И судья, и представители Гринпис России лишь в конце заседания узнали, что просека через самый ценный лес, где росли «краснокнижники», уже выпилена. Что компания Nord Stream 2 AG уже все решила. И за экологов. И за суд. Гринпис России намерен обжаловать это решение.

Судилище

Здание Московского районного суда на Московском проспекте Санкт-Петербурга огромно. Оно подавляет. В нем раньше располагался Московский районный совет и райком партии. Сейчас суд. В коридорах пятиэтажного цилиндра холодно и сумрачно. Берегут электроэнергию. От немногих включенных ламп дневного света лица у всех «зимние», глазницы темные. В команде «Нордстрима» вижу давно знакомых – Григория Вильчека, главу российской группы по экологии и разрешениям «НС-2», Сергея Сердюкова, технического директора. Помню, как еще в сентябре прошлого года в Кингисеппе на общественных слушаниях по оценке воздействия на окружающую среду (ОВОС) газопровода, Григорий Вильчек выступал так путано, что половины сказанного было не разобрать. Интересно, как то будет сегодня? Зато как громогласно витийствовал тогда Сердюков. Чего стоило одно его: «Спрашивайте, я буду отвечать правду!» А слайд, который он тогда показал. На нем значилось: «Для определения оптимального маршрута в ходе изысканий должно быть определено следующее: экологически уязвимые территории». Наверное, и сегодня блеснет.

Сергей Сердюков, технического директор «Нордстрим»: «Спрашивайте, я буду отвечать правду!». Сентябрь, 2017 года, г. Кингисепп. Credit: Виктор Терешкин

Еще тогда, год назад, я понял – судьба Кургальского заказника повисла на волоске. И сегодня именно судья Татьяна Лемехова своим решением может этот волосок перерезать. И сердце сжалось в тоске предчувствия.

В команде Гринпис России вижу ее лидера, Михаила Крейндлина. Знаю его много лет по ярким публикациям. Помню его жуткую фотографию – все лицо в гематомах, его избили неизвестные во время тушения пожара на Кубани, в плавнях. Вижу бесстрашных ученых из Ботанического института – Елену Глазкову, Любовь Курбатову, Ирину Степанчикову, Анну Доронину, специалиста по флоре Ленинградской области.

Зал № 473 крохотный, в него с трудом вмещаются команды юристов Гринпис России и «Нордстрим – 2». Если бы юрисконсульт «Нордстрима – 2» не принес из коридора лавку, пришлось бы мне стоять. Заседание начинается с обычных процедур. И я в очередной раз поражаюсь той особой судейской скороговорке, которой мастерски владеет судья Татьяна Лемехова. Тихий, невыразительный голос, голова опущена к документам. Интересно – этому специально обучают, или это вырабатывается в процессе работы?

Гринпис России в иске указывал, что, если для проведения газопровода будет применен траншейный метод, это приведет к тяжелейшему ущербу для особо охраняемой природной территории, где растут краснокнижные растения, и гнездится орлан-белохвост. Юристы Гринпис писали, что компания признавала возможным осуществление проекта по альтернативным вариантам. И требовали приостановить строительство. Судья вызывает свидетелей и специалистов. Идет подробный разбор проблемы, почему «Нордстрим – 2» выбрал именно траншейный способ укладки двух ниток газопровода, а не применил микротоннелирование. Сергей Сердюков потрясает доводом о невозможности проложить газопровод в тоннеле под самым ценным участком леса: да этот микротоннель может быть раздавлен! Как это случилось недавно в Петербурге. Теперь тут год его будут восстанавливать!

