Вот уже второй год Минстрой России совместно с Фондом содействия реформированию ЖКХ при поддержке Российской ассоциации водоснабжения и водоотведения и правительствами 16 регионов бассейна реки Волги ведет работу по реализации федерального проекта «Оздоровление Волги», а также по проекту «Чистая вода» (реализуется в масштабах всей страны).

Цель данных проектов – в период с 2018 по 2025 год сократить сброс неочищенных сточных вод в количестве 2,8 куб. км/год (в три раза от показателей 2018 года), расчистить 330 км участков и реабилитировать 38 водных объектов в Астраханской и Волгоградской областях, расчистить и углубить дно 281 км рыбоходных каналов, 175 км мелиоративных каналов, построить и реконструировать 105 водопропускных сооружений, ликвидировать 43 объекта экологического вреда, поднять и утилизировать 95 затонувших судов в акватории реки Волги, а также обеспечить качественной питьевой водой из систем централизованного водоснабжения 91% населения Российской Федерации, причем в городах этот показатель должен достичь 99%.

На финансирование работ по оздоровлению Волги выделена беспрецедентная в истории современной России сумма – 205 млрд рублей, из которых 133 млрд – из федерального бюджета, 39,9 млрд – из консолидированных бюджетов субъектов Российской Федерации. На обеспечение жителей страны качественной питьевой водой планируется выделить 245 млрд рублей, в том числе из федерального бюджета 147,03 млрд, из региональных бюджетов – 12,552 млрд, из внебюджетных источников – 85,468 млрд рублей.

От этих грандиозных планов буквально захватывает дух. Неужели свершилось – Волга будет чистой, такой, какой была до строительства водохранилищ, а люди, живущие на ее берегах, получат комфортные условия для жизни?

Для участия в разговоре я пригласил экспертов (ученых, общественников, экологов-практиков) из наиболее крупных городов Поволжья – Твери, Ярославля, Костромы, Нижнего Новгорода, Чебоксар, Казани, Самары, Волгограда, Саратова и Астрахани. К сожалению, не все смогли откликнуться, но поскольку проблемы у всех городов почти одни и те же, общая картина получилась довольно полной.

Питьевая вода

Источником питьевого водоснабжения почти всех рассматриваемых городов является Волга. В некоторых имеются дополнительные подземные водозаборы (Казань), в Нижнем Новгороде воду для питья берут также из Оки. Поскольку в России действуют жесткие санитарные нормы качества питьевой воды, а система водоподготовки в крупных городах более-менее отлажена (есть на это средства), качество питьевой воды везде удовлетворительное, хотя, по мнению жителей, оно повсеместно ухудшается.

Но причина такого ухудшения – не грязная волжская вода, а старые водопровод­ные трубы. Износ сетей по регионам кое-где достигает 90%, идет повторное загрязнение подготовленной питьевой воды не только химическими веществами, но и микроорганизмами.

Кроме волжских городов, есть множество мелких населенных пунктов, где проблемы обеспечения качественной питьевой водой не решаются десятилетиями: например, в Ярославской области в Некоузском муниципальном районе содержание железа в питьевой воде превышает ПДК в 33 раза, в Даниловском – в 15 раз, Брейтовском – в 10 раз. Не хватает элементарных станций обезжелезивания.

Проблема с повышенным содержанием железа и марганца в подземных водах характерна для многих поволжских регионов, и сумеют ли региональные власти реализовать федеральный проект «Чистая вода» в полном объеме – большой вопрос. Населению остается только надеяться и верить.

