Об экономической выгоде от добычи и транспортировки нефти в российских регионах знают все. Как только заходит речь о строительстве, к примеру, нового нефтепровода, или увеличении объемов транспортировки нефти, жителям регионов начинают рассказывать о выгодах, которые получит регион, а значит и его население. Упоминаются и создание новых рабочих мест, и рост экономического развития области, и благосостояния ее жителей. Не принято только говорить о негативных последствия этого развития – о потенциальных рисках для экологии региона, возможных авариях, и главное о том, кто, как и за чей счет будет эти последствия устранять.

По оценкам RBC daily, каждый год при добыче и транспортировке теряется от 3 до 7% добываемой нефти. Экологи уверяют, что реальные объемы нефтяных загрязнений скрываются, но даже по самым скромным подсчетам они достигают 10-20 миллионов тонн нефти в год.

Владимир Сливяк, председатель экологической организации «Экозащита!», в интервью «Беллоне вэб» отметил, что официальная статистика «на самом деле сильно занижена, и причина кроется в тесных связях контролирующих структур и нефтяного бизнеса».

Среди трудностей, возникающих при ликвидации последствий разливов нефти, Митволь отметил, что «не все должностные лица четко себе представляют, что именно нужно делать». По его словам, если авария произошла в крупной организации, тогда проводятся масштабные работы по ликвидации последствий за счет сил и средств самой компании.

На практике же все намного сложнее. Поиск виноватых в разливе нефти для определения источника финансирования расходов на природоохранные мероприятия чаще всего обречен на провал — течения и ветры делают практически нереальным определение истинного источника загрязнения, да и времени на поиски в подобных ситуациях не бывает.

В отличие от зарубежных стран, России имеет постоянного контроля водной поверхности с воздуха, что могло бы помочь в определении судна — виновника загрязнения. Мониторинг же ситуации с судов, по мнению специалистов, неэффективен. На данные, передаваемые со спутников, полностью полагаться нельзя, поскольку вести наблюдение в постоянном режиме они не могут. Возможным решением проблемы мог бы быть контроль с вертолетов, но это очень дорогостоящее мероприятие.

В пресс-службе российской нефтяной компании «Лукойл» в интервью «Беллоне вэб» подтвердили, что разливов нефти избежать очень трудно. Последняя крупная авария «Лукойла», по сообщению пресс-службы, произошла в апреле 2003 года в Пермской области, когда в результате разрыва трубопровода в почву вылилось 150 м3 мазута. Тогда компания предприняла все меры по ликвидации разрыва трубопровода. На полную реабилитацию территории, проводимую только силами компании, ушло более полугода, что обошлось «Лукойлу» в 41 миллион рублей.

По словам Митволя, официальной статистики, которая помогла бы судить о масштабах проблемы в России, у Росприроднадзора нет. Загрязнения окружающей среды нефтепродуктами связано и с многочисленными нарушениями природоохранного законодательства при перегрузке и транспортировке нефти и несанкционированными врезками в трубопроводы. Зачастую разливы происходят при перегрузке нефтепродуктов на железнодорожных станциях и портах. Существенный объем нефтепродуктов попадает в водные объекты при мойке цистерн. «Нередки случаи, когда предприятия, допустившие разлив нефтепродуктов, не сообщают о случившемся заинтересованным ведомствам» сообщил чиновник.

Разлив в Архангельской области

Неопровержимым подтверждением этому служит авария в Онежском заливе Белого моря. 1 сентября 2003 года там потерпел аварию нефтерудовоз компании «Волготанкер». Авария судна «Нефтерудовоз-57» случилась поздним вечером, но известно о ней стало лишь четыре дня спустя, поскольку ни капитан судна, которое просто ушло с места аварии, ни сама компания не сообщили о произошедшем разливе. За это время в Онежскую губу вылилось более 50 тонн мазута.

Когда 5 сентября из Архангельска прибыл старший следователь транспортной прокуратуры Александр Шиловский, узнавший о происшествии из выпуска федеральных новостей, смотреть было не на что: корабль с места происшествия скрылся, осталась одна вода, а мазут марки М-100 успел пойти ко дну.