Юридическая команда Гринпис России: (слева направо) Михаил Крейндлин, Светлана Нугаева, Тамара Злотникова, Ольга Блатова. Credit: Виктор Терешкин

В перерыве Тамара Злотникова из команды Гринпис России (у нее колоссальный опыт работы в природоохране, была председателем Комитета Государственной Думы по экологии, заместителем председателя комиссии Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ по проблемам окружающей среды с возмущением комментирует слова Сердюкова):

– Я не специалист именно в этой проблеме, но мне смешно слушать, когда Сердюков заявил, что микротоннелирование в заказнике применять нельзя. Что сейчас в Петербурге какой-то подземный тоннель раздавлен жилыми домами. Это абсурдное сравнение. Если у вас нет технического решения, как пройти через самый уязвимый лес заказника – не ходите через него. Почему в Германии тот же «Нордстрим – 2» сделал 700 метров микротоннеля через обычный лес, а здесь лес с огромным количеством краснокнижных, ООПТ, имеющая международный статус, а прокладку поведут открытым траншейным способом? Так они еще – это верх цинизма – заявляют о том, как они берегут орлана, и в период гнездования будут стараться меньше шуметь. Сначала влезли в ООПТ, защищенную международными конвенциями, а потом еще рассказывают про инновационный способ. Да открытые траншеи рыли еще при царе Горохе!

Особенности жизни орлана-белохвоста

Об этих особенностях рассказывали известные орнитологи Петербурга Сергей Резвый, Василий Пчелинцев, Владимир Храбрый. Судья выспрашивала мельчайшие детали гнездового поведения орлана-белохвоста. Гнездо это редкой краснокнижной птицы находится всего в 55 метрах от предполагаемой трассы газопровода. Михаил Крейндлин в своем выступлении указывал, что лесохозяйственным регламентом Кингисеппского лесничества установлена буферная зона вокруг гнезда, где запрещены все рубки – 200 метров. Просека в 55 метрах – это прямое нарушение регламента, а значит Лесного Кодекса. Специалисты Гринпис России несколько лет доказывают – рубка леса, работа тяжелой техники на трассе газопровода помешает паре орланов насиживать птенцов. Они бросят гнездо. Василий Пчелинцев, много лет наблюдающий за жизнью орланов в заказнике, рассказал суду, что в этом году орланы вывели птенца, он благополучно вырос и улетел. А представители «Нордстрим – 2» убеждали суд, что в заказнике были выстроены шесть платформ на деревьях, если орланы даже бросят гнездо, им будет, где поселиться.

И опять блеснул Сергей Сердюков. Он рассказал:

– В Выборгском районе на трассе «Нордстрим – 1» мы создали кормовую базу, посеяли зерновые травы, и там сегодня популяция пернатых увеличилось в шесть раз!

Орнитологи усомнились в таком скачке. Но судья поверила. Что именно орланы так размножились. Пришлось Сердюкову пояснить, что это так отличились другие птицы.

(слева направо) Елена Глазкова, старший научный сотрудник Ботанического института РАН, Любовь Курбатова, старший научный сотрудник Ботанического института РАН, Анна Доронина, специалист по флоре Ленинградской области. Credit: Виктор Терешкин

Гибельная пересадка

Самый драматический момент наступил, когда судья стала допрашивать свидетелей – Елену Глазкову, Любовь Курбатову, Ирину Степанчикову, Анну Доронину. Вновь и вновь они объясняли, какая беда произошла с краснокнижными растениями на трассе будущего газопровода, сколько их погибло в результате пересадки. Все они не раз, и не два, письменно и устно, с самых разных трибун заявляли, что пересадка краснокнижных видов растений, предложенная компанией Nord Stream 2 AG в качестве основной меры по предотвращению их прямого уничтожения, заведомо не может обеспечить сохранение большей части этих видов. Ведь успешный опыт пересадки большинства охраняемых видов растений, попадающих в коридор строительства газопровода, в мировой практике отсутствует. Что очень велика вероятность гибели большого числа особей охраняемых видов из-за воздействия целого ряда факторов (биологических особенностей видов, специфических требований к условиям местообитаний, механических повреждений) в результате попытки их пересадить.

А судья Татьяна Лемехова задавала вопрос за вопросом – встречаются ли эти краснокнижники за границами коридора, в каком количестве, сколько их усохло, и точно ли от пересадки усохли, а может быть это все из-за жары? Юристы «Нордстрим – 2» парировали доводы ученых – мы все разрешения на пересадку получили, в пересадке участвовали специалисты, за нею наблюдали ученые. Буква закона соблюдена!