Что же касается крупных городов, то, по всей видимости, деньги на замену труб надо будет искать самим, либо это будет второй этап проекта «Чистая вода» после 2024 года. А пока население волжских мегаполисов использует различные системы доочистки воды или покупает бутилированную воду для питья (попутно увеличивая количество бытовых отходов за счет отработанных фильтров и пластиковой тары). И сотни миллионов рублей тратятся горожанами ежегодно на очистку, казалось бы, уже чистой воды…

Стоки

Поскольку куратором проекта «Оздоровление Волги» был назначен Минстрой, а не Минприроды, в мероприятиях отчетливо прослеживается «перекос» в выделении денег на первоочередное решение коммунальных проблем. Почему-то в правительстве решили, что основной загрязнитель Волги – это организованные сбросы сточных вод хозфекальной канализации и промпредприятий, а следовательно, если в три раза уменьшить объем сброса неочищенных вод, Волга сразу же оздоровится.

Причем в некоторых регионах умудрились «скрестить ужа с ежом» – высчитывая целевые показатели по снижению объема организованного сброса, приплюсовали к хозяйственно-бытовым стокам часть поверхностного стока, который не так-то просто рассчитать (он просто никем не контролируется).

Такой подход ставит под сомнение достоверность всех полученных расчетов как по снижению объема сброса, так и по требуемым на эту работу средствам.

По мнению известного эколога, главного редактора журнала РАН «Водные ресурсы» Виктора Ивановича Данилова-Данильяна, основную долю загрязняющих веществ (более 60%) Волга и другие водоемы получают с диффузным стоком. Это поверхностный сток с территорий населенных пунктов, промпредприятий, сельхозугодий, транспортных магистралей. В России никто не занимается расчетом, регулированием и контролем этого стока, в том числе и в городах. В таком крупном промышленном центре, как Самара, только 27,7% территории обеспечено коллекторами ливневой канализации. Очистные сооружения для поверхностного стока раньше вообще не предусматривались генпланами городов, так как считалось, что это – условно чистый сброс.

Да, по проекту «Оздоровление Волги» предусмотрено точечное строительство очистных сооружений ливнестоков, например в Советском и Ново-Савиновском районах Казани с площади 59 га; в Волгограде из тринадцати запроектированных станций по очистке ливневых стоков в этом году будет построено пять; также пять станций по очистке ливнестоков с коллекторами запроектированы в Саратове, две – в Самаре. Но это – капля в море. В том же Волгограде насчитывается более 150 выпусков коллекторов ливневой канализации. Даже если ежегодно там будут строить по пять очистных сооружений, это растянется на 30 лет.

У многих экспертов вызывает недоумение такое распределение средств на оздоровление реки. Несомненно, очистные сооружения хозфекальной канализации являются важнейшими природоохранными объектами городов. Но они худо-бедно справляются со своей задачей. Тем более что это достаточно выгодный бизнес – не зря он попал в поле зрения структур, подконтрольных крупным российским бизнесменам (таких, например, как ООО «РКС-Холдинг»). У предприятий водопроводно-канализационного хозяйства (ВКХ) имеются, или, по крайней мере, – должны быть (при правильном руководстве), средства на модернизацию своих очистных. Следовательно, было бы логичнее тратить федеральные средства на сбор и очистку неорганизованного сброса, канализирование частного сектора, а также больше внимания уделить реабилитации природных объектов.

Все эксперты единодушно отметили, что основное загрязнение хозфекальными стоками поверхностных и подземных вод в крупных городах идет вовсе не с городских очистных, а от небольших населенных пунктов, дачных участков, баз отдыха, расположенных в пригородах, – подавляющее большинство не имеет единой системы сбора и очистки хозбытовых стоков или локальных очистных. Получается, что этому загрязнению способствуют даже экологически грамотные граждане, так как поселковая канализация течет в ближайшую речку, а откачанные из выгребной ямы законопослушного гражданина стоки – сливаются в ближайший овраг.

Вопросы водоснабжения/водоотведения лежат в зоне ответственности муниципалитетов, не имеющих сегодня достаточного финансирования, контрольных полномочий, а зачастую – и желания что-либо менять. Проводя «рискованную градостроительную политику» (бесконтрольное выделение земельных участков под ИЖС, ввод в эксплуатацию неканализированных объектов и т. п.), они создают новые и новые экологические проблемы, которые в некоторых местах уже сейчас провоцируют катастрофические последствия.