Море начало выбрасывать его несколько дней спустя. Более 30 километров берега покрылись комьями вязкой грязи, которая склеивала птицам перья — их потом пришлось сжигать сотнями. Тогда же в поморских деревнях Лямца и Пурнема, живущих только за счет рыболовного промысла, сети вместо селедки притащили мазут. 10 сентября грязь начали собирать в мешки.

Тогда и началась долгая и трудная работа по поиску виновника. «Волготанкер» полностью отказался признавать себя виновным. Многочисленные экспертизы все же возложили вину на компанию. У нее отозвали лицензию, назначили штраф в размере 12 миллионов рублей. Но вместо уплаты штрафа в бюджет Онежского района, «Волготанкер» стал подавать апелляции. Кстати, в районный бюджет за навигацию 2003 года компания заплатила 12 000 рублей.

Авария в Тверской области

Последней крупной аварией, связанной с разливом нефтепродуктов является ЧП в Тверской области, когда в результате крушения нефтеналивного поезда разлилось около 300 тонн нефтепродуктов. Многие эксперты назвали это происшествие экологической катастрофой национального масштаба. По данным Росгидрометцентра, в речке Вазуза в районе места аварии был зафиксирован экстремально высокий уровень загрязнения воды мазутом. Содержание нефтепродуктов превысило предельно допустимую концентрацию в 100 раз.

Компенсацию ущерба, которая по оценкам составляет несколько сотен миллионов рублей, Тверская область намерена требовать от «Российских железных дорог». Именно эту компанию администрация области считает виновником экологической катастрофы, и будет придерживаться этой позиции вплоть до официального решения суда по данному вопросу. Но руководство компании настаивала на том, что авария произошла в результате размыва железнодорожного полотна этого участка Октябрьской железной дороги.

По словам Митволя, побывавшего на месте крушения железнодорожного состава, перевозившего мазут, «Компании «Российские железные дороги» необходимо было обеспечить на месте наличие насосов и сорбентов. Вместо этого, ее руководство решило восстанавливать железнодорожный путь. Хотя в соответствии с экологическим законодательством РЖД должно было заниматься ликвидацией последствий аварии, в том числе экологической», сообщил российский чиновник агентству Regnum.

—>
Решение проблемы

По закону об охране окружающей среды, все работы по очистке территории должны проводиться компанией-загрязнителем. Но в результате разлива мазута в Тверской области удалось собрать нефтепродукты с поверхности, но в донных отложениях они еще остались. Сейчас этим вопросом заниматься некому. Сбор донных отложений – весьма дорогостоящая процедура. У администрации региона просто нет средств на проведение таких работ.

Выход из сложившейся ситуации представителю Росприроднадзора видится в создании Федерального агентства по охране окружающей среды, которое будет проводить работы по факту выявленных загрязнений. Оно должно будет осуществлять работы, по охране окружающей среды. «Необходимо создание Федерального агентства по охране окружающей среды, которое занималось бы не только нефтью, но и всеми работами по улучшению экологической ситуации. Сейчас у нас есть служба по надзору, но это только надзор. Агентство, у которого есть люди, специальное оборудование, финансирование – это совсем другое», заявил Митволь RBC daily.

Но у ряда экологов подобная инициатива вызывает сомнение. Владимир Сливяк считает данную инициативу «не просто полумерой, а половиной от полумеры». «Я не понимаю, чем бы создание нового Федерального Агентства могло помочь, — сообщил он, — Нужен абсолютно независимый орган, не входящий в структуру МПР».

Александр Никитин, председатель ЭПЦ «Беллона» считает не лучшим решением создание еще одной федеральной службы при наличии уже образованных. «Опыт показывает, что чем больше служб, ответственность которых в какой-то области пересекаются, тем больше неразберихи и соответственно меньше эффективности в действии этих служб», — заявил он.

Никитин назвал нецелесообразным создание еще одной структуры, поскольку это приведет к еще большему увеличению бюрократического аппарата. «У нас уже есть один пример, когда созданы две структуры по надзору — Федерального агентства по охране окружающей среды, Федеральная служба технического, технологического и экологического надзора. Сказать, что эти службы сегодня работают эффективно — нельзя. Если большинство разливов остаются не обнаруженными, то возникает вопрос – а куда смотрят две службы?», — прокомментировал эколог.