«Мы там полностью закончили расчистку»

Прения сторон были как прения. Выступали истцы. Выступали ответчики. На каждый довод был свой контрдовод. Чувствовалось, что все устали. И как гром среди ясного неба прозвучало выступление Григория Вильчека:

– Истцы, к сожалению, пристально не следят за тем, что происходит на строительстве. Говорят о будущем вреде, а на самом деле, к началу декабря мы полностью закончили расчистку коридора от лесной растительности. Он сейчас подготовлен для дальнейших работ. Должны были закончить расчистку к началу октября, но в связи с обнаружением там мха аулакомниума обоеполого и двух видов лишайника, отложили рубку для пересадки мха, для получения всех необходимых разрешений.

Григорий Вильчек, глава российской группы по экологии и разрешениям «Нордстрим – 2». Сентябрь, 2017 года, г. Кингисепп. Credit: Виктор Терешкин

Надо признать, что за этот год господин Вильчек отточил мастерство выступлений.

Судья удалилась для написания решения. И появилась буквально через десять минут. Понятно, что оно было написано заранее.

Татьяна Лемехова произнесла:

– …в удовлетворении исковых требований отказать.

– Как вы расцениваете решение суда? – спросил я юрисконсульта «Нордстрим – 2» Олега Семенова:

– Отказ в удовлетворении исковых требований Гринпис России говорит о том, что суд не удовлетворился доводами, заявленными истцом в исковом заявлении, – заявил он. – И, соответственно, подтвердил наши доводы о том, что строительство газопровода в Кургальском заказнике является обоснованным.

На этот же вопрос Михаил Крейдлин ответил:

– Решение ожидаемое. Но неправосудное. Мы будем его обжаловать.

Тут же я позвонил Николаю Веретенникову, старосте деревни Саркюля. Вот что он рассказал:

– Я был на трассе во вторник, четвертого декабря, просека уже была целиком выпилена, по ее краям лежало много деревьев. Работало очень много техники, траншею для самого газопровода не видел, видимо, ее тянут с залива. Он теперь виден прямо с дороги у дюн. Просека на глаз шириной метров 50. Три недели назад меня приглашали в Кингисепп на совещание, которое проводил «Нордстрим – 2», и я задал вопрос – что вы собираетесь делать с краснокнижными мхами, лишайниками? Нордстримовцы ответили – мы из-за этих краснокнижников и остановились, решаем вопрос в юридической плоскости. Ну, оплатим ущерб, в случае чего. Вот нордстримовцы и решили вопрос – в юридической плоскости.

Группа юристов и специалистов «Нордстрим – 2». Credit: Виктор Терешкин

В пустынном холе первого этажа с помертвевшим лицом сидела Елена Глазкова. На мой немой вопрос ответила:

– «Делай что должен, и будь что будет». Мы сделали всё, что было в наших силах для спасения уникального заказника. Да, суд вынес решение не в нашу пользу. Очевидное уничтожение охраняемых видов и непоправимое нарушение ценнейшей территории было оправдано всеми необходимыми разрешениями. И Комитет по природным ресурсам Ленобласти их выдал, и Росприроднадзор. Но мы доказали – даже в такой ситуации можно и нужно бороться. Бороться за кусочек леса, за орлана-белохвоста, за росянку, за крохотный лишайник… И мы абсолютно убеждены, что всё было не зря…

Ирина Степанчикова, лихенолог прислала свой комментарий:

«Лишайники на трассе газопровода уничтожены, разрешение на изъятие дал комитет по природным ресурсам Ленобласти. Интересно было бы увидеть этот документ! Лишь только после суда я узнала, что на заседании было озвучено – коридор уже прорублен. Если бревна уже вывезены, то для реинтродукции, о которой на суде говорили, где взять «рассаду» – в оставшемся уцелевшем куске леса? Но тогда это будет дополнительное уничтожение редких видов! Да и большой вопрос – куда в заказнике они намерены эти виды «вселять»? Резюме такое: в коридоре трассы газопровода краснокнижные, охраняемые лишайники уже уничтожены, планы по восстановлению данного ущерба сомнительны и невнятны. Основания для выдачи комитетом разрешения на изъятие не очевидны. Безусловно, эту вырубку можно расценить как уничтожение ценных краснокнижных лишайников и мест их обитания».

P.S. Просека вырублена. Волосок перерезан. Бабочка раздавлена.