Наиболее яркий пример – загрязнение реки Дубны (приток Волги) в июне этого года. Обильные затяжные дожди вызвали подтопление поймы, в результате которого в реку смыло всю антропогенную и природную органику с берегов, а возможно, и из хранилища удобрений и ядохимикатов. Погибли гидробионты, экосистеме реки нанесен огромный ущерб.

И таких мини-катастроф по России – десятки. Но будут ли сделаны правильные выводы из этих происшествий? Или мы не в состоянии ничего придумать и предпочтем переложить решение этих проблем на федеральное руководство – в надежде, что когда-нибудь «спустят» очередную федеральную программу, или на следующие поколения?

Наверное, в обеспечении населения качественной питьевой водой и водоотведении должен быть единый для всей страны подход: во-первых, нельзя передавать водозаборы и очистные сооружения в частные руки (кстати, в этом случае муниципалам проще получать федеральную помощь на реконструкцию и развитие); во-вторых, в муниципальных бюджетах должны быть предусмотрены фонды на ремонт/реконструкцию объектов ВКХ, формирующиеся за счет тарифов, платежей за негативное воздействие на окружающую среду, а также региональной и федеральной помощи; в-третьих, планировка и застройка населенных пунктов должна вестись только с соблюдением экологических и санитарных норм и правил – сначала инженерная инфраструктура и только потом выделение земли для строительства.

Безусловно, средства федерального проекта «Оздоровление Волги», направленные на строительство новых и реконструкцию действующих очистных сооружений в населенных пунктах, окажут определенный положительный эффект, но, к сожалению, проблемы не решат. Не надо тешить себя надеждами: к 2025 году вода в Волге чище не станет – ни в три раза, ни в два, ни в полтора. Сделаю очень осторожное предположение, что качество воды в Волге станет еще хуже. И не надо в этом винить только губернаторов. Просто изначально неправильно расставлены приоритеты, да и куратором этой работы должно быть Минприроды РФ, а не коммунальщики.

Кстати, наиболее природоориентированная программа оздоровления Волги получилась у Волгоградской и Астраханской областей. Там действительно большое внимание уделено расчистке русел рек, дноуглублению, лесовосстановлению, инженерной защите берегов и т.п. А Татарстан, пожалуй, единственный регион, где решили взяться за лесовосстановление в водоохранных зонах, – планируется посадить порядка трех тысяч гектаров леса! Но и эти мероприятия бессистемны и фрагментарны.

Очистка промышленных стоков на крупных предприятиях в целом осуществляется на достойном уровне, поскольку, во-первых, у них есть на это средства, а во-вторых, они зачастую работают с зарубежными партнерами, выставляющими дополнительные требования по «экологичности» продукции. На средних и малых предприятиях дела обстоят гораздо хуже. Многие из них, экономя на очистных сооружениях, сливают свои промстоки (например, от гальванического производства) в лучшем случае в хозфекальную канализацию.

Стоит отметить, что более 20 лет все наши предприятия (за небольшим исключением) вместо практических природоохранных мероприятий занимались тем, что разрабатывали никому не нужные (природе в первую очередь) нормативы на выбросы, сбросы, размещение отходов и на основании их получали соответствующие разрешения на право «загрязнять природу». Наше законодательство было устроено таким образом, что если предприятие не имело соответствующего разрешения, то должно было платить за негативное воздействие на окружающую среду в 5-25-кратном размере. То есть во главу угла было поставлено наличие/отсутствие «бюрократической бумажки», а не реальные средозащитные мероприятия.

Сложилась парадоксальная ситуация: в стране не строились новые полигоны ТБО, мусоросортировочные/перерабатывающие комплексы, очистные сооружения сточных вод, не устанавливались фильтры на источники выбросов, т.е. не создавалась природоохранная инфраструктура, но зато все предприятия гордо махали перед носом госэкоинспекторов кипой разрешений-индульгенций.

