с ними переместили в другую зону. Что была разработана специальная методика, которая была предоставлена, в том числе Комитетом по природным ресурсам, и в соответствии с этой методикой были проведены все работы по перемещению видов, занесенных в Красную книгу.

До залива осталось совсем немного. Credit: Виктор Терешкин

Но я задал еще вопрос – совсем тупой:

– Так и не понял – вот растет лишайник на дереве, мы должны его из этого дерева выпилить? Или дерево выкорчевать и на вертолете снова посадить?

И получил достойный ответ:

– Методику разрабатывал чиновник, который понимает немножко больше, чем мы с вами, она была разработана, объекты были перемещены, сейчас за ними проводятся наблюдения, и по результатам этих наблюдений будут предоставлены данные нашему Комитету.

И я – к моему окончательному позору – спросил:

– А сегодня можно посмотреть, куда они были перемещены?

– Нет, – ответил Федор Стулов, – у нас сегодня задача проинспектировать трассу газопровода.