Подробный материал Виктора Терешкина о катастрофе АПЛ «Комсомолец» и о причинах аварии, напечатанный  в журнале «Посев» к 10-летию трагедии, был опубликован на сайте «Беллоны» 4 апреля.

Понедельник, 7 апреля. За несколько часов до полудня у Николо-Богоявленского морского собора стали собираться господа офицеры, мичманы и матросы. Всем сильно за пятьдесят. Объятия: жив, курилка? Ну, здравствуй, браток… А ты помнишь, как я пузыри пускал тогда, а ты мою руку не отпускал?.. Эх, может быть, в последний раз видимся. У меня уже два инфаркта. Скоро и в деревянный бушлат… Отставить панику на корабле!

Меня трогает за плечо незнакомый мне господин. Ему за 70, совсем седой, с аккуратными офицерскими усами, он тяжело опирается на палку.

– Смотрю, у вас на погоне георгиевская ленточка. Вы не с гвардейской ли лодки?

Он называет её тактический номер.

– Я «зеленый», сухопутчик. А ленточку ношу круглый год, а не под 9 мая. Оба деда пропали без вести. Мать с немцами воевала. В банно-прачечном батальоне. Отец – с японцами. Четыре дня.

– Жаль, я думал – сослуживец.

[picture1 {Торжественный марш, равнение направо. На траурной церемонии 7 апреля 2014 года.}]

Седьмого апреля в память о погибших моряках-подводниках, отдавших жизнь за Родину, на кораблях и судах всего ВМФ минуту стучит метроном.

Минута молчания.

А в 17 часов 08 минут все корабли Северного флота приспускают Андреевский флаг, на всех соединениях атомных подводных лодок 60 секунд тревожно ревут тифоны. Именно в это время АПЛ К-278 «Комсомолец» ушла на дно Норвежского моря.

Ровно в полдень, с выстрелом полуденной пушки, в соборе начинается панихида. Ярко горят свечи, сладко пахнет ладаном, и грозно, трубно звучит бас диакона.

Он перечисляет сорок два имени воинов, отдавших свои жизни за Отчизну… На глаза наворачиваются слёзы.

[picture2 {У могилы капитана I ранга, командира «Комсомольца» Евгения Ванина. 7 апреля 2014 года.} right]

У меня за спиной поминальные доски. На них бесконечно долгие списки погибших. Вздрагиваю, когда глаза натыкаются на знакомые тактические номера. 

К-429. 1983 год. Тихоокеанский флот. Позорные причины аварии были скрыты долгие десятилетия. Во всём обвинили командира К-429 Николая Суворова. Дали 10 лет «строгача». К-431. 1985-й. Перегрузочная команда решила втихаря поднять крышку реактора. Нарушили закон: никому не доложили о ЧП – что забыли внутри электрод. Взрыв. Жертвы. Переоблучение сотен, а может быть и тысяч матросов и офицеров. Обстоятельства аварии были засекречены, скрыты. Если бы проанализировали, приняли меры, Чернобыля могло бы не быть. И длинный список имён погибших 7 апреля 1989-го на «Комсомольце». И снова – об истинных причинах катастрофы – ложь. Ищу глазами скорбный список «Курска»…

В автобусе, летящем по залитому апрельским солнцем городу, сижу рядом с тремя офицерами с «Комсомольца».

– А где же его офицерская честь? – зло спрашивает один из них.

У ворот Серафимовского кладбища выходим. Идем по аллее, справа – памятник «афганцам». Сердце сжимается. Сую валидол под язык. А вот и флотские могилы. Где-то здесь мы похоронили капитана первого ранга Николая Суворова. Он после отсидки так и не смог добиться пересмотра своего дела. Устроиться на работу мог только сторожем. Уж он-то знал, что такое честь. Сгорел от рака за месяц.

Начинается траурный митинг. Выступают флотские начальники. Бросается в глаза, что ни один из них – ни за что, ни при каких обстоятельствах, хоть Героя России посули – не смог бы сделать подъем переворотом. Представляю, как бы они протискивали брюха по тесному трапу АПЛ по сигналу аварийной тревоги.

И главная тема выступлений – экипаж К-278 совершил подвиг. Который никогда не будет забыт.

[picture3 {Вспоминает мичман, шифровальщик Эдуард Кононов (на снимке): «Меня смыло с борта волной. Я плавал на спине. Сколько – не знаю. Понял, что сейчас умру. В этот момент меня окликнули. Меня прибило к плоту. Бог – есть, иначе мы бы не выжили!».}]

Выжившие дают интервью телевизионщикам. И снова звучит – подвиг, подвиг, подвиг…

Траурная церемония заканчивается. Могилы завалены венками и цветами. В могилах никто не лежит. Все они остались в Норвежском море.

Вспоминаю, как четыре дня тому назад, в три часа ночи, набирал для новой публикации текст своего старого очерка «Реквием по «Комсомольцу». Бумага в журнале «Посев» за пятнадцать лет пожелтела. И чем дальше я набирал текст, тем больше болело сердце. Потому что – ничего, ничего не изменилось. Опять ложь, опять ложь, опять ложь. Те, кто скрывают правду о причинах аварий АПЛ, не хотят говорить ее. Не хотят!

В ту ночь ветер срывал с крыш листы жести. Грохотало обвально.

И вдруг я почувствовал, как в тесную комнатуху, где я ронял слёзы на клавиатуру, вошли парни, которые уже давно стали молекулами морской воды Норвежского моря. И дохнуло на меня холодом. И зазвучало – браток, отомсти за нас…

[picture4 {Мичман Василий Геращенко, 7 апреля 2014 года.} right]

Моя жена часто говорит мне – а кому нужна твоя правда?

Мне. Вам. России.

Вдруг в толпе медленно идущих к воротам кладбища людей вижу знакомое лицо. Это мичман Геращенко. Он – изгой среди выживших. Потому что говорит правду – лодку мы не знали. Нас никто не учил, как спасти ее. И себя.

Все садятся в автобусы. Их повезут на поминальный обед в Военно-морскую академию.

Василий говорит:

– До встречи в следующем году. Если, брат, доживём… Мне внучку из садика надо забирать.

[picture5 {Траурная церемония на Серафимовском кладбище, 7 апреля 2014 года.}]

Понимаю, что Геращенко на поминальный обед не пригласили. Да он бы и сам не пошел. Помянет братков, конечно, обязательно. Тех, кто плавал рядом с полузатопленным плотом. И умирал на его глазах.

…

И снова автобусы мчат по нашему прекрасному, морскому городу. Останавливаются у ВМА. Тороплюсь в редакцию мимо академии.

Вдруг прямо по курсу на тротуар начинают падать огненные капли расплавленного металла. Успеваю отпрыгнуть в сторону. Задираю голову: под крышей в люльке висит сварщик. От электрода летит вниз фонтан брызг. Это мне раскаленный привет от цитадели военно-морской науки. Ну, если на этом олимпе флотской науки так соблюдают ТБ, то чего удивляться, что наши АПЛ горят и тонут?