Сейчас ситуация начала меняться в сторону разбюрокрачивания законодательства – проекты нормативов на выбросы, сбросы, размещение отходов разрабатываются только для объектов 1-й (наиболее опасной) категории негативного воздействия на окружающую среду. Остальные предприятия либо проводят только инвентаризацию источников загрязнения и загрязняющих веществ, либо посылают в уведомительном порядке отчеты о производственном экологическом контроле или декларации о воздействии. Таким образом, больше внимания стало уделяться инструментальному контролю за фактическим загрязнением, а не контролю за наличием или отсутствием разрешительных документов.

Кроме того (вспоминая недавний «норильский дизельгейт»), было бы целесообразно принять закон об обязательном страховании экологических рисков для опасных коммунальных, промышленных, военных или сельскохозяйственных объектов, расположенных вблизи рек, ООПТ или населенных пунктов. Аварии с многомиллионным ущербом природе – не редкость, но почему чье-то конкретное разгильдяйство оплачивается сейчас из кармана налогоплательщика?

Также надо прекратить практику «экспериментального ввода в эксплуатацию» и вывод отдельных работающих объектов и частей производства в категорию «ремонт», поскольку это позволяет предпринимателям избегать контроля со стороны госорганов и безнаказанно загрязнять окружающую среду. Например, Сенгилеевский цементный завод (Ульяновская область) пять лет числится в режиме пусконаладки (по документам – не введен в эксплуатацию), а на самом деле работает, производит продукцию, получает прибыль и оказывает определенное воздействие на природу, не отчитываясь перед экологами.

Рекреация

Речные берега наряду с парками – основные точки притяжения жителей мегаполисов в свободное от работы время. Глядя на водную гладь, речные суда, вдыхая свежий волжский ветер, отдыхаешь душой и телом от повседневной суеты, преобразуя мощь и энергию великой реки в энергию своей жизни. Поэтому вполне естественно, что почти во всех волжских городах руководители муниципалитетов особое внимание уделяют благоустройству набережных. Почти везде «есть на что приятно посмотреть». Пожалуй, только за исключением Ульяновска.

Городу, да и области не везет на внимание властей к «околоводным» проблемам. Здесь самая большая акватория водохранилища по сравнению с другими регионами, но почти никакой инфраструктуры для отдыха на воде: ни набережной, ни удобных причалов для маломерных судов. Но если на обуючивание набережных в городах средства еще находятся, то инфраструктуре для культурного отдыха на воде в гармонии с природой за пределами поселений нигде не уделяется должного внимания.

Больное место всех регионов – отсутствие дорог с усовершенствованным покрытием к местам отдыха людей у воды; отсутствие обустроенных стоянок для автомобилей, бетонированных спусков для лодок. Зато инспектор рыбоохраны с фотоаппаратом всегда готов без особых трудозатрат выписать протокол на 3-4,5 тыс. рублей за стоянку машины в необорудованном месте водоохранной зоны.

Если мы хотим создавать комфортные условия для жизни граждан, то в первую очередь на законодательном уровне (Водный кодекс?) должны вменить в обязанность органам государственной власти регионов и муниципалитетов строить в водоохранных зонах дороги к местам отдыха, кемпинговые площадки с контейнерами для мусора и общедоступные спуски для лодок. Эти действия не только снимут социальное напряжение (сейчас рыбаки-охотники активно пишут петиции за отмену ограничений по передвижению в водоохранных зонах либо за сокращение этих зон), но станут значимыми природохранными мероприятиями по предотвращению загрязнения берегов и водоемов.

«Ощущение ситуации» относительно водных проблем крупнейших волжских городов мы с экспертами попытались свести в таблицу, основанную на мнении различных экспертов. Эти данные, несмотря на свою «ненаучность», тем не менее очень хорошо иллюстрируют состояние дел и позволяют сделать вывод о типичности проблем для всех городов, а следовательно, упрощают задачу органов власти разного уровня в принятии правильных управленческих решений.

Ожидания и пожелания экспертов

Возможно, в силу того, что большинство экспертов не имеют прямого отношения к органам исполнительной власти регионов, а также знают гораздо больше о проблемах реки, но не могут «достучаться до небес», все довольно скептически отнеслись к проекту «Оздоровление Волги». Тем не менее мне бы хотелось озвучить их ожидания и пожелания, ведь работа по оздоровлению наших рек так же бесконечна, как и сами реки, – нам есть к чему стремиться.

Общие пожелания:

– ужесточить фактический контроль за соблюдением экологического законодательства, в том числе и в водоохранных зонах (госинспектор должен жить «на земле», которую он охраняет, а не только проверять наличие разрешительных бумаг);

– создать муниципальный экологический контроль и/или наделить полномочиями по составлению протоколов общественных инспекторов Росприроднадзора и региональных ведомств;

– провести совместно с общественными организациями инвентаризацию всех водоемов в регионах и источников сброса загрязненных вод;

– ввести категорический запрет вырубки деревьев в водоохранных зонах и застройки этих территорий;

– объекты накопленного экологического вреда ликвидировать в первую очередь вблизи источников питьевого водоснабжения и в водоохранных зонах;

– создать механизмы господдержки массового строительства локальных очистных сооружений;

– организовать приемку мероприятий проекта «Оздоровление Волги» в регионах независимыми комиссиями, с участием экоактивистов и журналистов.

Конкретные предложения:

– создать модель системы водохранилищ Волго-Камского бассейна и проработать сценарии управления водными ресурсами; разработать быстродействующие алгоритмы реагирования на изменение водности и ЧП в бассейне на базе этой модели; максимально исключить ситуации, требующие принятия решений о водных режимах ГЭС вручную;

– решить вопрос судоходства на участке Городец – Нижний Новгород, реализовав строительство низконапорной плотины у пос. Большое Козино, так как этот вариант меньше всего зависит от колебаний водности Волги, он более безопасен, в отличие от строительства третьего шлюза на Горьковской ГЭС; в перспективе – понизить нормальный подпорный уровень Рыбинского водохранилища на два или четыре метра, стабилизировать границы водохранилища;

– прекратить застройку жилого микрорайона Нижнего Новгорода в загрязненной нефтепродуктами Бурнаковской низине (нефть круглогодично выдавливается в Волгу);

– не допустить намыва островов в акватории Волги в районе пос. Займище (Татарстан) и их застройку;

– ликвидировать пруды-накопители кислых гудронов в пос. Константиновский Тутаевского муниципального района Ярославской области (в земляных хранилищах открытого типа скопилось около 500 тыс. куб. метров промышленных отходов II класса опасности – переполнение накопителей и прорыв защитных дамб грозит экологической катастрофой федерального масштаба, так как без питьевой воды может остаться ряд населенных пунктов Ярославской области с общей численностью населения более 610 тыс. человек, а также регионы, расположенные ниже по течению Волги);

– ликвидировать хранилище «зеленого масла» (смесь токсичных нефтепродуктов), расположенное на территории бывшего Ярославского сажевого завода в 100 метрах от уреза воды (количество загрязненного грунта составляет более 6,6 млн тонн, грунты загрязнены до глубины 60 метров; загрязнение подземных вод отмечается на уровне до 200 000 ПДК; в случае аварии в зону экологического бедствия попадет не только Ярославль, но и все населенные пункты, расположенные ниже по течению).

От себя добавлю, что главное опасение по выполнению федерального проекта «Оздоровление Волги» вызывает управленческая чехарда: смена правительств, создание каких-то проектных офисов, дублирующих работу министерств. Проект готовило и утверждало правительство Медведева, исполняет правительство Мишустина, а отчитываться (не исключено) будет правительство премьер-министра №16. Результат, возможно, будет выглядеть, как в известной миниатюре Аркадия Райкина: «К пуговицам претензии есть? Нет!» А то, что «костюм» носить нельзя, – жалуйтесь… в Спортлото.

Вообще, в стране давно назрела необходимость унифицировать и оптимизировать не только законодательство, но и управленческую систему. Сейчас губернаторы вместо реальной работы упражняются в выдумывании вычурных названий для своих министерств. В Ульяновской области, например, природоохранный орган был недавно переименован в Министерство природы и цикличной экономики. Чем не угодило старое название? Суть-то не изменилась.

На региональном уровне надо вообще запретить министерства – только комитеты, управления, отделы, а министерства должны быть только федеральными. Сами названия управленческих структур должны быть одинаковыми для всей страны: чтобы комитет по охране природы был комитетом и в Калининградской области, и в Камчатском крае. И такое же единообразие (по форме) должно быть во всех нормативных правовых актах – для быстрого понимания содержимого и оперативного обмена информацией. Сейчас все документы составляются по принципу «шло-брело-ехало»: региональные программы по оздоровлению Волги – лучшее тому подтверждение.

В заключение мне бы хотелось высказать свое видение решения проблемы оздоровления Волги. Река Волга уже давно перестала быть рекой в привычном понимании (за исключением небольшого отрезка в верхней и нижней частях, где есть течение). Это комплекс искусственных водохранилищ со всеми вытекающими для природы и человека последствиями – положительными и отрицательными.

Поэтому содержать эти рукотворные объекты нужно в соответствии с технологическими регламентами, предусматривающими их безопасную (во всех отношениях) эксплуатацию: должно регулярно проводиться дноуглубление и расчистка русла от наносов, берегоукрепление и мероприятия по инженерной защите берегов от размывания (а там, где акватория слишком широкая, – дополнительный намыв островов и полуостровов), лесовосстановление на берегах не только Волги, но и впадающих в нее рек (восстановление коренных типов биоценозов), рыбовосстановление, ликвидация ущерба и объектов накопленного вреда и т.п.

По-кавалерийски, с наскока, придумав какую-то программу, весь комплекс проблем не решить. Эти работы под силу только специально созданному национальному оператору с ежегодным бюджетом, материальными и людскими ресурсами, сетью филиалов в регионах.

Как вариант – функциями такого оператора можно на законодательном уровне наделить ПАО «Русгидро» как основного выгодоприобретателя от созданных водохранилищ и одного из основных причинителей ущерба природе (гибель гидробионтов в результате резких сбросов воды в весенний период, невозможность нереститься проходным видам рыб из-за плотин и пр.). В этом случае не надо будет придумывать очередной федеральный проект по оздоровлению реки – будут планироваться и выполняться ежегодные мероприятия технологического регламента (в том числе – за счет средств от продажи электроэнергии), и, самое главное, будет конкретный ответственный, с которого можно и за «костюмчик» спросить…

Автор благодарит за помощь в подготовке материала председателя Совета НОД экологический центр «Дронт» А. А. Каюмова, г. Нижний Новгород; члена экспертного совета Подкомитета по водным ресурсам Госдумы РФ VI созыва А. Ф. Шакирова, г. Казань; директора фонда «Родные реки» М. А. Филатова, г. Саратов; члена Общественной палаты Ярославской области, эксперта Общественного совета при Минприроды РФ, канд. биол. наук Е. Н. Анашкину; эксперта Общественного совета при Минприроды РФ И. Э. Шкрадюка; сопредседателя общественного экодвижения «Во имя жизни», депутата Костромской областной Думы В. Н. Ямщикову; директора АНО «Чистые водоемы» Д. Н. Стукалова, г. Самара.

Статья подготовлена специально для 78 номера издаваемого «Беллоной» журнала «Экология и право»